– Подождите. Вы сами сказали, что это «не настоящий завтрак». Так что ответьте мне, Пруденс, почему у вас нет детей?

Она поднесла к губам чашку и сделала глоток, чтобы выиграть время и взять себя в руки.

– Как я вам уже говорила, это не тема для светского разговора.

– Но ведь мы с вами не принадлежим к высшему свету, не так ли? – сказал он, откинувшись на спинку кресла. – По крайней мере, в данный момент. Пока мы с вами являемся изгоями высшего общества. Париями.

– В отношении меня это действительно так. А вот вам недолго осталось пребывать в этом качестве.

Это было правдой. Имея титул и состояние, он будет сразу же принят во всех домах Лондона, тогда как она... Она останется там, где была.

Что-то с ней происходило. Она начинала что-то чувствовать к герцогу. «Это похоть, – сказала она себе. – Половое влечение – и ничего больше». К сожалению, это было очень сильное половое влечение.

– ...и так происходит каждый раз, – услышала она его слова.

Она поморгала, осознав, что он что-то говорит.

– Извините, я не слышала, что вы сказали.

– Я сказал, что женщины часто забывают о моем присутствии. Только что они разговаривали со мной, а мгновение спустя сидят, уставясь в чайные чашки, словно в состоянии транса.

Она улыбнулась:

– Это я уставилась в чайную чашку?

– Да. Я пытался не принимать это на свой счет, но мне не удалось, – сказал он, весело поблескивая зелеными глазами.

Он был неотразимо красивым мужчиной, особенно когда улыбался такой улыбкой.

– Великолепный завтрак, – сказала она.

И так было каждый день. Как только он подходил поближе, как только у нее возникал эмоциональный интерес, она ощущала неловкость и быстренько укрывалась под маской педагога. И он был вынужден вести обезличенную светскую беседу… пока не удавалось свернуть разговор на более интересные темы.

– Есть ли что-нибудь вкуснее апельсинового джема? – сказала она, намазывая маслом кусочек поджаренного хлеба.

– Нет.

Ее рука с ножом зависла в воздухе, карие глаза вопросительно взглянули на него.

– Не принято отвечать просто «нет». Вы должны либо согласиться, либо объяснить причину несогласия. Просто «нет» не говорят.

– Я не думал о джеме. Я хотел сказать, что на сегодня с меня достаточно пустой светской болтовни.

Она отложила нож.

– Может быть, обсудим то, что предложил Ривс? Он сказал, что было бы полезно, чтобы закрепить на практике ваши новые навыки, посетить какой-нибудь званый обед у местных помещиков.

– Я бы с большим удовольствием попрактиковался с вами.

Она решительно покачала головой.

– Давайте-ка лучше поговорим о предстоящем визите попечителей.

Он вздохнул:

– Ладно. Я даю вам три минуты на разговор о попечителях, а после этого не хочу сегодня даже слышать о них за столом.

– Три минуты? Нет, так дело не пойдет. – Она закусила губу, окидывая его оценивающим взглядом. – Дайте лучше десять минут.

– Четыре минуты. Она прищурила глаза.

– Семь.

– Пять минут – и это мое последнее слово.

– По рукам! Как вы встретите попечителей, когда они прибудут?

Он окинул ее ленивым взглядом.

– Их примет Стивенс. Сейчас Ривс обучает Стивенса тому, что надо сделать и сказать. Двое моих людей будут выступать в качестве лакеев. Они примут плащи и шляпы у наших гостей и повесят их в передней. Потом Стивенс сопроводит попечителей сюда, в этот кабинет. А уж здесь я ошеломлю их своей тупостью и неумением связать двух слов.

– Как вы будете действовать?

– Поздороваюсь с ними, пожму им руки или поклонюсь – как они того пожелают, потом предложу им сесть. В зависимости от времени их прибытия я могу предложить им что-нибудь выпить. Хотя мне кажется, что это совсем неправильно.

– Но вы не можете предложить им бренди до полудня.

– Осмелюсь заметить, что многие, если не все, имеют обыкновение пить гораздо более крепкие напитки и гораздо раньше полудня. Лично я считаю, что всем нам захочется пропустить стаканчик-другой. Уверен, что они не в восторге от предстоящей встречи, так же, как я, а может быть, даже больше, чем я.

– Возможно, вы правы. И все же вам нужно, чтобы они увидели в вас человека воспитанного. А вдруг кого-нибудь из них неожиданно одолеет приступ пуританского благочестия?

– Вполне возможно, – сказал Тристан, хотя абсолютно не был в этом убежден.

– Вы, кажется, все учли и обо всем позаботились, – сказала она, ослепляя его улыбкой.

По правде говоря, в данный момент его, разгоряченного ее близостью, одолевали самые непристойные мысли о том, что хорошо бы было заглянуть ей под юбки.

Она сделала глоточек чая, и ее губки чертовски привлекательно прикоснулись к краю чашки.

– Хорошо, милорд. Что вы будете делать дальше, после того как усадите попечителей?