– И ты чувствуешь... – Фраза повисла в воздухе, приглашая заполнить многоточие.

– ...как бьется твое сердце. – Я похлопала ладонью по надежной груди. – Скачет точно так же, как и мое.

Лицо Уайатта смягчилось, став непривычно нежным.

– Стоит мне оказаться возле тебя, как оно начинает безобразничать. Сначала я даже решил, что у меня развивается аритмия, но потом понял, что это всего лишь реакция на твое присутствие. А поначалу собрался бежать к врачу.

Уайатт, конечно, преувеличивал, но меня это мало волновало. Он любил меня. Этого я жаждала, к этому стремилась, об этом мечтала, на это надеялась с той самой минуты, как впервые увидела героя своего романа. Безжалостно бросив меня два года назад, он нанес мне страшный удар. Разрыв в любом случае поверг бы меня в отчаяние, но удар оказался тем более тяжким, что злодей даже не объяснил, почему уходит. Всю последнюю неделю я изо всех сил старалась усложнить Бладсуорту жизнь, ведь своим поведением он в полной мере заслужил испытание. Нет, я не жалела ни о едином поступке, ни о едином капризе! Раскаиваться приходилось лишь в одном: едва Уайатт прикасался ко мне, я тут же уступала всем его желаниям. Все-таки неплохо было бы заставить мучителя хоть немного помучиться самому. Впрочем, какая теперь разница? Иногда приходится просто плыть по течению.

– Как бы ты хотела это организовать? Предпочитаешь сделать все побыстрее и попроще или хочешь устроить шумное веселье? – поинтересовался Уайатт.

В том, какой способ предпочитает он сам, сомневаться не приходилось. Я на минуту задумалась, от усердия даже прикусив губу. В моей жизни уже была настоящая пышная церковная свадьба, и должна признаться, что спектакль доставил всем присутствующим огромное удовольствие. Но церковная свадьба требует огромных хлопот и больших денег, да и немалого времени на подготовку. Я была рада, что однажды уже прошла по этому пути, хотя брак и оказался совсем коротким. Во всяком случае, потребности в повторении помпезной церемонии уже не ощущалось. Но с другой стороны, поспешная, совсем простая свадьба меня тоже не устраивала.

– Хочу гостей и шумное веселье, – наконец ответила я, и Уайатт с явным усилием подавил стон. Я похлопала страдальца по руке. – Не волнуйся, ничего грандиозного. Мы просто должны вспомнить о своих семьях и устроить любимым родственникам небольшой праздник. А воздвигать ледяные скульптуры и фонтан с шампанским никто не собирается. Просто маленькое торжество, человек на тридцать или около того, может быть, в саду у твоей мамы. Как ты думаешь, идея ей понравится? Не будет она слишком уж переживать, если кто-нибудь из гостей наступит на ее цветы?

– Мама непременно обрадуется. Ей очень нравится демонстрировать дом.

– Вот и хорошо. Подожди, а что, если ты так и не сможешь выяснить, кто стрелял в меня и повредил машину? Что, если придется прятаться до самого Рождества? Ведь к тому времени все цветы уже отцветут и станет слишком холодно, чтобы праздновать в саду. Мы даже не можем назначить конкретную дату! – Я заплакала. – Пока проблема не разрешится, ничего нельзя планировать!

– Если потребуется, мы можем отвезти всю компанию в Гетлинбург и пожениться в одной из маленьких свадебных часовен.

– Неужели придется устраивать свадьбу в мотеле? – Тон вопроса не оставлял сомнений в моем отношении к этому варианту.

– Почему бы и нет? Ведь тебе же вовсе не обязательно наряжаться в чудовищное платье с огромной юбкой, правда?

Вообще-то конечно, но... хотелось бы иметь под рукой все необходимое. Вдруг понадобится что-нибудь, что забуду упаковать и взять с собой? Подобная катастрофа способна полностью омрачить память о важном событии.

– Нужно срочно позвонить маме. – Я освободилась из объятий и направилась к телефону.

– Блэр... уже первый час ночи.

– Знаю. Но если не сообщу ей сразу, она непременно обидится.

– Но как же она узнает? Позвони утром и скажи, что мы все решили за завтраком.

– Маму не проведешь. Раскусит в один момент. За завтраком не говорят о свадьбе. О свадьбе говорят поздно вечером, после пылкого свидания, страстных любовных сцен и всего такого прочего.

– Да, особенно привлекательно звучит пункт насчет страстных любовных сцен, – задумчиво произнес Уайатт. – В последний раз я участвовал в сцене на заднем сиденье лет двадцать назад. Даже успел забыть, как там чертовски неудобно и чертовски приятно.

Я начала набирать номер.

– Собираешься рассказать маме обо всем, в том числе и о страстных сценах?

Я отвергла предположение осуждающим взглядом.

– Можно подумать, что она ни о чем не догадывается. Мама сняла трубку после первого же гудка, голос ее звучал тревожно.

– Блэр? Что-нибудь случилось?

– Нет, все в порядке. Просто хотела сообщить, что мы с Уайаттом решили пожениться.

– Ну и что же в этом удивительного? Еще при первом знакомстве, когда мы встретились в больнице, где тебе зашивали руку, он сказал, что вы собираетесь пожениться.

У меня почему-то вдруг закружилась голова. Я смерила самонадеянного выскочку презрительным взглядом.

– Неужели? Как интересно! Странно только, что мне он об этом не говорил вплоть до сегодняшнего вечера.

Бладсуорт лишь недоуменно пожал плечами. Раскаяния заметно не было. Да, совместная жизнь может оказаться слишком напряженной. Человек явно страдает излишней уверенностью в себе.

– А я-то никак не могла понять, почему ты сама мне ничего не говоришь. Уже начала обижаться.