Вечеринка закончилась не слишком поздно — в половине второго утра. Гости Мэрилин, дельцы, столпы общества, преимущественно были добропорядочными прихожанами и не могли позволить себе пропустить утреннюю службу в церкви.

Мэрилин выглядела такой же свежей, как в начале вечеринки, ее зеленые глаза искрились.

— Ах, какой успех! — повторяла она, оглядывая свою разгромленную гостями гостиную размером с бальный зал. Мебель не пострадала, но непонятно как очутилась не на своих местах. — И никто не обиделся, не подбросил какую-нибудь дрянь в камин, даже не затеял драку! Все прошло как по маслу — конечно, если мне позволено похвалить себя!

Усталый Сонни снисходительно и ласково взглянул на жену. Лицо этого коренастого седеющего мужчины испещряли смешливые морщины.

— Остальное скажешь по дороге наверх, — заявил Он, раскинув руки и кивая в сторону лестницы. — Я вымотался. Идем спать.

— Но здесь же…

— Мы с Брендой справимся сами, — поспешила вмешаться Сара. — Перед уходом я сама запру все двери и включу сигнализацию.

Мэрилин терпеть не могла ложиться спать, пока кто-то в доме еще бодрствовал, вечно боялась что-нибудь упустить — пусть даже уборку мусора и мытье бесчисленных тарелок и бокалов.

— А как же…

— Ни в коем случае! — перебил Сонни, решительно оттесняя жену к лестнице и подталкивая ее животом. — Утром успеешь похлопотать.

Мэрилин направилась к лестнице, растерянно оглядываясь через плечо, как ребенок, которого в разгар игры уводят с детской площадки. Сара помахала ей, пожелала спокойной ночи и присоединилась к Бренде, которая руководила своей командой на кухне.

Работа продвигалась успешно, поскольку Бренда с самого начала поставила двух помощниц мыть посуду. Грязные тарелки споласкивали сразу, как только приносили на кухню, благодаря этому в доме постоянно был запас чистой посуды, когда вечеринка завершилась, никому не пришлось перемывать целые горы посуды, раскладывать ее по коробкам и увозить. На глазах у Сары помощницы Бренды домыли последнюю партию грязных тарелок и бокалов, пока остальные укладывали вытертую посуду и сворачивали скатерти.

Убедившись, что в кухне все в порядке, Сара прошлась по дому, поправила покосившуюся пальму в кадке, подобрала оброненную ложку, собрала полотенца и — ну и ну! — забытые кем-то трусики. Либо кто-то из гостей страдал склерозом, либо назначил любовнику свидание в ванной.

Сара выбросила трусики, опорожнила мусорные корзины, попрыскала во всех комнатах освежителем воздуха, разложила подушки и расставила стулья. Бренда сообщила, что вся посуда уже уложена в фургон, и они уезжают. Проводив ее, Сара еще раз обошла весь дом, проверяя, заперты ли окна и двери. Наконец в четвертом часу она включила сигнализацию, вышла во двор, заперла за собой дверь и направилась через сад к своему бунгало.

От усталости у нее ломило все тело, но спать ничуть не хотелось. Чтобы освежиться, она приняла душ; обычно после теплого душа ее клонило в сон, но на этот раз она поняла, что уснуть ей не удастся. Она собиралась было почитать, но вдруг вспомнила, что Кахилл просил ее приехать в любое время ночи.

Официально у нее выходной — до самого вторника. Она уже вымылась, расхотела спать и вспомнила, что до обнаженного мужчины, сводящего ее с ума, — несколько минут езды.

— Ну, решайся, — велела она себе, зная свою манеру подолгу сомневаться. Она взяла телефон. Ключ у нее был, но неразумно без предупреждения вламываться в дом к человеку, у которого на тумбочке у постели всегда лежит заряженный пистолет.

— Кахилл!

Она поняла, что разбудила его, но голос прозвучал внятно — как все полицейские, Кахилл привык к звонкам и неотложным вызовам в любое время дня и ночи.

— Вечеринка кончилась. Я уже еду.

— А я жду.

Напевая, Сара схватила заранее уложенную сумку с вещами, косметикой и парой книг. Обычно рядом с Кахиллом ей было не до чтения, но на всякий случай она придумает себе занятие. Заперев дверь бунгало, она села в машину и через двадцать минут уже сворачивала к дому Кахилла. В кухне горел свет.

По ступеням крыльца она почти взлетела, и все-таки дверь открылась раньше, чем она добралась до нее. Рослый и широкоплечий, Кахилл застыл на фоне освещенного дверного проема, одетый только в сексуальные «боксеры». Если бы не желание открыть ей дверь, он вообще не стал бы одеваться.

— Вот это да! — восхищенно выпалила Сара, уронила сумку и бросилась ему на шею. Он подхватил ее, она обвила ногами его талию, и они слились в бесконечном жадном поцелуе.

Когда поцелуй наконец завершился, Кахилл провел языком по нижней губе Сары, точно пробуя ее на вкус.

— На этот раз твой план оказался недоработанным, — заявил он.

— Недоработанным? — Сара отстранилась и нахмурилась. — Что я сделала не так?

— На тебе джинсы. — Он снова поцеловал ее, подхватил ее сумки, занес их и Сару в дом и захлопнул дверь. — Тебе следовало бы надеть юбку, а про трусики забыть.

— А если бы я замерзла? — Она подставила ему губы для очередного поцелуя.

Кахилл прижал ее к своему закаменевшему орудию и понес в спальню.

— Зато я был бы уже внутри, — возразил он.