Шрифт:
Но незамужняя женщина была обузой, досадой, лишним ртом, воплощением неудачи со стороны ее родителей.
Помолвка, как поняла Катерина, являлась по-настоящему волнующим событием, предшествующим свадебной церемонии.
Сама свадьба проходила не так пышно, хотя в ее случае, так как она должна венчаться во Дворце Дожей, церемония будет более официальной и намного более великолепной, чем большинство других свадеб в Венеции.
— Думаю, сегодня вечером ты уже сможешь выбрать себе чичисбео, — говорила Анчилла. — Венеция будет знать о твоей помолвке, и все самые достойные и интересные мужчины придут сюда, чтобы посмотреть на тебя.
— А посмотрев раз, посмотрят снова! — возгласил Паоло, манерно всплескивая руками.
— Это верно, — согласилась Анчилла. — Твое платье выглядит потрясающе, Катерина, и когда я смотрю на тебя, то не могу понять, почему я, истинная венецианка, родилась не с золотыми волосами, а с черными.
— Черными, как вороново крыло, — воскликнул Паоло, — и столь же прекрасными!
Катерина думала, что тетя посмеется над его театральными манерами, но Анчилла только жеманно взмахнула ресницами.
«Неужели и мне придется вести себя так день за днем? — спросила себя Катерина. — Да я бы возненавидела человека, который ждет, что я отвечу на подобную банальность».
Ей вдруг стало тошно от всей этой процедуры, от тети с ее чичисбео, от суетящихся вокруг слуг, от мысли о ждущем ее старом маркизе и молодых мужчинах Венеции, прихорашивающихся, чтобы привлечь ее внимание!
— Я ненавижу их, я ненавижу этот брак! — страстно прошептала девушка.
С трудом она вырвалась от них и убежала из спальни, чтобы хоть немного побыть одной.
Но попробуйте найти уединенное место во Дворце Дожей, где, кажется, все комнаты заняты либо теми, кто живет здесь, либо людьми, ищущими аудиенции у дожа или его свиты.
Словно интуитивно почувствовав, где она найдет покой и минутку, чтобы собраться с мыслями, Катерина направилась в библиотеку.
Великолепно украшенная, она была не такая большая, как Либрериа веккъя [4] , расположенная напротив, через маленькую площадь, но все же очень внушительная.
4
Старая или Старинная библиотека (ит.).
Девушка уже видела ее и знала, что, когда у нее появится время, она найдет, что почитать. В одном Катерина не сомневалась: у нее никогда не будет недостатка в книгах.
Она не ошиблась, думая, что здесь никого не будет. Только старик-библиотекарь дремал в углу, а в воздухе стоял запах пыли, кожи и старости, неизбежный, когда книги хранятся в течение столетий.
Катерина прошла вдоль стены, глядя на великолепно переплетенные тома.
«Столько мудрости! Столько истории! — подумала она. — Но для венецианцев это ничего не значит! Все, чего они хотят, — это смеяться и наслаждаться любовью».
Девушка вздохнула.
«Неудивительно, — мысленно сказала она себе, — что они утратили свое величие, что Венеция больше не морская держава! Им теперь важнее решать, где женщине носить мушку, нежели править миром!»
Выражение ее лица стало презрительным.
— Они заслуживают быть побежденными! — произнесла Катерина вслух.
И неожиданно поймала себя на том, что думает о нарциссах, цветущих словно золотой ковер вокруг дома герцога или горящих как золотые трубы под кустами в Сент-Джеймс-парк.
По серебряной глади пруда там плавают утки, разведенные Карлом II, а вдалеке видны шпили и крыши Уайтхолла! А превыше всего этого — ощущение безопасности, такое английское и совсем-совсем не венецианское.
Катерина всхлипнула.
— Ах, папа, ну почему ты умер и оставил меня одну? — прошептала она. — Как я буду жить здесь всю жизнь со стариком, которому только и нужно, чтобы я подарила ему сына, и развлекаться с чичисбео, который будет говорить мне слащавые и глупые комплименты?
Слезы подступили к глазам, и девушка прислонилась к книжной полке, чтобы почувствовать под щекой мягкую кожу.
«Что мне делать? — спросила она себя. — Что мне делать?»
Будто ожидая найти ответ, Катерина сняла книгу с полки.
Открыв ее, девушка обнаружила, что книга написана на французском.
Она машинально перевернула страницу, и вдруг одна фраза бросилась ей в глаза. Фраза, которую Катерина легко смогла перевести, и которая словно была ответом на ее вопрос:
«Только трус отступает перед трудностями, принимая их за неизбежность!»
Катерина долго смотрела на эти слова. Потом закрыла книгу и поставила ее обратно на полку.