Едва она собралась спросить о своем лекарстве, как Сет схватил ее за локоть и увлек в сторону.

— Не так быстро, принцесса. Хоть я и получил удовольствие от вашего маленького эксперимента, но, честно говоря, я не за этим зашел сюда.

— Неужели? — удивилась девушка. — Я еще раз убедилась, что терзать меня стало главным смыслом твоей жизни.

Губы Сета скривились, словно он принял горькое лекарство.

— Я отлично помню, что это ты стала причиной моих терзаний.

Она сердито взглянула на него, игнорируя его намек.

— Говори, что тебе нужно, и уходи.

Он вытащил что-то из кармана, взял ее руку и вложил ей в ладонь какой-то предмет:

— Вот ключ от моей комнаты в отеле, в обязанности моего камердинера входит будить меня ровно в семь.

Пенелопа открыла было рот, чтобы возмутиться его бесцеремонностью, но он не дал ей и слова сказать.

— Может, ты снова изменила свое решение и предпочитаешь, чтобы я сообщил Джейку? — У нее сразу же пропало желание конфликтовать с Сетом. Если брат приедет в Денвер, он начнет задавать вопросы. Он будет совать нос во все ее дела, а это может привести к несчастью. Она знала наверняка, что Адель захочет избавиться от мальчика, чтобы избежать обвинений в похищении ребенка и вымогательстве.

Не видя выхода из этой ситуации, Пенелопа покорно спросила:

— Это все?

— Не совсем. Еще остается один вопрос в день, как ты помнишь. Вопрос в день удерживает твоего брата вдалеке.

Как она могла забыть о данном ему обещании? Оглянувшись и убедившись, что Эффи занята своими проблемами, она тихонько произнесла:

— Ну хорошо. Задавай свой треклятый вопрос.

С нарочитой медлительностью Сет оглядел ее с ног до головы, чуть задержавшись на потертых локтях жакета.

— Когда ты уходишь в театр?

Смутившись от его пристального взгляда, она прижала руку к груди, чтобы скрыть потертые места.

— Около семи. А что?

Он перевел взгляд на поредевшую бахрому на плече.

— Я буду у тебя в пансионе ровно в семь. И ты сможешь ответить на мой первый вопрос, пока я буду провожать тебя до салона.

Пенелопа и так сильно рисковала, соглашаясь приходить к нему в отель, а если позволить Сету провожать ее вместо Майлса, то это сразу возбудит подозрения Адель. Поэтому она возразила:

— Нет, ничего не получится. Майлс всегда сопровождает меня в театр и обратно.

— Он больше не будет этого делать. Я не доверяю этому слюнтяю, пусть лучше завязывает передник у своей мамочки.

Пенелопа резко выдохнула, рассерженная таким произволом.

— В нашу договоренность не входило, что я должна все время находиться в твоем распоряжении.

— Мы можем обсудить этот пункт. — Он пожал плечами. — Однако у меня есть еще одно дело и нет времени на споры, поэтому я заключу с тобой договор. — От блеска его оценивающих глаз у нее по спине пробежал холодок.

Не дожидаясь ответа, он продолжил:

— Раз уж ты так настаиваешь, чтобы этот мямля Прескотт был твоим провожатым, то я буду джентльменом и уступлю твоему желанию. Но только при одном условии.

— Каком? — спросила Пенелопа. Она чувствовала себя крайне неуютно, видя лукавое выражение его лица.

— Если по какой-то причине Майлс не сможет проводить тебя, обещай предоставить эту привилегию мне. Согласна?

Пенелопа вздохнула с облегчением и кивнула. Раз уж Майлс ни разу не пренебрег своей обязанностью, то не будет никаких проблем, если она согласится на условия Сета. Все решено, и она сделала знак фармацевту.

Но Сет не собирался уходить, и она нетерпеливо на него посмотрела.

— Ты говорил, у тебя важное дело, — резко заметила она. — Или тебе еще что-то нужно? Он пожал плечами.

— Не от тебя.

Прежде чем она успела ответить, подошел аптекарь с ее покупками. Вручив ей пакет, он проинструктировал:

— Давайте вашему ребенку по половине чайной ложки отхаркивающего и меда каждые два часа. Если через день ему не станет легче, увеличьте дозу до целой ложки.

При этих словах аптекаря брови Сета удивленно приподнялись.

— Ребенок?

— Одна из девушек в салоне попросила меня купить лекарство для ее ребенка. — Пенелопа солгала, презирая себя за то, что отказывается от своего сына. Зная, что все ее чувства отражаются у нее на лице, она опустила голову и занялась сумочкой. — Сколько я вам должна? — спросила она аптекаря.

— Один доллар и сорок семь центов.

Когда она собралась заплатить, Сет остановил ее руку.

— Если ребенок болен, его должен осмотреть врач.

Пенелопа не могла не согласиться с этим. Но раз уж это было невозможно, то она легкомысленно возразила: