В конце 2000 года началось крушение рынка акций, а наш бизнес быстро расширялся, книги и настольные игры продавались по всему миру, компании, которые мы выводили на рынок, прекрасно приживались и вскоре должны были стать прибыльными. Ким сказала мне: «Я хочу вернуться к недвижимости. Если мы хотим сохранить наше богатство, нужно инвестировать в более надежные активы». И тогда мы вернулись на рынок и вместе с тем — в нашу старую реальность, наш старый контекст и содержание. Я чувствовал себя так, как будто мы вернулись к той поре, когда необходимо было найти 35 тысяч долларов за дом стоимостью 335 тысяч. И хотя мы с легкостью могли выписать чек на три таких жилых дома по 335 тысяч долларов каждый, платя наличными, не нуждаясь ни в какой ссуде, у нас опять появились проблемы. Все шло не так, как нам хотелось. И тогда я понял, что пришло время расширить нашу реальность еще раз.

В то время мы с Ким искали проекты, которые стоили бы четыре миллиона долларов. С такой цифрой мы чувствовали себя комфортно, так как знали, что имеем более миллиона для платежа наличными — если это потребуется. Мы думали, что имеется много таких проектов, но не могли найти такой собственности или условий финансирования, которые имели бы смысл или могли бы работать в соответствии с нашим новым планом. Именно тогда я позвонил одному своему старому приятелю, Биллу, который делал сотни миллионов долларов на недвижимости. Окончательно сбив его с толку своими объяснениями, я спросил, что не так с нашим подходом к делу. И Билл ответил: «Инвестировать четыре миллиона долларов — задача не из легких. С одной стороны, банки не любят таких больших инвестиций, а с другой — проекты такого размера недостаточно впечатляют искушенных частных инвесторов. Но если цифра переваливает за пять миллионов, все опять идет как по маслу».

В тот момент, когда он это сказал, я понял, что нахожусь на границе моей реальности, моего контекста. Заплатить четыре миллиона долларов было для меня легко и комфортно, но пять миллионов на данный момент находились за пределами моей зоны комфортности. Мой разум начал возмущенно бубнить: «Если я не могу найти банк, интересующийся проектом в четыре миллиона долларов, то как я смогу заинтересовать их инвестицией в недвижимость стоимостью пять миллионов?» Я слушал внятный голос своей реальности и в то же время слышал, как богатый папа просит меня вспомнить волшебные сказки и напоминает, что, когда ты становишься богаче, разбогатеть легче, если просто последуешь уже известной формуле. Я знал, что настало время последовать этой формуле и раздвинуть границы моей реальности.

В начале книги я писал о том, что нам с Ким было легко отойти от дел более молодыми, поскольку мы занимали деньги в банках. Как только мы оказались готовы расширить нашу реальность и нашу зону комфортности, то обнаружили, что легко также занимать деньги и у правительства.

Я уже писал о налоговых законах, которые служат на пользу тем, кто находится в квадрантах «Б» и «И», и направлены против тех, кто находится в квадрантах «Р» и «С». Я писал также, что большинство людей, жалующихся на налоги, принадлежат к квадрантам «Р» и «С». Суть в том, что, если вы на стороне «Б» и «И», правительство хочет быть вашим партнером, потому что эти квадранты создают рабочие места и обеспечивают жильем. Я всегда знал это со слов богатого папы, но не имел представления о том, насколько правительство помогает тем, кто помогает ему, пока не начал искать возможность инвестировать в недвижимость, стоимость которой превышала пять миллионов долларов, пока не появилась потребность расширить мой контекст.

Наши поиски продолжались. Теперь мы искали более крупные проекты, которые выходили далеко за пределы нашей зоны комфортности. Впервые встретившись с торговым агентом по недвижимости, специализирующимся на спонсируемых правительством жилищных объектах с низким доходом (это было в 2001 году), мы с Ким показали ей наш портфель инвестиций. В нем были миллионы долларов, вложенные в недвижимое имущество, в основном в 30-50-квартирные жилые дома.

— Вы знаете, как управлять домами с квартирами, сдаваемыми внаем, — сказала молодая женщина-агент. — Это хорошо.

— Почему это хорошо? — спросила Ким.

— Потому что одним из требований правительства является следующее: тот, кому оно дает ссуду, должен хорошо зарекомендовать себя в деле управления многоквартирными домами, сдаваемыми внаем. Вы занимались этим в течение 10 лет и смогли добиться рентабельности. Многие люди обращаются за этими правительственными займами, но лишь очень немногие получают на это право, — сказала женщина-агент. — Как вы знаете, большинство людей, которые владели лишь немногими объектами инвестиционной недвижимости, не имеют нужного опыта в управлении, сборе ренты и выполнении ремонтных работ. Вот почему им нельзя доверить большие по размеру объекты. Но вы — совсем другое дело.

Мы с Ким кивнули в знак согласия, поскольку знали, что с недвижимостью связаны не только такие проблемы, как сбор ренты и установка новых туалетов. За последние 10 лет мы научились многому. Но сейчас настало время двигаться дальше. Мы могли бы встретиться с новыми людьми, изучить новый словарь терминов и проявить готовность сыграть в гораздо более крупную игру. Я стал понимать, что за последние 10 лет мы уподобились зайцам и лебедям из сказок, оперируя на рынке недвижимости стоимостью менее четырех миллионов долларов. И теперь настало время двинуться дальше и опять стать неуклюжими, медлительными черепахами и маленькими гадкими утятами в гораздо более крупной игре.

Рядом с агентом сидел банкир по инвестициям, специалист по свободным от налогов, облагаемым и не облагаемым пошлиной правительственным облигациям на жилые дома. Когда я спросил его, какого рода финансовые программы есть у правительства на этот случай, он ответил:

— Если вы и ваш проект получите «добро», правительство предложит вам ссуду под 95 процентов к 110-процентному финансированию.

— Вы имеете в виду, что оно даст нам ссуду, достаточную, чтобы купить нашу следующую инвестицию? Правительство даст нам деньги, чтобы купить наш актив?