Наконец Колин опустил руки и вытер губы ладонью. Она смотрела, как он с трудом овладевает собой. Его глаза потемнели, как грозовая туча.

– Вот какой я человек, – сказал он отрывисто. – Такой мужчина может зацеловать до безумия, но вот предложения не сделает. Он добьется, чего хочет, от вас, а потом уйдет не оглянувшись. Вам лучше послушать родителей.

Бренна ахнула:

– Я вам не верю...

– Мне безразлично, верите вы или нет. Сожалею, однако, что обманывал вас. Приятного дня.

С этими словами Колин повернулся и ушел, бросив ее на террасе, возле каменного парапета, в который мертвой хваткой вцепились ее пальцы.

– Ты выглядишь расстроенной, Маргарет, почти ни чего не ешь. Может быть, тебе нездоровится? Маргарет, дорогая!

Бренна удивленно взглянула на мать. Что она такое говорит?

– Я... на минуту задумалась. Что вы сказали?

– Я спросила, хорошо ли ты себя чувствуешь. Ты немного бледна, правда, Хью?

Хью положил вилку и принялся рассматривать сестру, сидевшую напротив.

– Может быть...

Он взял бокал с вином, не спуская с нее критического взгляда поверх края бокала. Затем отпил темно-красной жидкости, осушив бокал почти наполовину.

– Да нет, я не заболела, – ответила наконец Бренна. – Просто немного устала, вот и все. В последнее время я плохо сплю.

Сон бежал от нее, когда она лежала в постели и вспоминала вкус губ Колина, ощущение его тела, к которому она прижималась. Как она ни пыталась, ей никак не удавалось забыть его жестокие слова. Вот какой я человек, заявил он тогда. С каждым новым днем она все больше убеждала себя, что он говорил правду. Разве вчера вечером не его видела она в опере, в партере, в обществе дамы полусвета? По слухам, он покинул театр еще до конца второго акта, под руку со скандально известной миссис Трамбл-Уоттс. Ее называли самой красивой и соблазнительной продажной женщиной Лондона. В театре они сидели, тесно сблизив головы, явно околдованные близостью друг друга.

Бренна не видела, как они уходили. Она смотрела прямо на сцену, боясь опустить взгляд в его сторону с той минуты, как Хью заметил их сидящими прямо под ложей Данвиллов. Однако все без исключения знакомые, что заглядывали к ним в ложу, только и говорили, что о его связи с миссис Трамбл-Уоттс. Они с радостным видом предвкушали следующую скандальную выходку Колина. Бренна старалась не слушать их болтовню. Чтобы занять себя, она принялась складывать числа в уме. Это помогло.

– Что ж, дорогая, наверное, следует послать в аптеку. Пусть приготовят снотворное. Сейчас тебе надо быть веселой и хорошо выглядеть, не так ли, Хью? – Мать с видом заговорщицы посмотрела на сына и загадочно улыбнулась.

Бренна подозрительно сощурилась:

– Что вы имеете в виду?

– Пусть Хью сам сообщит тебе приятную новость.

– Конечно. – Хью отставил бокал, улыбнувшись матери в ответ. – Похоже, тебе удалось привлечь внимание лорда Томаса Синклера. Как раз сегодня он просил нашего разрешения ухаживать за тобой, и я ответил, что семья согласна.

Бренна почувствовала, что зря съела даже то немногое, что ей удалось проглотить за обедом. Только не лорд Томас! У него прекрасные манеры, он хорош собой, но ей в его присутствии ужасно неловко.

– Ты только подумай, Маргарет, – вмешалась мать. – Сын герцога, пусть и не старший. О такой партии мы и мечтать не смели! Ты должна быть счастлива.

– Ухаживать – что это значит? Голос выдавал ее сомнения.

– Ну как же! Это значит – сопровождать тебя на балы, возить на прогулку в парк. – Мать взмахнула рукой. – Уверена, тебе понравится. Если все пойдет хорошо, я полагаю, через две недели следует ждать предложения. Насколько мне известно, он совершенно покорен, не так ли, Хью?

– В самом деле, так и есть. Его очаровали твои ум и душа. Он считает тебя непохожей на других. Его слова меня очень порадовали. Не думал, что мы встретим человека таких достоинств, которому понравится твое...

своеобразие.

– Мы будем в восторге от такого брака. В самом деле, только на прошлой неделе твой отец сетовал, что у него все меньше союзников среди влиятельных либералов. Подумай, какую пользу принесет нашей семье новое родство – твоим свекром станет герцог Эстон! – Глаза леди Данвилл загорелись от возбуждения. – И разумеется, присутствие твоего кавалера заставит Розмура держаться от тебя подальше.

Хью покачал головой:

– Не понимаю, что нашло на Колина Розмура? Столько лет он был мне добрым другом, теперь же я вынужден перейти на другую сторону. Он обвиняет Синклера, но, боюсь, я не могу ему верить. Я только вижу, что он стремится возложить вину за свои ошибки на других. Мне больно, но придется порвать наши отношения.

Леди Данвилл одобрительно кивнула:

– Ты должен, иначе твое имя будет запятнано. Мне жаль его родных. Такая чудесная семья!

Бренна беспокойно ерзала на стуле. Разве нельзя поговорить о чем-нибудь другом? Она выслушала более чем достаточно.