Абигайль сидела перед зеркалом, расчесывала перед сном волосы и говорила себе, что ей безразлично, интересует она его или нет. В конце концов, ее привязанность к нему едва ли дань замечательным чертам его характера. Он – безответственный мот, любящий удовольствия, пренебрегающий оплатой собственных долгов. Он скверно говорит о ее отце. Без признания в любви позволяет себе вольности, которые разрешены только мужу. Более того, не выказывает даже намека на желание повторить их.

«Ухаживание будет продолжено». Как бы не так, с горечью подумала она.

– Кэри Уэйборн, я не выйду за тебя замуж, если даже ты останешься последним мужчиной на свете, – вслух сказала Абигайль.

Но голос ее дрожал. Она знала, что любит его, хотя он не умел обращаться с деньгами. А может, именно поэтому. С ее точки зрения богатой наследницы, требовалось большое мужество и дерзость, чтобы жить, не имея гроша за душой. Кроме того, он был единственным мужчиной в ее жизни, который отнесся к ней как к женщине. Он подарил ей незабываемые ощущения, навсегда разрушив ее спокойную жизнь. Но сделал это беззаботно, без всяких серьезных намерений, что задевало ее за живое. И все-таки она не могла его ненавидеть. Она любила Кэри до безумия, и тот факт, что не было ни малейшего шанса когда-либо выйти за него, обижал ее больше всего остального.

В следующее воскресенье, когда все отправились в церковь, Абигайль надолго ушла гулять. Талый снег на дорожках смешался с грязью, но ее это не смущало, в тихом лесном уединении она могла спокойно подумать.

Ее положение в Хартфордшире стало невыносимым, решила она. Пора возвращаться в Кенсингтон. Если недоразумение с лордом Далиджем не улажено, она подыщет себе другое укрытие. Тетушка Элспет в Глазго теперь казалась ей более желательной. Рыжий вряд ли станет возражать против ее переезда из Танглвуда, если она сообщит, что арендованный им дом абсолютно разрушен упавшим вязом и непригоден для жилья. Она попытается забыть Кэри Уэйборна и вернуть себе утраченное спокойствие.

Однако ее намерение принесло ей мало утешения.

Абигайль понятия не имела, как долго она гуляла или как далеко зашла. Чтобы не залезть в грязь, она углубилась в лес, где снег еще оставался нетронутым, а сосульки на деревьях были словно вырезаны из хрусталя. Заблудиться она не боялась, всегда можно найти обратную дорогу по следам. Но, выйдя с другой стороны леса, она поняла, что устала. Тут не было ни скамеек, ни больших камней, где можно присесть, ей пришлось брести через заснеженное поле, и она в конце концов нашла упавшее дерево. Не успев сесть, Абигайль услышала громкий треск и сначала подумала, что это ружейный выстрел охотника, но когда за ним последовал град ударов, стуков и грохота, она предположила, что дровосек рубит какое-то громадное дерево. Возможно, она подошла к Дауэр-Хаусу, и там убирают рухнувший вяз. Когда шум стих, из леса вышел человек с оксфордским шарфом. Абигайль узнала его по коротко остриженным светлым волосам. Это был мистер Меддокс. Юноша настолько углубился в свои мысли, что лишь приветствие Абигайль предотвратило его столкновение с ней.

– Доброе утро, мистер Меддокс!

Он испуганно замер перед ней и неловко поклонился:

– Добрый день, мисс Смит.

– Уже так поздно? Я собиралась выйти на короткую прогулку. Видимо, я совсем потеряла всякое представление о времени, мистер Меддокс.

– Вы одна, мисс Смит? – удивленно спросил он. – Вы немного заблудились, не так ли? Сейчас вы рядом с каскадами, до них меньше ста ярдов. По другую сторону тех деревьев, – прибавил он, указывая дорогу.

Абигайль недостаточно хорошо знала местность, чтобы понять, что прошла более четырех миль по талому снегу, и была удивлена близостью каскадов к поместью.

– Вы собираетесь туда? – спросила она. – К каскадам?

Молодой человек хмуро кивнул.

– Там Рода… мисс Миклби. Она хочет съехать оттуда на подносе, как сделали ее младшие сестры. И не желает слушать никаких возражений. Даже о том, насколько это опасно! Я уже не могу ее удержать. Что миссис Миклби подумает обо мне, если я не смогу удержать ее дочь? – волновался он. – Мисс Смит, я исчерпал все свои возможности с этой девушкой.

– Мистер Меддокс, вы должны ее отговорить, – с беспокойством сказала Абигайль. – За последнюю неделю лед стал значительно тоньше, и подобная затея совершенно нелепа.

– Я все прекрасно знаю, – с досадой произнес юноша. – Но попробуйте доказать ей это. Я понятия не имел, что она такая неразумная. Мне вообще хотелось бы избавиться от этой идиотки. Но дело в том, мисс Смит, что у меня перед ней есть нечто вроде обязательств, если вы понимаете, о чем я говорю.

Абигайль удивленно раскрыла глаза.

– Как я понимаю, вы с ней помолвлены, мистер Меддокс?

Тот передернул плечами.

– И она все равно хочет ехать в Лондон! Я говорил ей, что нужно дать возможность одной из сестер, но она и слышать об этом не желает. Теперь я могу надеяться лишь на то, что мисс Миклби найдет себе кого-нибудь получше и тогда освободит меня от всяких обязательств.

Абигайль стало жаль молодого человека. Не узнав характер мисс Миклби, он вверил ей себя и запоздало начал осознавать всю глубину своей ошибки. Но честь держала его в ловушке неудачной помолвки. К счастью для нее самой, женщины были не так связаны подобными обязательствами, и она смогла порвать с Далиджем.

– Очень вам сочувствую, – искренне сказала Абигайль. – Но вы не можете оставить мисс Миклби одну на каскадах, пока она близка к тому, чтобы покалечиться.

– У нее вообще нет подноса, – ответил юноша. – Я сказал, что постараюсь его добыть, чтобы отвлечь мисс Миклби от глупой затеи. Она, если можно верить ее слову, обещала до моего возвращения не делать никаких глупостей. Мисс Смит! Не могли бы вы пойти со мной и вразумить ее? Вас она, возможно, послушает.