— Надо же, точно на вас сшит! — радуется господин. — И материя превосходная. Не мнется. Чтобы убедиться в этом, вам надо лечь и поспать прямо в пиджаке.

Я удивился еще больше. Но прекословить не стал. Улегся одетый на постель поверх одеяла. Сделал вид, что дрыхну, а сам сквозь ресницы наблюдаю. Тогда господин достал из саквояжа два длинных ножа и стал словно ко мне примериваться. Я дико испугался. Сделал вид, что проснулся и хочу в туалет. Господин ножи спрятал, а я снял пиджак, выскочил из номера и припустился прямиком на вокзал. Даже мыльницу забыл — серебряная, с красивым вензелем А. С вокзала — к вам.

— Не пригрезилось ли вам все это? Какой резон ему было убивать вас?

— Мне хотелось бы знать это самому. И все же, кажется, я догадываюсь: ему хотелось, чтобы он был я, а я — он.

— Мой друг, вы зарапортовались! Отправляйтесь домой, проспитесь, а завтра приходите, чиновник запишет ваши показания.

Назавтра студент не пришел.

По приказу Кошко газеты опубликовали некролог: «Трагически погиб инженер Андрей Гилевич…» Мать и брат Гилевича, прежде судимый за мошенничество, отправились в Питер — «за дорогим телом».

Филиппов провел их в морг. И тут произошла душераздирающая сцена: близкие сразу опознали «дорогого Андрюшу». Мать каталась в истерике по цементному полу мертвецкой, брат зашелся в рыданиях:

— За что, родимый, тебя лишили молодой прекрасной жизни?!

Тело отдали стенающим родственникам. Они повезли его домой — в Москву. Филиппов телефонировал Кошко:

— Мы ошиблись в своих предположениях. Горе матери и брата — искренно и глубоко.

Кошко в ответ лишь ухмыльнулся: он уже знал, что мать обратилась в страховое общество «Нью-Йорк». Жизнь Андрея была там застрахована в 250 000 рублей.

Тем временем по наведенным справкам выяснилось: студент университета Александр Прилуцкий, найдя на каникулы занятие, выехал на два месяца в Петербург. Успевает студент хорошо, поведения скромного, сирота, из близких имеет лишь тетку, проживающую в Смоленской губернии.

На снимаемой Прилуцким квартире сделали обыск. По сличении почерка студента с запиской к Татьяне было обнаружено их явное сходство.

Тем временем к тете в Смоленскую губернию выехал агент. Он показал ей фотографии трупа и головы. Потрясенная женщина развела руками:

— Нет, не могу признать племянника. Хотя, впрочем, зубы действительно как у Саши. Чудесный мальчик! Отец очень беспокоился о его будущем, перед смертью положил в один из банков Парижа на имя сына 5000 франков. Кстати, вот письмо, я его получила чуть более двух недель назад: «Мне удалось получить место у богатого инженера Павлова, и я этим весьма счастлив…»

Агент это письмо привез в Москву. Кошко улыбнулся:

— Мой учитель Иван Путилин утверждал: «Преступник всегда оставляет следы. Чтобы их разглядеть, сыщику следует быть зорким». Нынешний преступник оставил много следов.

Нетрезвый студент, забывший мыльницу в киевской гостинице, был разыскан и доставлен к Кошко. Он назвал адрес, где встречался с господином, который его нанимал: 3-я Тверская-Ямская, меблированные комнаты госпожи Песецкой.

Хозяйка по предъявленной фотографии Гилевича сразу узнала своего постояльца:

— Да это ведь инженер Павлов. Он снимал у меня помещение. К нему ходило много молодежи. Одного юношу он отобрал — в секретари. Уехал с ним в Киев, но потом быстро вернулся, взял другого и уехал в Петроград. Больше господина Павлова я не видела.

Вдруг от тети Прилуцкого пришла телеграмма. «Саша жив. Просит выслать документы, необходимые для получения 5000».

В Париж срочно командировали Каллистратова. С вокзала сыщик бросился на почтамт. Выяснилось, что господин, называющий себя Прилуцким, вчера получил пакет из России. Сыщик понесся в банк. И тут вздохнул облегченно: деньги Прилуцкого пока лежали на его счете.

Организовали засаду. В тот же день явился человек, вовсе не похожий на Гилевича. После того как он получил 5000, богатырь Каллистратов заломил ему руки.

В полиции с него сняли бороду, смыли грим, и миру предстал… Гилевич.

— Ваша взяла, — вздохнул убийца, — пишите протокол.

Он признался во всем.

— Очень хотелось получить страховку в четверть миллиона!

Поставив витиеватую подпись под протоколом допроса, Гилевич сказал:

— Комедия окончена! Дозвольте смыть остатки грима.

Взяв из своего чемоданчика полотенце и мыло, в сопровождении полицейского отправился в уборную. Тут он незаметно для охраны откусил кусочек мыла и замертво грохнулся на кафель пола. В мыле был спрятан цианистый калий.