— Я истины добьюсь!

Приятели отправились к полицейскому майору. В тот же день прокурор дал санкцию на произведение эксгумации. Едва в вечернем сумраке исчезли тени последних посетителей кладбища и, тяжело скрипнув в осях, закрылись ворота, как рабочие ломиками начали поднимать смерзшуюся в комья землю.

Наконец раздался глухой удар о крышку гроба. Эксперты, свидетели и судебный следователь приготовились к решающему акту. Рабочий, находившийся в яме, пропустил под гроб толстую проволоку, протянул концы наружу. Гроб был поднят. Отпустили выше фитили керосиновых ламп — стало светлее.

Рабочий ломиком поддел крышку, она легко отошла и виды видавшие люди остолбенели от неожиданности. В гробу, празднично разукрашенная, лежала… большая улыбающаяся кукла.

Утром все пятеро сестренок-проституток были арестованы. Началось следствие.

Дело было настолько необычным, что оно попало не только на полосы газет, но и как классический пример мошенничества нашло место на страницах специальной литературы.

События развивались следующим образом. Акушерка, соблазнившаяся пятью рублями, не знала, куда деть ребенка. На следующий день она повела девочку с собой на службу. В конце встретила давнего знакомого — помощника присяжного поверенного Селезнева.

Когда тот узнал, что ребенок сирота, то стал выпрашивать у акушерки очаровательную малышку. Самым веским доводом стали пятьдесят рублей, которые Селезнев тут же отдал. К тому же, старой женщине сделалось жалко девчушку, которая по ее вине мыкала горе у шведок.

Как бы то не было, Селезнев взял сироту с собой. Он сразу же обратил внимание на синяки и кровоподтеки, покрывавшие тело ребенка. Селезнев отправился к врачу и тот выдал ему справку о следах побоев.

Сейчас невозможно установить причину, но уголовное дело в отношении сестер-злодеек было прекращено «за отсутствием состава преступления».

А далее случилось и вовсе невероятное. Моника подала в суд требование, чтобы ей… вернули ребенка. Когда Селезнев в качестве ответчика представил заключение врача и нашлись свидетели издевательства над ребенком, суд отказал шведке в ее иске. Тогда проститутка с жалобой двинулась в Сенат.

Судебный хроникер Е.Козлинина в своих мемуарах, вышедших в Москве в 1913 году, с возмущением вспоминала: «На суде путем свидетельских показаний выяснилась вся эта чудовищная история… Но почему жалобщица и ее сестры за такую возмутительную проделку не были привлечены к уголовной ответственности, так и осталось тайной».

Селезнев и его жена — пианистка по профессии, стали отличными родителями. Они дали девочке хорошее музыкальное образование. По классу вокала она закончила петербургскую консерваторию, пела на оперных сценах.

Игнатий Чугреев в конце-концов женился на хорошей девушке из купеческой семьи Абрикосовых. Бывая в северной столице, он навещал Селезневых, дарил девчушке, пока она не выросла, игрушки, а затем делал богатые подарки.

Что касается сестренок, то спустя два года после описанных событий их обвинили в попытке отравить и ограбить двух богатых купцов из Нижнего Новгорода. В пургу они пытались бежать из Питера на санях. Нашел их егерь — спустя неделю. Пятеро сестренок представляли жуткое зрелище: сцепившись руками, оледеневшие, припорошенные снегом они навеки застыли в фантастических позах.

Старожилы Петербурга, бывавшие в свое время на Смоленском кладбище, возможно помнят большое надгробие, стоявшее в глубине, возле ограды Гаваньского поля. Искусная рука изваяла из белого мрамора ангела, печально склонившегося над урной. В памятник вделан дольшой медальон. В нем помещалась новинка 70-х годов ушедшего столетия — фотографический портрет: девичье лицо, сияющее тихой красотой.

На пожелтевшем камне еще можно было прочитать:

Покойная, некогда заставившая говорить о себе весь Петербург, унесла в могилу страшную тайну.