Пришлось ловить в аллеях Петровского парка частника, уговаривать охранника пустить их на территорию фирмы и «прикуривать» от «крокодилов» левака. Затем тащиться домой, боясь заглохнуть на каждом светофоре…

Добралась, слава богу, благополучно, и оставшиеся выходные провела дома. Сосед сверху зарядил (за пятьдесят рублей) аккумулятор «Оки», сам установил его. А Женя – стирала, гладила, пылесосила, мыла полы… Физическая работа помогала ей отвлечься от тревожных мыслей, загнать их поглубже.

Временами выглядывала в окно, на безрадостный февральский двор. Снег все основательней засыпал бритвинский «Фольксваген». Казалось, белый саван так же надежно укрыл Димину машину, как кладбищенские сугробы – его тело.

Никто – ни родные Бритвина, ни «глобусовцы» – ни разу не вспомнили о «Фольксвагене», стоявшем возле Жениного дома. Ключи от Диминого авто по-прежнему лежали у Жени в глубине сумочки…

Никто, кроме тех жутких милиционеров, изгнанных Бобровым, не задавал ей больше никаких вопросов о ночном визите Димы в ее дом. Следователь по делу Бритвина – о его приходе предупреждал Дубов – в «Глобусе» ни разу не появился.

Казалось, похоронили беднягу Бритвина – девяти дней еще не прошло, а о нем все благополучно забыли.

«Я обязательно позвоню Диминой маме! – чуть ли не каждый день обещала себе Женя. – Пусть она заберет машину!»

Но ей все время что-то мешало. То работа, то встречи с Бобровым, то… Да что уж там! – не хотела она звонить несчастной женщине. Боялась прикоснуться к чужому горю. День за днем откладывала звонок.

Утром в понедельник, когда Женя вышла во двор, она увидела, что вокруг «Фольксвагена» уже крутится парочка пацанят. Один из них волочил за собой санки. «Чумовая горка! – расслышала Женя разговор мальчишек. – Давай с этой тачки кататься, у нее все равно хозяина нет!»

Она отогнала малолетних разбойников. И решила, что обязательно позвонит маме Бритвина – сразу, как придет в офис. И договорится о встрече на сегодняшний вечер.

«Пресс-конференция «Пополамов» закончится часов в шесть, – думала Женя. – В «Глобус» я потом точно не поеду. Время встретиться с Бритвиной-старшей будет…»

Женя задумалась: на чем ей сегодня ехать? На метро или на «Оке»? Погодка отвратная, мокрый снег – наверняка вся Москва в пробках. Но зачем она тогда тратила время в субботу, чтоб перегнать «Белку» домой?..

Она решительно открыла «Оку»…

Всю дорогу Женя занималась аутотренингом: «Я спокойна. Я абсолютно спокойна. Мне плевать на ту «Ауди», что все время меня подрезает… У меня все получится. Пресс-конференция пройдет хорошо… И история с Дубовым скоро закончится…»

Проблемы начались, едва она вошла в офис.

– Протухли устрицы, – сообщила ей Юля вместо приветствия.

Женя, еще в дубленке, очумевшая от утреннего пробочного безумия, удивленно воззрилась на секретаршу:

– Чего? Какие устрицы?

Юля жалостливо взглянула на нее и сказала:

– Выпей-ка для начала кофе.

Она отошла к кофеварке.

Женя скинула дубленку прямо на Юлин стул.

– Юля! Что случилось?

Та обернулась от кофеварки. Снисходительно произнесла:

– Звонили из клуба «Феллини». Они там в панике. По договору на нашем фуршете должны быть устрицы. А устриц у них нет. Протухли. Они паникуют. Хотят советоваться с Дубовым, что им делать.

Дубовский «Лексус» уже стоял в «глобусовском» дворе. Женя похолодела. Сейчас Олег Петрович ей вставит – и за то, что его отвлекают на мелочи вроде устриц, и, заодно, – за опоздание на работу.

Юля протянула ей кофе.

– Расслабься. Я сказала им, что Дубова нет. Но звони в «Феллини» быстрей, а то они там совсем с ума посходили.

– Спасибо, Юлечка! – с чувством сказала Женя.

Юля внимательно посмотрела на нее:

– Как твое пятничное свидание?

– Отлично, – соврала Женя с вымученной улыбкой.

– Не сказала б… – скептически протянула Юля. – Вот что. Тебе в клуб когда ехать? К трем? В половине второго подойдешь ко мне. Я из тебя человека сделаю…

Юля приоткрыла ящик стола и продемонстрировала Жене огромную прозрачную косметичку, полную «диоровских» карандашей, коробочек, тюбиков.

Женя отхлебнула кофе. Признательно произнесла:

– Ох, Юля, какая ты классная!..

Секретарша фыркнула и понизила голос:

– Так-так, начались комплиментики… Верно дизайнеры говорят, что ты, Марченко, – лесбиянка…

Они обменялись дружескими улыбками, и Женя пошла в свой закуток. Позвонила в «Феллини». Разрешила заменить устриц на улиток. Заодно дала санкцию смягчить фэйс-контроль на входе. Она догадывалась, что мало кто из приглашенных журналистов явится на пресс-конференцию в костюме, как того требовали правила клуба «Феллини». Потом позвонила Леше из «Пополамов». Писклявый девчачий голос проинформировал, что Леша уехал в институт. В квартире гремела музыка, и голосок девушки звучал крайне лживо. «Поклонница, – догадалась Женя. – Молодцы «Пополамы» – не теряются».