Жестокость съедает душу человека. Сможет ли Эмили вырваться из прошлого, не проявив жестокости, которая разрушит ее?

Эмили взглянула на мужа, ее губы дрожали, а глаза молили его о помощи.

— Следуй велению своего сердца, дорогая, — сказал он мягко.

Она колебалась довольно долго. Затем, подняв руки, бросилась в объятия отца.

— О, отец, я тоже люблю тебя.

Джош был горд этой удивительной женщиной, которая стала его женой.

Когда Лоуренс повернулся к нему, Джош заметил слезы, блеснувшие в глазах пожилого мужчины.

— Что касается вас, мистер Маккензи, то смею вас уверить: я человек, который держит свое слово. Вы можете быть спокойны, я не буду вмешиваться в вашу жизнь. Мужчина, который смог справиться с моей дочерью, заслуживает самого глубочайшего уважения. Я передаю ее в хорошие руки.

Он протянул Джошу руку, и они обнялись.

— Я не думаю, что смогу уговорить вас принять мое предложение и стать участником моей корпорации.

— Благодарю вас, сэр, но я — ковбой. Надеюсь, вы примете наше приглашение и посетите нас в «Трипл-Эм».

— Вы можете быть уверены в этом, молодой человек. В настоящее время я передаю часть дел помощникам, поэтому могу быть более свободным. Особенно я хочу увидеть Техас. Как я вижу, техасцы — это редкая порода людей. До сих пор я сталкивался только с одним представителем этого племени. Это молодой человек по имени Каррингтон, который занимается железными дорогами. Он вложил капитал в мою сталелитейную компанию. Вы сильно мне его напоминаете: такой же прямолинейный, честный и с чувством собственного достоинства, которое происходит от уверенности, а не от самонадеянности.

— Его зовут, случайно, не Микаэл Каррингтон? — спросил Джош. — Владелец «Одинокой Звезды» и Центральной железной дороги Скалистых гор?

— Да, клянусь Юпитером! Вы знаете его?

— Да, сэр. Двоюродная сестра моего отца вышла за него замуж — Элизабет Маккензи Каррингтон.

— О, какое совпадение, сын мой. Как тесен мир, не правда ли?

— Возможно, на Лонг-Айленде он и тесен, сэр, — Джош усмехнулся, — но в Техасе совсем не тесно. — Он взял Эмили под руку. — Нам пора, Эми.

— Может быть, вы останетесь обедать? — с надеждой спросил Лоуренс.

— Прошу извинить нас, сэр, мы должны успеть на поезд. Эмили поцеловала отца в щеку.

— Мой бог и хозяин так приказывает, отец. — Она рассмеялась и наклонилась к Джошу. — Я вижу, что попала из огня да в полымя.

— Неужели? — поддразнил ее тот. Он сердечно потряс руку Хайрема. — Мы надеемся вас скоро увидеть, сэр.

— Несомненно, сын мой. Особенно когда на свет появится внук, которого вы мне обещали. — И Лоуренс хлопнул Джоша по плечу.

— Я-то, конечно, хочу маленькую дочку с золотыми волосами и зелеными глазами.

Лоуренс глубокомысленно кивнул головой:

— Это тоже будет неплохо.

Уже наступила ночь, когда поезд отошел от вокзала Нью-Йорка. Джош лежал, вытянувшись на полке купе, положив руку под голову, и смотрел, как Эмили причесывается на ночь. Его пальцы так и зудели, чтобы снова спутать эти роскошные волосы.

Она отложила в сторону щетку и подошла к нему. Ее стройную фигуру обтягивала белая шелковая ночная рубашка. Улыбаясь, она стояла и смотрела на него сверху вниз.

— Я так счастлива, что так все получилось с моим отцом! Кажется, ярмо, что давило мне на шею всю мою жизнь, внезапно кто-то снял.

— Ярмо? Дорогая моя, ты совсем не напоминаешь мне рогатую скотину, а ведь я их немало в жизни повидал.

— Ну, конечно. Как я припоминаю, вы с моим отцом торговались о какой-то лошади?

Джош усмехнулся:

— Такая миловидная маленькая резвая кобылка, очень похожая на тебя.

Присев на край полки, Эмили сказала:

— Серьезно, Джош, я так тебе благодарна! Мой отец и я никогда бы не нашли общий язык, если бы не ты. — Она вспыхнула и слегка улыбнулась: эта улыбка всегда возбуждала его. — Я подозреваю, что вышла замуж за самого замечательного мужчину на свете. Он просто воплощенная честность и прямодушие. И этому его научили отец и мать, дяди и тети и целая дюжина техасских кузенов.

— Вы не совсем правы, миссис Маккензи, — некоторые были родом из Колорадо.

Эмили прикусила губу, и Джош понял, что у нее не так-то легко на сердце.

— Что, если я не понравлюсь вашей семье? Повалив ее на постель, он прижался лбом к ее лбу.

— Они все полюбят тебя, Эми, — сказал он с мягкой улыбкой.

Они лежали друг против друга, уже почти родные, но сколько им еще надо было узнать друг о друге. То было самое восхитительное время их любви.

— Я не могу дождаться встречи с ними, — вздохнула Эмили. — Техас еще так далеко! Пройдет целая вечность, пока мы туда доберемся.