С трудом удерживая на лице улыбку, Бобби повернулся и взглянул прямо в объектив камеры.

– Это был чертовски отчаянный пас. И я рад за парнишку.

Затем он сделал шаг назад и вошел внутрь, почувствовав невероятное облегчение оттого, что дверь за ним закрылась.

– Бобби Мак!

Едва вступив в освещенный солнцем бар, он был встречен хором приветственных голосов. Имя его прокатывалось эхом по стенам, завешанным его фотографиями в натуральную величину. В стеклянных витринах блестели его кубки и награды. Словно передаваемые в разгар схватки пасы, тут и там висели футбольные мячи. «У Бобби» – это был посвященный его успеху храм, украшением которого занималась Бет. Высокие вращающиеся стулья окружали четырехстороннюю стойку размещенного в середине помещения бара, сверкавшего полированным деревом и латунью, цветным стеклом и висевшей над головами, подобно короне, люстрой от Тиффани.

Здесь уже были такие постоянные посетители, как Ник – преподаватель естественных наук одной из местных высших школ, или Герб – бухгалтер, который считал бар «У Бобби» своим вторым домом. Была и Джаззи – официантка, которая разносила пиво в баре с первого дня его существования, и многие другие, пришедшие сюда пораньше, чтобы поздравить с возвращением домой Бобби Мака.

Бобби жал руки, целовал щеки и похлопывал по спинам. Но, оглядевшись вокруг, он так и не увидел сестры.

– Где Бет? – спросил он у бармена.

– Она звонила полчаса назад, справлялась, не приехал ли ты, – ответил Питер, – и похоже, была не в себе. Я знаю, что она очень хотела быть здесь, чтобы встретить тебя. Наверное, ее задержало что-то серьезное.

Питер поставил перед ним высокий стакан с пивом.

Бобби не стал говорить ему, что с первого дня появления в тренировочном лагере Саттера он не пил ничего, кроме протеиновых смесей и настоек на основе ростков люцерны.

– А где Аллигатор? – спросил Бобби.

Джин Хэйтли, по прозвищу Аллигатор, был менеджером заведения. На лице Питера появилось обеспокоенное выражение.

– Разве Бет не говорила тебе?

– Ты о чем?

Питер поежился под взглядом насторожившегося Бобби.

– Почему бы тебе не подождать, когда придет Бет?

– Нечего ждать. Что, черт возьми, происходит? Не забывай, Питер, что ты работаешь на меня, а не на мою сестру.

– Ах, старина! – запричитал бармен. – Формально я работаю на тебя, но ведь мы оба знаем, что отчитываюсь-то я перед Бет, а твоя милая сестрица задаст мне жару, если я расстрою тебя.

– Питер, – предостерегающе произнес Бобби.

Бармен вздохнул:

– Она уволила его.

– Что?!

Но Питер, похоже, не хотел продолжать этот разговор. Он испуганно поднял вверх руки.

– Это будет на твоей совести, старина, если она и меня выставит.

– Что здесь, черт побери, происходит?

Бобби сгреб свои костыли и, опершись на них, направился в офис. Возвращение домой оказалось совсем не таким, каким он его представлял себе. Колено чертовски болело, этот проклятый репортер напомнил о новичке с невинным личиком, а теперь вот он узнал, что Бетти уволила Аллигатора. Аллигатора, с которым они дружили со времен высшей школы. Они и дальше играли бы вместе, если бы Аллигатор на последнем году учебы, как раз когда в школах отбирали игроков в колледж, не раздробил лодыжку.

Аллигатор совсем опустился, запил. Он был в ужасном состоянии, когда Бобби взял его на работу. Перебывав на различных должностях, год назад Аллигатор закрепился в должности менеджера.

Бет все это было известно, но Бобби знал, что сестра всегда недолюбливала его лучшего друга. Пока он был занят подготовкой к игровому сезону и не интересовался делами, она, по-видимому, воспользовалась случаем и уволила парня.

– Черт, – пробормотал он и поковылял во внутреннюю часть помещения, где располагался его офис.

Он не успел войти в офис, когда услышал, как с шумом распахнулась входная дверь.

– Бобби!

Хотя ему не был виден вход, он узнал голос Бет. Пока он неуклюже разворачивался на своих костылях, его сестра уже пересекла помещение бара и появилась в конце коридора. Ее волосы были растрепаны, да и на лице застыло какое-то диковатое выражение.

Бобби мгновенно насторожился.

– Что случилось? – спросил он, ощущая, как в нем нарастает знакомое чувство ожесточенности. – С тобой все в порядке?

Бет была красивой женщиной – черные волосы, синие глаза и очаровательная улыбка, причем вполне искренняя, если была адресована Бобби. В свои тридцать шесть лет она выглядела от силы на двадцать восемь, не прилагая для этого никаких усилий. Бет была счастлива в семье – с любящим мужем и двумя детишками, предметом ее особой гордости.

По мнению Бобби, она была превосходной матерью. Но, даже создав для себя такой идеальный мирок, она всегда старалась вовлечь в него еще и Бобби, насколько он позволял ей это.