В голове была пустота.

Рот все еще ощущал властные губы Джо Карпентера.

– Встретимся. Позже. – Он нахмурился и не сдвинулся с места.

– Пошли, Оливер, время идет. – Она вспомнила, что его не следует брать за руку. – Ты готов, дорогой?

– Да. – Он оторвался от Джо и лягушкой прыгнул в ее сторону. – И еще мне нужен подарок для Сузи. А то она подумает, что я забыл о ней. И для Клетиса.

– Увидимся. – И Габриэль повела Оливера в торговый центр. У нее все еще горели губы.

Оливер решил купить блестящую красную виниловую подстилку под миску Клетиса. И большой пакет закусок. Для Сузи он подобрал блокнот клеящихся листков для записок.

– Потому что она оставляет записки на шкафах, на входной двери, – радостно сообщил он Габриэль. – Везде. Сузи говорит, что надо быть организованным. Это ей поможет, – произнес он удовлетворенно.

И только с подарком для Джо они застряли. Ничего не подходило.

Наконец, когда Оливер, казалось, совершенно изнемог, они сели на скамейку возле уголка природы, и Оливер принялся болтать ногами, разглядывая цветные камешки.

– Хочешь сделать подарок папе, дорогой? – обратилась к нему Габриэль. – Тогда смастери его сам. Это будет нечто такое, что никто другой ему не подарит. Знаешь, папа до сих пор хранит керамические горшки и рамочки для фотографий, которые я сделала ему несколько лет назад. Он ни за какие блага на свете не расстанется с ними.

Оливер поднял голову. Ноги у него успокоились.

– Рамочки для фотографий? А ты знаешь, как их делать?

– Конечно, знаю. – Даже если она не знает, то определенно узнает.

Он потрогал свой кошелек.

– Может, сделать рамочку, Габби? – И улыбнулся обезоруживающей улыбкой шестилетнего ребенка.

Ей захотелось обнять его.

Но она сдержала себя.

Положив руки на сумочку у себя на коленях, Габриэль задумчиво кивнула.

– Фотографии очень важны. Они рассказывают о прошлом. Фотография запечатлевает момент, который никогда больше не повторится.

Оливер похлопал ее по колену своей пухлой ручкой.

– У меня тоже есть три фотографии.

– Ну, тогда ты понимаешь.

Он еще похлопал и убрал руку.

– Моему папе понравится фотография в рамке.

– Помочь тебе сделать ее? Ты скажи, какие тебе нужны цвета и материал, и мы соберемся утром и сделаем. Если хочешь. Завернешь ее и положишь подарок под елку в своем новом доме.

Он слез со скамейки и посмотрел на нее.

– Рамочка для фотографии. Клетис тоже поможет. Он протянул руку, и Габриэль пожала ее, едва сдерживаясь, чтобы не обнять мальчика.

– Решено. У нас есть план. Он потряс ей руку.

– Определенно.

Проблема была решена. Габриэль чувствовала себя так, будто пробежала марафонскую дистанцию. Но нельзя было оставлять Оливера одного с таким грузом на плечах. Слишком важно, чтобы полагаться на случай.

– Мы хорошо потрудились, а теперь я хочу пить. А ты?

Он пожал плечами.

– Можно.

Тут она подумала, что он возьмет ее за руку.

Но он не взял.

Габриэль вдруг поняла, как ей хотелось этого. Как и отец, сын нашел себе местечко у нее в сердце.

Когда они снова встретились с Джо и составили план на ужин, Габриэль в ярких красках описала их хождения по магазинам. Поцелуй Джо еще пощипывал ей губы, и она от души флиртовала, трепеща крылышками над пламенем, защищенная людским водоворотом и отвлекающим обществом Оливера.

Ближе, ближе к теплу.

Но – не страшно.

Потом, когда они обедали в семейном ресторане, она стала теребить сережки, трогая гладкие крылья ангелов и выгибая шею. Джо вдруг замер, и спагетти повисли у него на вилке. Ухмыльнулся ей через стол.

– Заигрываешь со мной, да. Душистый Горошек?

– Для парня с такой репутацией ты долго думал. – Она опустила подбородок и посмотрела на него сквозь густые ресницы.

– Я только уточняю. – Он тщательно накручивал спагетти на вилку. – Жаждешь острых ощущений? – Он бросил на нее взгляд, и лицо его показалось ей загадочным в тусклом свете ресторана.

– Ты угадал. – Она в последний раз качнула сережку и толкнула ногой его под столом. – Заигрываю изо всех сил.

– Осторожнее, Габби. – Это прозвучало неожиданно резко. Правда, без гнева. Без раздражения.