Она не оставила ему возможности увильнуть: нужно было в ответ на ее искренность говорить только правду, еще раз правду и одну только правду. А правда была цельна и проста, как огурец: если бы судьба подбросила ему шанс и он действительно встретил бы женщину, которая подошла ему, если бы он влюбился и она смогла полюбить его, то он не то что пошел — он побежал бы за этой женщиной на край света, даже не спросив, далеко ли до него добираться. Чуть больше чем неделю назад он сам сказал Ксении, что шансов на встречу со стоящим партнером почти нет, но за это время многое передумал и решил, что «почти» и «чуть-чуть» очень часто играют в жизни решающую роль.

— Ну вот! — обрадовалась его замешательству Ксения. — Значит, все нормально. Первый этап пройден, женщины готовы, ждут.

Она уверенно ткнула тонким пальцем в маленькую стопку отобранных писем.

— Почему эти? — спросил он, опять удивляясь выбору Ксении.

— Что-то в них есть, — уверила она. — Не знаю, что именно, но есть. Чувствую.

— А я не чувствую, — озадаченно признался Александр. — И вообще, ты так хорошо знаешь, что мне нужно?

— А что тебе нужно?

Наконец-то она додумалась спросить об этом самого Александра. Но все-таки это оказался напрасный труд, потому что он не нашелся что ответить и неуверенно переадресовал вопрос обратно:

— А что мне нужно? — и посмотрел на нее растерянно.

— Вот! — сказала Ксения многозначительно. — Ты понял? Если бы ты точно знал, что тебе нужно, то и проблем таких не возникло бы.

— Ну, ты совсем! — не выдержал Александр. — В конце концов, я не мальчик и как-то представляю…

— Ну-ка, — заинтересовалась Ксения, — поделись своими соображениями. Что нужно мужчине, например, такому, как ты? Только все начистоту, хорошо? Я послушаю, для меня это тоже будет полезно.

Ксения поудобнее устроилась в кресле, потом вдруг сорвалась, побежала на кухню, торопясь, сварила еще кофе.

— Будем курить здесь, — разрешила ему и себе такое удобство. — Разговор важен для обоих, к тому же он чрезвычайно интересен. Не будем отвлекаться и доставим себе дополнительное удовольствие.

Они закурили и некоторое время сидели молча. Александр собирался с мыслями, Ксения давала ему время подумать.

В общих чертах он, конечно, представлял, какая женщина ему бы подошла. Но, собрав воедино все свои мысли по этому поводу, все эти требования красоты, ума, доброты, верности, порядочности, преданности, понятливости и т. д., он вдруг понял, что его требования в общем-то очень мало отличаются от претензий женщин, ищущих сказочного принца. Отличие было разве что в том, что он хотел видеть спутницей своей жизни принцессу из сказки. Высказывать подобные желания вслух было по крайней мере несерьезно. Он прошелся по пунктам, пытаясь определить, что он мог бы «переморгать» в близком человеке, с чем смог бы смириться, но ни один из пунктов не желал выпадать из списка. Ксения смотрела на него внимательно, вероятно, пытаясь угадать ход его мыслей. Александру пришло в голову не оглашать ей весь список, дабы избежать колких насмешек и так любимых ею нравоучений, но он сразу же отбросил эту мысль. Кого-кого, а Ксению ему не обмануть. Лучше уж промолчать.

— Ясно, — сказала Ксения, когда пауза затянулась уж слишком надолго. — Хочу того, не знаю чего…

— А ты знаешь? — вдруг окрысился Александр. Ему в очередной раз стало неприятно, что Ксения видит его насквозь.

— Я — знаю. Я знаю, чего хочу я, чего хочешь ты и чего хочет каждый нормальный человек.

— И чего же, о Всезнающая? Может быть, откроешь человечеству незрячие очи? — уже ехидно вопросил Александр. Конечно, это была защита, которой он пытался скрыть свою уязвимость и те самые комплексы, о которых вроде бы шутя написал в объявлении. Но, вероятно, Ксения уже научилась различать его настроения, потому что нимало не оскорбилась тоном, которым он произнес свою тираду. — Только имей в виду, — предупредил он, — все люди — разные и разного же хотят.

— Я знаю, — спокойно сказала Ксения. — Все люди разные. Но в этом хотят только одного. Первое — чтобы их по-настоящему любили. А второе — любить самому. По-настоящему, Ксения начала действовать ему на нервы. Что она знает о любви? Когда дело касалось каких-то профессиональных проблем, он еще терпел ее нравоучения. Честно говоря, во многих случаях доводы Ксении оказывались не так глупы, как он сам пытался их иногда представить. Это была чистая защита, попытка сохранить собственное достоинство в случае, если что-то недодумал или упустил. Кажется, Ксения это понимала и даже особо не обижалась.

Жизнь научила Александра держать в отношении к женщинам «глухую защиту». Он никогда не был женоненавистником, напротив, чувствовал, что без женщины жизнь мужчины, во всяком случае, его — точно, обеднена и безвкусна. Бог свидетель, он старался. В течение всех этих лет он хотел, любил, ценил, боготворил… Но все это почему-то заканчивалось разрывом.

Ксения, которая всегда знала что к чему, как-то объяснила ему, что он никогда не любил женщину больше, чем свою «печатную машинку», как он называл компьютер, с помощью которого писал свои статьи. По его мнению, одно другому совершенно не мешало. В конце концов, он не видел причины, по которой эти две, абсолютно разные, любви не могут совместиться.

— Не могут, — категорически сказала Ксения. — И не вини женщин. Это ты оставил их. — И повторила: — Ради своей «печатной машинки».

В этом Александр был не согласен с Ксенией абсолютно. Конечно, она не могла знать всего, но инициатором разрыва отношений с ним почти всегда выступала женщина.

— Нормальные женщины этого не прощают. Поэтому уходят, — как-то очень грустно, что вообще было не в ее характере, сказала Ксения. И вздохнула. — Впрочем, как и нормальные мужики.

Она развела руками: дескать, что поделаешь! И вдруг рассмеялась. Смех был звонкий, но Александр почему-то засомневался в том, что он искренний.