– Мое подвенечное платье!.. – прошептала Присцилла. – Я думала, оно погибло.

Она облизнула внезапно пересохшие губы и подняла взгляд на загорелое, ставшее таким дорогим для нее лицо. Брендон не стал в это утро тратить время на бритье, и щетина на подбородке вдруг показалась ей первым симптомом того, что он вновь решил превратиться в прежнего ковбоя, равнодушного к требованиям цивилизации. Сколько времени пройдет, пока это превращение состоится, а ее образ развеется навсегда?

Брендон протянул ей платье, и Присцилла взяла его. На мгновение их пальцы соприкоснулись. По сравнению с прохладным гладким шелком его кожа казалась горячей и огрубевшей. Дыхание девушки стеснилось, пелена слез застлала глаза, но она, сделав над собой усилие, не позволила ни одной слезнике скатиться по щеке.

– Благодарю…

– Не стоит благодарности, мисс Уиллз. Я всего лишь выполнил свою работу.

– Вы вовсе не были обязаны разыскивать мои вещи, разбросанные команчами, – возразила она.

Когда Присцилла бережно перебрасывала платье через руку, пальцы ее дрожали, и, чтобы скрыть это, она с бесполезной тщательностью разгладила мятый шелк, коснулась кружевной оборки и стекляруса. С какой любовью, как старательно она вышивала его когда-то! Казалось совершенно диким, немыслимым надеть это платье для человека, совершенно незнакомого ей, а не для другого, неистового, страстного, заботливого, который сейчас с таким достоинством стоял перед Присциллой и Стюартом.

– Желаю вам всяческого счастья, мисс Уиллз. Брендон быстро окинул девушку взглядом сверху вниз и посмотрел ей в лицо. Голос его звучал как обычно, но все же ей почудилось в нем что-то вроде сожаления. Или это была всего лишь игра воображения?

– А вам удачи, – ответила она. – Будьте осторожны. Он сделал такое движение, словно хотел коснуться ее руки, но благоразумно удержался от этого.

– Еще я желаю вам победить в себе страх перед этой землей. Если захотите, мисс Уиллз, вы сможете.

«Я бы смогла – с тобой! – подумала она почти с отчаянием. – Но и без тебя постараюсь чаще смотреть на закатное небо, слушать ночные звуки, постараюсь понять и полюбить животных. Но чаще всего буду вспоминать то, что чувствовала, когда ты прикасался ко мне!»

– Я приложу все усилия, чтобы найти здесь свое место, – сказала Присцилла. – Я сумею увидеть не только дикость, но и красоту. Спасибо вам за науку, мистер Траск. Куда же вы теперь направитесь?

– В Сент-Антуан. Всегда хотел повидать те места. «Ты уйдешь, а я… я останусь здесь… с ним».

– Но индейцы вокруг так и кишат! Разве они ускакали не в ту же сторону?

– Думаю, они получили то, что им причиталось, и теперь не скоро затеют новый рейд.

«Я тоже получила все, что мне причиталось… кроме тебя».

Она вспомнила минуты, проведенные с ним у костра, долгие часы дороги, пережитые вместе опасности и то, каким мягким и добрым бывал этот суровый человек. Он подавил в себе даже неистовую страсть.

Брендон ничего не требовал от нее, только давал и готов был пожертвовать ради нее жизнью.

– Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали, – сдержанно промолвила Присцилла.

Брендон кашлянул и отвел взгляд. Это позволило ей несколько секунд пристально всматриваться в дорогие черты, особенно в линии рта, такого жадного и горячего и такого опытного.

– Дорога была неблизкой, – наконец проговорил Брендон, взглянув на девушку. – Я тоже не сразу забуду… все, что с нами случилось.

Присцилла зажмурила глаза. «Уходи же!» – мысленно взмолилась она. Если он сейчас же не уйдет, она расплачется, и что подумает тогда Стюарт Эган?

– Пора прощаться, – сказала Присцилла, собрав всю свою волю. – Меня ждет жених.

– Жених, – повторил Брендон очень тихо, едва шевеля губами. – Он вас не стоит. Но с другой стороны, вы сделали выбор.

Девушка только молча смотрела перед собой, не решаясь поднять глаза.

«Я не нужна тебе, так какое же тебе дело до того, чьей женой я стану? И вообще… ты тоже мне не нужен! Лгунья, лгунья! Ты нужен мне, как никто на всем свете, потому что я люблю тебя!»

– Прощайте, мистер Траск.

Взгляд Брендона переместился куда-то вперед, и Присцилла поняла, что Стюарт Эган решил положить конец затянувшейся сцене прощания. Подтверждая это, Брендон самым формальным образом коснулся шляпы.

– Прощайте, мисс Уиллз.

Повернувшись, он бросил через плечо странный взгляд, которого Присцилла не поняла, и молча последовал за Джеми. Тот, со своим обычным дружелюбием, сразу заговорил с гостем.

Присцилла, зная, что этого делать не следует, проводила Брендона взглядом. «Почему, ну почему все должно кончиться именно так?» – спрашивала она себя, комкая пыльный подол платья.