Она дотронулась до шляпки, скрывающей поврежденное ухо, на глаза навернулись слезы.

Путешествие по расчищенному тракту заняло около трех часов. Кристиан вскоре проснулся, и почти всю дорогу они рассуждали о том, как было бы здорово открыть свое собственное сыскное бюро. Кристиан охотно строил планы, глаза его сияли.

Когда карета замедлила ход, Кейт, отодвинув шторку, выглянула в окно, и то, что она увидела, привело ее в смущение.

Статуи и высокие, величественные деревья окаймляли засыпанную снегом дорожку. Впереди высилось строение – грандиозное, но какое-то бездушное. Слишком прямые аллеи, слишком идеальная симметрия: ни плюща на камушке, ни снежинки там, где не положено. Усадьба точно говорила: «Смотрите и восхищайтесь, но не смейте трогать меня». Несмотря на всю эту красоту, Кейт не могла представить здесь маленького Кристиана.

Карета остановилась под парадным портиком, и Кейт опустила занавеску, так что лишь тонкая полоска света пробивалась через щелочку. Кристиан загадочно молчал, и Кейт не знала, как реагировать на строгую роскошь поместья и что сказать своему спутнику.

Наконец лакей открыл дверцу экипажа.

– Рад видеть вас, милорд. – Слуга повернулся к Кейт: – Мисс.

Кейт несмело вышла из кареты.

Другие лакеи тут же позаботились об их багаже. Вещей у Кристиана оказалось на удивление мало, но ее чемоданы выглядели еще более жалко.

В это время подъехал второй экипаж. Бенджи и Салли, выйдя из него, стали изумленно озираться по сторонам. Том стоял, сложив руки на груди, и лицо его по-прежнему оставалось невозмутимым.

Кристиан отдал дворецкому распоряжения насчет Бенджи, Салли и Тома, затем подал Кейт руку, и она неохотно положила ладонь на нее.

– С тобой все в порядке? – прошептала она, когда они вошли в просторный холл с огромным портретом во всю стену.

– В этом особняке я родился. Разумеется, я бы предпочел оказаться в своем доме на севере, но в сложившихся обстоятельствах этот нам больше подходит…

Кейт с любопытством посмотрела на Блэка:

– И зачем же мы сюда явились, Кристиан… я хотела сказать лорд Канли?

Его глаза превратились в льдинки.

– Не называй меня так, прошу.

– Не могу же я называть тебя по имени в твоем собственном доме! Что подумают слуги, и не только они…

Кристиан повернулся.

– Мне абсолютно все равно, что подумают окружающие. Я хочу, чтобы ты, как и прежде, звала меня по имени. И еще запомни: не следует обсуждать важные вещи в холле – здесь даже у стен есть уши.

– Если все так плохо, зачем мы здесь остановились?

– Тебе нужен дом недалеко от Лондона, а мне нужно послать весточку Энтони. Я планирую провести здесь ночь, от силы две, и тогда мы сможем поехать к твоему поверенному, так?

– Да.

– Ну вот, значит, времени у нас предостаточно.

– Ты собираешься отвезти Энтони его дневник?

– Да.

– Но ты так и не объяснил, почему это настолько важно.

– Потому что Энтони мне больше родственник, чем кровные родственники. Я скажу больше – он и есть моя семья, и ради него я готов на все.

– Но зачем кому-то понадобился его дневник?

– Шантаж и мало ли что еще. Возможности безграничны.

– Выходит, дневник настолько опасен, что его можно использовать для шантажа?

– О, разумеется! Впрочем, теперь это не имеет значения: я никому не позволю даже дотронуться до него.

– Ты действительно готов на все ради своего друга?

Кристиан кивнул:

– Да, Кейт, на все. – Открыв дверь, он пропустил ее вперед.

Комната, в которую они вошли, показалась Кейт большой, роскошной, но какой-то безликой, лишь в одном углу стоял комод, не вписывающийся в общий интерьер и заставленный необычными предметами. Кейт сразу решила, что вещи принадлежат Кристиану: их так и хотелось взять в руки и рассмотреть поближе.

Этот странный комод неожиданно возродил в ее душе надежду.

Обняв за плечи, Кристиан коснулся губами ее шеи.

– Теперь, когда мы здесь, я предлагаю не покидать этой комнаты, пока мы не будем готовы ехать к Энтони и в Лондон.

Кейт склонила голову к плечу, и по ее телу прошла горячая волна желания. Все в ее жизни пошло кувырком, она ни в чем не была уверена и в его руках чувствовала себя защищенной, но ей хотелось большего.

– Как насчет обеда?

– Его скоро принесут.

Кристиан оторвался от нее, чтобы снять сюртук, из кармана которого выглядывал дневник Энтони. Затем он развязал шейный платок и бросил его на пол.

– Думаю, эту одежду надо сжечь. – Блэк махнул рукой в сторону вещей, которые сидели на нем откровенно плохо, словно намекая, что Кристиан привык к куда более изысканным нарядам. – Может, на обед я съем тебя. – Он провел пальцами по щеке Кейт. – И на этот раз я не позволю тебе прятаться в темноте.

Кейт нервно сглотнула, когда он начал снимать с нее платье и вдруг переключился на ленточки шляпки. Крепко зажмурив глаза, она услышала, как шляпка падает на пушистый ковер, затем наступила тишина.