– Так я и понял. Я навел справки. Мне сказали, что вы научились хорошо выращивать табак. – Он засмеялся коротким отрывистым смехом. – Да, это мне о вас рассказали… среди прочего. Не беспокойтесь, мадам. – Он небрежно махнул рукой. – Я здесь не для того, чтобы предъявить свои права на наследство. Я не имею склонности к жизни на плантации. Продолжайте в том же духе… пока я не передумаю. Если вдруг я вернусь в «Малверн», то постараюсь воздать вам за все. По меньшей мере выплачу вам жалованье надсмотрщика. Но есть кое-что, на что я все же предъявляю права… – Он кивнул в сторону лошади. – Черная Звезда.

– Нет! – в отчаянии воскликнула Ханна. – Черная Звезда принадлежит мне!

– Это не так, мадам, – холодно проговорил Майкл. – Вам, разумеется, сообщили, что Черную Звезду отец подарил мне на день рождения?

Ханна молчала, понимая, что она не может запретить ему забрать коня.

– Я буду в Уильямсберге, во всяком случае, какое-то время. Итак, всего хорошего, мадам. – И он поклонился, не скрывая презрения. Потом вскочил в седло, подобрал поводья и остановился. – Один вопрос, если позволите, мадам. Часто ли отец говорил обо мне?

Ханна вскинула голову.

– Ваше имя, сэр, в моем присутствии ни разу не сорвалось с его уст.

– Попятно. – Он побледнел, в черных глазах его появилась боль, и на миг Ханна пожалела, что сказала правду.

Но тут же он легко тронул Черную Звезду каблуками, и они умчались.

Ханна смотрела, как Черная Звезда пошел ровной рысью, смотрела до тех пор, пока конь и всадник не исчезли из виду, выехав на дорогу, ведущую к Уильямсбергу. В горле у нее застрял комок. Она так полюбила это животное… Но едва Черная Звезда исчез из виду, она вздрогнула, будто стряхнула с себя чары, и внезапно со всей ясностью поняла, в каком положении оказалась.

Майкл воскрес из мертвых, и за несколько минут все, что она приобрела за последний год, – все это оказалось в опасности, все это могут отобрать у нее в любое мгновение! У нее не было никаких иллюзий насчет того, что случится, если Майкл решит вернуться в «Малверн» навсегда. Даже если закон и предоставит ей треть состояния Малкольма Вернера, она, разумеется, не сможет жить в поместье, где Майкл будет хозяином! Этого не допустит ее гордость.

Чувствуя, что глаза полны жгучих слез, Ханна поспешила в господский дом, боясь, что расплачется прямо сейчас. Услышав, что в музыкальной комнате звучит клавесин, она направилась туда и захлопнула за собой дверь.

Андре обернулся, взглянул на ее расстроенное лицо и тут же вскочил.

– Mon Dieu! Ханна, что случилось?

Она бросилась к нему и впервые после смерти Малкольма разрыдалась. Всхлипывая, рассказала ему, что произошло.

– Дорогая леди, мне очень жаль вас. Я прекрасно понимаю, почему вы так огорчены. – Он вздохнул, помог Ханне вытереть слезы и заставил ее сесть. Потом принес ей стакан бренди. Она выпила и откинулась на спинку кресла. От бренди по телу ее разлилось тепло, силы вернулись.

Андре озабоченно смотрел на нее.

– Появление блудного сына вашего покойного супруга поставило вас в затруднительное положение, не правда ли, дорогая леди?

Ханна выпрямилась.

– Я буду бороться! Не может же он все отнять у меня!

Но француз остановил ее движением руки.

– Может, дорогая Ханна. Я уже говорил вам о том, какие права наследования для женщин установил английский закон. Если Майкл Вернер решит вернуться и занять место, принадлежащее ему по праву, вы ничего не сможете сделать. Если он решит, что вы должны уехать из «Малверна», закон также будет на его стороне. Однако я не думаю, что от человека можно ожидать подобной жестокости. В особенности от сына Малкольма Вернера…

– Если он вернется и останется в поместье, я здесь ни за что не останусь. Я не желаю жить с ним под одной крышей!

– Вот как? – Брови его поднялись. – Ваша враждебность по отношению к человеку, которого вы увидели впервые в жизни, представляется довольно странной. – Теперь взгляд его стал проницательным. – Или в этом деле есть какая-то подоплека?

Ханна молчала. Она рассказала Андре большую часть из того, что случилось с ней в «Чаше и роге», но не все. Не рассказала о пьяном пирате и о человеке, называвшем себя Танцором. Андре все понимал, однако он все же был мужчиной, и Ханне не хотелось открывать ему самое унизительное из того, что ей пришлось пережить.

Андре стал размеренно ходить по комнате.

– Возможно, мы тревожимся понапрасну. Этот молодой человек скитался Бог знает где в поисках приключений. Из вашего рассказа следует, что он не имеет склонности к жизни на плантации. Можно надеяться, что он снова пожелает бродяжничать. Я полагаю, если мужчина побывал бродягой, его уже никогда не удовлетворит оседлый образ жизни. – В голосе Андре появилась горечь. – Я говорю не о себе. Я бы очень хотел вернуться… ну да оставим это. – Он обратил напряженное лицо к Ханне. – Мы должны придумать что-то такое, что вас взбодрит. Вот, нашел! Бал, большой бал! – Воодушевившись, Андре восторженно захлопал в ладоши. – Чудесная мысль!