Шрифт:
– А он не должен был сообщать об этом?
– Обязан.
– К чему тогда этот монолог?
– К тому, что ни вы, ни он не поинтересовались главным. Такое чувство, что дело Иванова вас не касается. Вы недовольны моим приездом, однако первым, кто сообщит вам о том, что Араб еще не выполнил задания, буду я. Равно как и наоборот. А теперь представьте, что Иванов мертв, Лев по дороге сюда. А вы даже не чешетесь! Да, он будет долго находиться в пути, но даже на машине он опережает ваши мысли. Он не простой смертный, обязательно прихватит в дорогу сюрприз. А время тает на глазах, вы ничего не знаете, я ничего не знаю, когда же, спрашивается, готовиться к встрече?
Шерстнев передохнул и продолжил:
– Лично я знаю, что Лев еще не выполнил задания, но его приезд напрямую связан с ним. Я хорошо знаю Льва, он одиночка, а данная ситуации просто диктует не привлекать к этому делу посторонних лиц. Возможно, у него возникли некоторые проблемы и он решил обратиться за помощью к Руслану.
– Ладно, все это я принимаю. Хотя должен заметить, что вы длинно, очень длинно излагаете. – Поляков сделал паузу, после чего в категоричной форме сказал: – Я против свидания Араба с дочерью. Курируйте, если вам не лень, общие вопросы, а вот что касается содержания этой потаскухи, ее безопасности – это мое дело.
– Кстати... Как ее содержат?
– Не как в тюрьме, не беспокойтесь. Удовлетворяют все прихоти вашей Мессалины. – Поляков замолчал, сосредоточенно нахмурив брови. – Выходит, Араб приедет только завтра к вечеру.
– Да, если учесть, что он едет с хорошей скоростью. Если взять среднюю для такой машины, как у него, – где-то сто двадцать километров в час, – то вы не ошиблись.
Поляков посмотрел на часы и встал с места.
– Я сообщу вам о приезде Радзянского. У вас нет желания встретиться с ним?
С этими словами Поляков вышел с террасы. Шерстнев наблюдал, как он спускается по ступенькам, садится в машину, как та отъезжает от дома, волоча за собой пыльное облако.
Вскоре рядом оказался Олег.
– Сегодня мы никуда не поедем? – спросил он, перекатывая в ладонях бутылку местной «Мацесты». – Может, пригубим?
– Не спеши с вином, Олежек.
Шерстнев еще раз вернулся к своим рассуждениям, не упуская ни одной мелочи. Итак, Поляков вместе с Русланом совершили ошибку, неоправданно наезжая на Льва, чем он и должен, просто обязан воспользоваться, убивая сразу двух зайцев, причем одного – в прямом смысле слова, и на время делает жизнь дочери более-менее спокойной. Коли известно о его прибытии, значит, так оно и будет.
36
«Не спеши с вином...»
Олег «не спешил» уже третий час, поставив бутылку на нижнюю полку холодильника.
Гость, как всегда под вечер, удалился в ванную комнату, было слышно, как он шумно чистит зубы.
«Почему так громко? – недоумевал Олег. – Наверное, разинул пасть на всю ширину, так, что не только его череп, но и стены ванной резонируют. И сколько у него зубов, если вот уже пять минут он скоблит их?»
Нижняя челюсть Шерстнева была вставной, Олег видел, как перед сном гость опускает ее в стакан, бережно, словно драгоценную жемчужину; одинокая, увеличенная стенками стакана и водой, ущербно, розово и тошнотворно скалилась она изнутри.
Эта процедура напомнила Олегу водителя элетрокара, когда он по молодости подрабатывал грузчиком в сочинском порту. Имени водителя он уже не помнил, только позорную кличку – Козел, поскольку от него постоянно пахло дикой смесью жареных семечек, немытыми ногами и затушенной плевком сигареты. Козлу было под шестьдесят. Однажды Олегу «посчастливилось» отобедать с ним в столовой за одним столиком – первый и последний раз. Козел поел и на глазах у изумленного сотрапезника вытащил изо рта вставную челюсть и... обсосал с нее остатки пищи. Потом макнул ее в стакан с компотом и водворил на место.
В тот раз Олег едва сдержал рвоту; но все же его вывернуло, когда после смены он выпил стакан портвейна.
С тех пор прошло много лет, но что-то общее было и во вставной челюсти старика, который драил ее, как солдатскую бляху, и в предложении Олега выпить вина.
Пока старик не дал команды звенеть бокалами, может, куда-нибудь собирается ехать? Только ему бы положено знать, что Олег ездит на машине одинаково хорошо и с запахом от спиртного, и без оного, а спросил просто так, для пропорции.
«Чистит наружную часть зубов... А сейчас внутреннюю», – по звуку, не уступая опытному акустику подлодки, определял Олег.
Василий Ефимович бросил наконец-то начищать свою челюсть, сейчас из ванной доносились фыркающие звуки и плеск воды.
«Умывается».
Олег понял, что потихоньку начинает сходить с ума. Полчаса в компании этого старика, и он свихнется окончательно. Нужно срочно смываться отсюда, из родного дома. Куда? Хоть куда, хоть в сарай к соседу, под навес, все равно. А почему под навес, когда можно съездить к Людмиле.