Звездное озеро

Аннотация

Волей отца Ава Томпсон была разлучена с любимым мужчиной. И вот четыре года спустя происходит долгожданная встреча. Но как все изменилось с тех пор! Кажется, ему совсем не нужна ее любовь…

ГЛАВА ПЕРВАЯ — Он вернулся, — многозначительно изрекла сестра. Ава Томпсон ощутила, как душа ушла в пятки ее розовых атласных туфелек. — Кто вернулся? — Великолепнейший Джаред Редвулф, вот кто, с улыбкой пояснила Рита. Ава, стоявшая на устланном белым ковром возвышении в магазине «Бентон. Свадебная одежда и одежда для официальных приемов», пошатнулась, отчего миссис Бентон нечаянно уколола ее булавкой. Ава пристально и требовательно смотрела на сестру своими большими зелеными глазами. — Что значит «вернулся»? Куда? — Сюда, в Парадиз, — спокойно сказала Рита. Она стояла перед огромным трельяжем и взбивала свои длинные рыжеватые локоны. — Вообще-то он сейчас находится почти рядом. Когда я ходила за кофе, то видела, как он вошел в закусочную. И кто бы упрекнул его за это? — добавила она с озорной улыбкой. — Представляешь, у них сегодня в меню запеченная с сыром говядина, жареная картошка и черри-кола — и всего за два девяносто пять. — Эта их запеченная говядина — обыкновенная конина, — категорически заявила миссис Бентон, закалывая булавками подол сногсшибательного платья Авы, которое шилось по дизайну ее младшей сестры. — Конина? — Рита засмеялась. Ее темно-синие глаза озорно блеснули. — Это не правда. Миссис Бентон удрученно покачала головой и сокрушенно изрекла: — А ведь мы живем в стране говядины. Ава понимала, что разговоры о говядине не смогут ее одурачить. Обе женщины украдкой переглядывались, желая узнать ее реакцию на новость о возвращении Джареда и догадаться, какие воспоминания она в ней пробудила. Воспоминания о жизни, о которой в Парадизе знали все; о жизни, от которой Ава сбежала четыре года назад; о жизни, о которой она думала каждый день у себя в маленькой квартирке на Манхэттене. — Рита, ты вроде бы говорила, что он пробудет в Далласе целых две недели, — возмутилась Ава. Ты утверждала, что эти сведения из надежного источника; ты клялась, что даже случайная встреча с ним мне не грозит. Рита пожала плечами и улыбнулась. — Ну, не знаю, сестрица. Может, он услышал, что ты приехала на мою свадьбу, и передумал. Миссис Бентон вопросительно взглянула на Аву. — Нет ни единого шанса, — вздохнула Ава. — Он меня презирает. — Презирает — это очень сильно сказано, — заметила сестра. — Давай-ка пока прекратим этот разговор о ее бывшем поклоннике. — Миссис Бентон умоляюще посмотрела. — Она дергается, а мне нужно, чтобы кромка получилась ровной. Я вовсе не хочу, чтобы на меня посыпались шишки, если у подружки невесты на твоей свадьбе окажется кривой подол. Рита в ответ улыбнулась. — А если свалить всю вину на некоего шайенского бога шести футов ростом с совершенно неотразимой улыбкой? — пропела Рита. — Он только наполовину шайен. — Ава закатила глаза. — Но зато какая это половина! — вздохнула миссис Бентон, но тут же спохватилась и поспешила вернуться к своей кромке. Ничего не изменилось, размышляла Ава. Женская часть жителей Парадиза все еще сохнет по Джареду Редвулфу. Только раньше они это скрывали. Теперь он миллионер и финансовый гений, сюда каждую неделю прилетают важные клиенты, чтобы встретиться с ним, и городские дамы находят вполне возможным посмотреть сквозь пальцы на его происхождение. Техасская жара постепенно наполняла помещение. Ава почувствовала, что буквально задыхается в своем прелестном атласном платье. Джаред в закусочной. До него так близко, что она почти ощущала исходивший от него пьянящий запах солнца и пота. Ей очень хотелось увидеть его, но она понимала, как это опасно. У него наверняка есть к ней вопросы, на которые он потребует ответов. Господи, а вдруг Джаред уже слышал, что она в городе? Капли пота щекотали шею. Надо поскорее убираться из этого магазина. Она не может подвергать себя риску случайной встречи с ним. Во всяком случае, пока не будет готова сказать ему о… Подавив эту мысль, она посмотрела на миссис Бентон. — Мне очень жаль, миссис Би, но придется зайти к вам позже. — Что? Почему? — не поняла хозяйка. — Мне надо к Рите домой. — Зачем? — быстро спросила сестра. — Я кое-что забыла сделать… Колокольчик над дверью магазина весело звякнул, прервав чересчур надуманное объяснение Авы. Бросив взгляд в зеркало, она увидела через неплотно задернутый занавес, что вошел мужчина, причем с таким видом, будто магазинчик принадлежит ему. Ава замерла, сердце заколотилось. Еще каких-нибудь десять секунд, и ей удалось бы избежать этой встречи. А теперь Джаред Редвулф здесь. Девушка машинально подняла руку и сняла со своих длинных светлых волос резинку. Господи, Джаред здесь. Впрочем, для нее он никогда не исчезал, оставаясь в памяти и мыслях все те четыре года, пока ее не было в Парадизе. — Я выйду через минуту! — не поднимая головы крикнула посетителю миссис Бентон и вколола в подол очередную булавку, надеясь закончить платье Авы до того, как девушка сбежит. Но Ава уже никуда не собиралась. Она словно приросла к полу, глядя на Джареда. Тот стоял перед витриной с галстуками и с благоговением рассматривал один из них. Она чувствовала, что может безнаказанно глазеть на него, так как мужчина не мог заметить ее сквозь щель в занавесе. Ава неотрывно смотрела на его отражение в зеркале, ощупывая взглядом, словно изголодавшееся животное, наконец-то почуявшее пищу. В памяти всплыл день, когда она впервые увидела, как он перегонял стадо на отцовском ранчо: крепкое мускулистое тело верхом на злющем белогривом жеребце, которого сам же укротил. У нее захватило дух. Если такое вообще возможно, то сегодня он показался ей еще красивее, чем тогда. Одетый скорее как ковбой, а не мультимиллионер — в голубую рубашку, выцветшие джинсы и сапоги, — он легко мог бы претендовать на звание самого красивого мужчины в Техасе. Да что там! Он самый красивый мужчина на свете. За четыре года он стал еще выше, а его тело было телом настоящего мужчины — длинное, поджарое, сильное. Он отпустил свои густые черные волосы ниже плеч, широкие скулы стали резче, а глаза стального цвета, которые манили и пугали одновременно, сейчас смотрели холодно и спокойно. Да, конечно, он все еще ее не видел. — Я только вернуть смокинг, миссис Бентон, громко сказал он. Рита тихо ахнула, услышав этот голос, тембр которого оказался гораздо ниже, чем помнила Ава, но остался таким же завораживающим. Миссис Бентон, опомнившаяся раньше всех, отозвалась: — Можете занести его прямо сюда, Джаред. Мы все в приличном виде. — Нет, — почти крикнула Ава, чувствуя, как в ней растет панический страх. Рита взяла Аву за руку и ободряюще сжала ее. Но этот жест мало чем помог. У Авы возникло ощущение, будто ее сердце сейчас разорвется. Она не может видеть его — ни сейчас, ни когда-либо вообще. Ее взгляд заметался по комнате в поисках места, где можно было бы спрятаться, но времени не оставалось. Он приближался. Каждая мышца ее тела напряглась. Не сейчас. Не так. Но занавеска все равно отодвинулась, и Джаред Редвулф вошел в примерочную. Через плечо у него был перекинут темный чехол с одеждой. У Авы перехватило дыхание. Джаред явился как воплощение мужского начала в окружении символов чистейшей женственности в виде рядов белоснежных подвенечных платьев. Миссис Бентон тактично кашлянула и, прежде чем покинуть примерочную, произнесла: — Я приму у вас костюм, Джаред, и выпишу квитанцию. Девочки, я мигом. Ава словно завороженная смотрела на мужчину, владевшего ее мыслями чуть ли не с самого детства. Она просто глядела на него, не в силах оторваться. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был голос ведущего, объявлявшего по радио время и сводку погоды. «Десять часов утра и адское пекло». Ава ощутила, как еще одна капля пота скатилась по спине, и постаралась себя убедить, что это все из-за погоды, а вовсе не из-за ее неослабевающего влечения к Джареду Редвулфу. Его глаза метали огонь, а подбородок подрагивал, когда он смотрел на девушку. Наконец она собралась с духом и произнесла: — Здравствуй, Джаред. Он ничего не ответил, а просто продолжал смотреть сквозь нее. В своем красивом, но еще не подогнанном по фигуре платье из розового атласа Ава чувствовала себя крайне неловко. Рита прервала гнетущую тишину. — Что, Джаред, вернулся из Далласа пораньше? — Похоже, даже слишком рано, — с сарказмом ответил он. У Авы внутри что-то сжалось, но она понимала его гнев и поэтому еще раз попыталась завести вежливый разговор. — Послушай, Джаред, я… — Кстати, Рита, — перебил он, обращаясь к ее сестре, — прими мои поздравления по случаю свадьбы. — Спасибо. — Рита натянуто улыбнулась. — Я хотел бы сделать какой-нибудь подарок тебе и твоему жениху, но… — Мы бы тебя пригласили, Джаред, просто я думала, что тебя не будет в городе, — неловко объяснила Рита. — Но раз ты вернулся, мы будем очень рады, если ты придешь. У Авы от изумления открылся рот. Такого просто не может быть. Она так тщательно все обдумала, когда ехала сюда. — Спасибо за приглашение, — Джаред пристально взглянул на Аву, — но я вряд ли смогу. — Мы с Сакиром приглашаем тебя, — настаивала Рита. Он покачал головой. — Спасибо, но никак не получится. У меня стол завален работой, да и один из клиентов прилетает как раз в этот день. — Это же всего несколько часов, — не унималась Рита. Ава с силой сжала плечо сестры и тихо произнесла: — Если он не хочет, значит не хочет. Не настаивай. Казалось, воздух еще больше раскалился. Глаза Джареда сверкнули холодным блеском стали, и Ава ощутила знакомое возбуждение, то самое, которое надеялась снова испытать, и молилась, чтобы этого никогда не случилось. Перед этим взглядом Ава не могла устоять. — В котором часу, ты говоришь, церемония? спросил Джаред Риту, не сводя глаз с Авы. — В два часа, — с готовностью ответила та. Он кивнул. — Может быть, загляну по пути. Сплетя пальцы рук, Рита перевела взгляд с одного на другую. — Вообще-то ты можешь заскочить к нам домой и взять приглашение, если хочешь. В горле у Авы пересохло. Что за игру ведет сестра? Джаред не должен заезжать к ним домой. — Ты можешь просто послать ему приглашение по почте, сестренка. Я уверена, что оно не затеряется среди корреспонденции. — Я заеду за ним, — твердо заявил Джаред. Звякнул древний кассовый аппарат миссис Бентон. — Еще одну минутку, девочки! — крикнула она из соседней комнаты. Но у Авы не оставалось больше ни минуты. — Мне надо идти, — решительно произнесла она. Несколько лет назад Ава наверняка бы осталась и выпила эту горькую чашу до дна. Сегодня такое невозможно. За последние четыре года она слишком многое пережила и не позволит, чтобы эти трое подорвали ее еще не окрепшее чувство уверенности в себе. — Позже увидимся дома, Рита. — Не взглянув на Джареда, она спустилась с возвышения, схватила свою сумочку и направилась к выходу. — Но как же платье… — начала было миссис Бентон, но Ава не слушала, ей необходимо выйти на воздух, иначе… Она была настолько поглощена своим бегством, что не удержалась от вскрика, когда услышала у себя за спиной произнесенные низким баритоном слова: — Опять убегаешь? Находясь уже на полпути к двери, на полпути к безопасности, она замерла на месте. Этот голос, сейчас полный холодного сарказма, когда-то говорил ей, как она прекрасна. — Ты всегда здорово умела бегать, Ава. Она медленно повернулась к нему лицом. — Ты не сказал мне сегодня ни единого слова. Я думала, что тебе будет безразлично, если я уйду, или ты вообще этого не заметишь. Его глаза потемнели, а губы скривились в усмешке. — А я вот заметил. Ава была не вполне уверена, о чем они говорят о встрече в магазине или о последних четырех годах. — Я могу что-нибудь для тебя сделать, Джаред? — Нет, ровным счетом ничего. — Ну, тогда я пойду. — Твой муж тоже приехал на свадьбу? Ее пульс участился при напоминании о той лжи, которую ей пришлось придумать перед отъездом из Парадиза. — Мы с ним расстались, — тихо сказала она. — Ты и от него ушла? Ава сделала глубокий вдох. Джаред имел право сердиться на нее, но она не собиралась безропотно проглатывать одну колкость за другой. Жизнь в Нью-Йорке, рождение ребенка и высокооплачиваемая работа в области дизайна интерьеров действительно изменили ее. Ею больше никто не будет помыкать — ни отец, ни Джаред, — никто. — Как я понимаю, ты сердит на меня. Но это еще не причина для откровенной жестокости. — Я не сержусь на тебя, Ава. — Его потемневшие глаза испепеляли ее взглядом. — Чтобы на кого-то сердиться, нужно по-настоящему любить этого человека. Она ощутила спазм в горле и близость слез. Она вдруг поняла, что за эти годы фактически создала целую фантазию о том, как они снова встретятся. А происходящее сейчас разительно отличалось от этой фантазии. Им с Джаредом больше никогда не быть вместе. Он ее презирает, и если даже Ава все объяснит и попросит прощения, от этого вряд ли что-то изменится. Он стал холодным и жестким человеком. Но ведь дело теперь не только в ее собственных чувствах, в ее собственном сердце. Теперь ей надо защищать нечто большее. Она гордо расправила плечи. — Послушай, тебе ведь наверняка не хочется ни видеть меня, ни говорить со мной. Давай просто считать, что ничего не произошло, что этой встречи вообще не было, и постараемся держаться подальше друг от друга. Это всего на пару недель, так что не должно быть очень уж трудно. — Значит, ты приказываешь мне не приходить на свадьбу твоей сестры? Она проглотила комок в горле. — Я не приказываю, а только прошу. — Значит, меня там не будет. Помедлив секунду, Ава повернулась, чтобы уйти. Она взялась за дверную ручку, но он шагнул следом, и его большая рука накрыла ее пальцы. От его прикосновения, от его близости у девушки перехватило дыхание. Исходивший от него запах кожи, жары и самой мужественности усиливал это впечатление близости. На мгновение ей показалось, что разделявшее их время исчезло. Он был таким родным, таким великолепным, а его запах опьянял. — Ава, — произнес Джаред, убирая руку. — Да? — Она подняла глаза и посмотрела на него. Он стоял так близко, что она чувствовала, как мускулистая стена его груди слегка касается ее плеча. Она ощущала его тепло, его огромную силу, помнила, как комбинация этих свойств действовала на нее в прошлом. Его взгляд переместился с ее шеи на губы, потом встретился с глазами. — Отпусти дверь. — Джаред приподнял одну бровь. — На этот раз первым уйду я. Джаред гнал свой грузовик по грунтовой дороге словно сумасшедший. Так он и есть сумасшедший, разве нет? Он только что встретился лицом к лицу с женщиной, которую не мог забыть, с женщиной, которая предала его. Первый год ее отсутствия был одним сплошным кошмаром, а тупая боль в груди становилась год от года все острее. Он все еще помнил то утро, будто это случилось только вчера. В то утро Бен Томпсон приехал на южное пастбище и сказал ему, что знает об их отношениях. Он сказал, что его дочь уехала в Нью-Йорк, что она выходит замуж за другого — за человека их круга — и больше не вернется. Джареду тогда исполнилось двадцать четыре года. Он был простым работником на ранчо, интересовался цифрами и мечтал о том, чтобы у него была Ава, несколько сот акров своей земли и какое-то будущее в мире финансов. Но, как ему ни хотелось поехать и найти ее, чтобы бороться за нее, он этого не сделал. Ведь ей нужен другой мужчина, а Джаред ей больше не нужен. Как вскоре оказалось, Джаред был не нужен и ее отцу. Неделей позже Бен вышвырнул Джареда и его бабушку с ранчо. Разразившись проклятием, он резко крутанул баранку вправо, машину занесло и он чуть не врезался в железные ворота. Что ж, теперь у него было все. С помощью одного невероятно преданного клиента, поверившего в талант молодого человека, Джаред за короткое время добился успеха и большого уважения. К нему обращались богатые люди и знаменитости, желающие увидеть и защитить свое финансовое будущее. Да, у него есть все. Ну, или почти все. Джаред имел денег больше, чем мог себе вообразить в самом необузданном полете фантазии, в то время как Бену Томпсону на ранчо едва удавалось сводить концы с концами. Эта мысль всегда вызывала у Джареда улыбку. Однако при виде своего дома Джаред нахмурился. Это трехэтажное здание, расположившееся на четырех сотнях акров земли, действительно считалось символом его богатства и успеха, но каждый раз, когда он въезжал в ворота и мчался по гравийной дорожке, он видел дом, который лишний раз напоминал об Аве. По его заказу стены выкрасили в мягкий бледно-зеленый цвет — цвет ее глаз. Боже, в ее огромных глазах можно было утонуть. Джаред заскрежетал зубами. Когда она бросила его четыре года назад, какая-то часть его умерла. Но другая часть осталась жить, чтобы работать. Он и работал как проклятый день и ночь, стараясь выкинуть ее из головы. Мужчина резко ударил по тормозам, и машина с диким скрежетом остановилась в клубах пыли. Оказывается, он мог думать только о ней. Проклятье! Уже столько лет назад Бен Томпсон ясно дал ему понять, что его дочь — не для простых смертных, работающих на ранчо. Какого дьявола он тогда его не послушал? Бен Томпсон. Во что бы то ни стало Джаред хотел отомстить этому человеку. И если слухи о финансовых проблемах его ранчо соответствовали действительности, то, похоже, ждать оставалось недолго. — Может, вылезешь из этого грузовика? Джаред посмотрел на крыльцо, где его бабушка Муна сидела в окружении своих любимых вещей: чай, книги, всевозможные травы и гадальные карты. Она была матерью его матери и единственным оставшимся у него родным человеком. Бабушка была чистокровной шайенкой и заплетала свои черные с сединой волосы в косы, достававшие до талии. Худощавая, но далеко не хрупкая, она сохранила в свои восемьдесят четыре года всю ясность и остроту ума. Он помнил те истории, которые она рассказывала ему в детстве. Муна являлась шаманкой своего племени, к ней приходили люди за толкованием снов и предсказаниями будущего. Одни называли ее толковательницей, другие — провидицей. Но сейчас, как заметил Джаред, она не была ни той, ни другой. Она выглядела встревоженной. Встав с места, она принялась подметать крыльцо длинными, быстрыми движениями. — Что случилось в городе, Джаред? Сидя в кабине, где становилось жарче с каждой секундой, Джаред провел рукой по лицу. Ему не хотелось отвечать на вопрос, и он решил уклониться от ответов. — С какой стати ты подметаешь крыльцо? У нас ведь есть домоправительница. — Я о ней не просила. — Это был ее обычный ответ и обычный негодующий тон. Джаред покачал головой. Он только хотел, чтобы бабушка провела остаток жизни в покое. Ей и его матери всю жизнь приходилось несладко, они нанимались на любую работу, где им соглашались сносно платить. А когда мать умерла, всю заботу о мальчике взяла на себя бабушка Муна. Ему тогда только исполнилось восемь лет. Джаред был настоящим дьяволенком и всегда нарывался на неприятности. А Муна кормила его, наставляла на путь истинный, читала ему, учила оставлять без внимания колкие замечания и гордиться собственным происхождением. Когда Джаред работал на Томпсона, бабушка еще находила в себе силы мыть полы, готовить еду и мести крыльцо. Теперь же она могла бы отдыхать, посиживать в саду и радоваться жизни. Но это было не в ее характере. — Джаред, — снова окликнула она внука спокойным голосом, в котором, однако, чувствовалась твердость. — Рассказывай, что случилось в городе. — Случайно встретил… старого приятеля. Ничего особенного. Бабушка недоверчиво покачала головой. — Я что-то почувствовала, но карты сегодня оказались на редкость скрытными. Они ничего мне не сказали об этом старом приятеле. — Этого не смогли бы предсказать даже духи твоих животных, — откликнулся Джаред, не выходя из грузовика. — Может, и не смогли бы. — Старушка пожала плечами. — А может, они хотели, чтобы все открывалось в свое время. Четыре года — это чертовски много времени, подумал Джаред. Слишком много, чтобы ждать еще каких-то откровений. Единственным контактом с Авой за все это время стал один телефонный звонок, который прозвучал вскоре после ее отъезда. Но он не хотел слышать ее оправданий, не хотел знать, как и почему она предпочла ему другого мужчину. Он включил зажигание. — Я вернусь, — крикнул он Муне, давая задний ход. — Мне надо в последний раз повидаться с этим старым приятелем. Джаред еле расслышал имя, произнесенное бабушкой и подхваченное ветерком, которое болью отозвалось в сердце. — Ава Томпсон. ГЛАВА ВТОРАЯ Из окна гостевой спальни скромного домика, который снимала ее сестра, Ава смотрела на свою дочурку Лили трех с половиной лет, весело игравшую на заднем дворе с двумя маленькими девочками из соседнего дома. Малышки возились в песочнице. Ава почувствовала, как дрогнуло сердце при виде дочери. Лили нравилось играть на свежем воздухе, она любила шумную возню, беготню и подвижные игры с другими детьми. Но Нью-Йорк не подходящее место для девчушки, в чьих жилах течет горячая кровь и которая уже в таком раннем возрасте отличалась завидным упорством и пылкостью. В один прекрасный день эти черты характера заставят ее задуматься, кто ее отец и где он. Ава боялась этого, но принимала как будущую неизбежность и считала, что дочь заслуживает того, чтобы знать правду. Устало вздохнув, Ава отвернулась от окна и взяла телефонную книгу. Надо искать другое место, где можно остановиться, такое, чтобы вероятность случайно встретить там Джареда Редвулфа равнялась нулю. — Привет. Чем занимаешься? Ава подняла голову и увидела сестру. Под мышкой она держала коробку печенья и по стакану молока в каждой руке. Ава тепло улыбнулась. Пока они росли, Рита всегда старалась поднять сестре настроение, если что-то приключалось — будь то резкое замечание отца или случай в предпоследнем классе, когда грудастая Тина Уайт сумела перехватить у нее роль в школьной постановке. Но особенно забавляло и трогало Аву то, что Рита до сих пор считала, будто печенье и молоко лучшее лекарство от всякой хандры. Рита у нас мечтательница, импульсивная и романтичная натура, подумала с нежностью Ава. А ответственный человек, практичный и осторожный, — это она. Мать была в восторге, что обе ее дочери — цельные натуры. — Ну, так кому же ты собралась звонить? — спросила сестра, выдергивая Аву из прошлого. — Во все мотели города. Рита ахнула. — Неужели ты собираешься бросить меня как раз тогда, когда я в тебе больше всего нуждаюсь? Кроме того, теперь в городе всего один мотель, да и он битком забит приехавшими на родео. — Она поставила молоко на столик и взяла сестру за руку. — Пожалуйста, не уезжай. Прости за сегодняшнее — я вела себя ужасно. — Ничего ужасного. Ты просто была несносной, противной и лезущей не в свое дело… — Ладно, ладно. — Рита упала спиной на кровать. — Послушай, я тебя люблю и хочу, чтобы ты была счастлива. Четыре года назад папа поступил очень плохо и несправедливо. Я просто подумала, что если вы с Джаредом нормально поговорите, то, может быть, всем станет лучше? Ава через силу улыбнулась. — Большое тебе спасибо, сестричка, но ты сама видела, как он сегодня смотрел на меня. Ущерб нанесен — все кончено. — Она серьезно посмотрела на сестру. — Между прочим, ты не виновата в том, что сделал папа. — Я могла бы помочь тебе. — Щеки Риты слегка порозовели, она отвела взгляд. — Нет, не могла бы. Ты была еще маленькая. Ава вздохнула. — Безболезненного выхода из той ситуации не было. Если бы я ушла к Джареду, они с бабушкой оказались бы на улице. Папа мне так и пригрозил. А я не могла допустить, чтобы такое случилось. — Знаешь, у них теперь большой дом. И никаких финансовых проблем. — Я знаю, — негромко сказала Ава и посмотрела не печенье. — Можно мне одно? Рита засмеялась и протянула ей весь пакет. — Бери уж два. — Она серьезно взглянула на сестру. — Ты собираешься навестить папу, пока вы здесь? — Вряд ли. — Ава поежилась. — Не хочешь познакомить его с внучкой? — Он весьма ясно выразил свои чувства по отношению к Лили. — Но он очень изменился, когда ты уехала. Вернее, после того, как с ним произошел несчастный случай. Его сбила машина, и он сильно ударился головой. Похоже, этот удар вернул ему кое-какой здравый смысл и чуточку понимания. Мне кажется, отец действительно хочет с тобой увидеться. Думаю, он теперь кое о чем сожалеет. Ава решительно покачала головой. — Я не могу так рисковать, не могу позволить травмировать Лили. Мне достаточно и одного Джареда. Именно поэтому нам и нужно остановиться где-то в другом месте. — Да ладно тебе. Он же сказал, что не придет на свадьбу, так? — Так. — Тогда о чем тебе беспокоиться? Ава пожала плечами. Джаред действительно обещал не приходить на свадьбу, а это означало, что он не зайдет за приглашением. — Наверное, и правда не о чем. Какое-то время они сидели рядом на кровати, ели печенье и пили молоко. Ава схватила еще одно печенье, встала и подошла к окну. Ей даже и думать не хотелось о предложении Риты. Джаред ее теперь ненавидит. И скорее всего, после сегодняшнего разговора он к ней и близко не подойдет… Мысль оборвалась. Ей стало нечем дышать, руки задрожали. Сквозь оконное стекло и пыльную сетку она смотрела, как перед ней развертывается сцена, которую она тысячи раз проигрывала в своем воображении. Лили отошла от песочницы и своих приятельниц и стояла теперь возле кустов роз, разговаривая с высоким, потрясающе красивым шайеном. — У тебя есть лошадки? Джаред улыбнулся симпатичной большеглазой девчушке с длинными медного цвета волосами, стянутыми в конский хвост. — Целых семь. День клонился к вечеру, но солнце пекло нещадно. Попить бы чего-нибудь холодненького, подумал Джаред, когда сидевшая перед ним девчушка неловко подала ему маленький стаканчик, который взяла с детского столика, стоявшего на мощенном кирпичом патио у края газона. — Благодарю вас, мэм, — сказал он и разом осушил прохладную кисловатую жидкость. Интересно, кто она такая? Вероятно, еще одна внучка миссис Янг, хотя она совсем не похожа на ее черноволосых малышек. Но если она из семьи Янгов, то почему она здесь, у дома Риты? Зашла в гости? Вполне возможно. Парадиз — это по-настоящему семейный город. Помахав миссис Янг, у которой был несколько усталый вид, он посмотрел на малышку, тянувшую его за джинсы. Эта девчушка вовсе не походила на избалованную, всю в оборочках юную леди. Нет. Девочка, представившаяся ему как Лили, одетая в джинсы и тенниску, была весьма изрядно измазана землей. Это была девчонка-сорванец. Джаред это понял сразу же, как только вошел во двор, когда она совершенно бесстрашно выпрыгнула из песочницы через довольно высокий бортик. Ей было годика три или четыре, точнее определить он не мог. Она не очень-то распространялась на этот счет, предпочитая засыпать вопросами его. Джареду ее бесцеремонность вовсе не претила, он любил детишек. Просто у него не было большого опыта общения с ними. Лили поманила его пальцем, словно хотела поделиться большим секретом. Он нагнулся и услышал ее шепот: — Мама читает мне книжку про яблочных лошадок. А у тебя есть яблочные? Он кивнул. — Две. Но скоро будет три. — Ты хочешь купить еще? — Нет. — Он присел на корточки. — Моя кобылка должна скоро ожеребиться. — Как это? — У нее родится малыш. Девчушка радостно захлопала в ладошки. — Малыш? — Да, — засмеялся Джаред. — А когда? — Наверно, в конце этой недели. — Ой, мне хочется посмотреть. Можно? — спросила она. — Я буду помогать. Я, когда вырасту, буду хорошо ездить на лошадках. Между ними на траву упала чья-то тень. Джаред встал и увидел, что к девчушке подходит Ава, в глазах которой читались настороженность и беспокойство. — Мамуля, — воскликнула Лили, улыбаясь во весь рот, — это Джаред. Мамуля? От спазма Джареду стало трудно дышать. Так эта девчушка — ее дочь? Слово глубоко ранило его, как и мысль о том, что Ава принадлежала другому. Он знал, что она вышла замуж, но старался не думать об этом, не хотел даже мысленно связывать ее с другим мужчиной. Но теперь здесь, прямо перед ним, стояло абсолютно вещественное доказательство. — Я знаю, кто это. Лил, — сказала наконец Ава, не сводя с него своих зеленых глаз, которые, казалось, спрашивали, зачем он здесь и когда уйдет. Каких-нибудь двадцать минут назад он мчался по шоссе весь на взводе, готовый задать свои вопросы, готовый сразиться с женщиной, которая знала ответы на них. Но эта малышка остановила его, погасила его гнев и совершенно очаровала как это часто делала в прошлом ее мать. Впрочем, она это делала и сейчас, просто стоя на траве и глядя на него со скрещенными на груди руками. Джаред повернулся к Лили. — Мы с твоей мамой когда-то были знакомы. Лили округлившимися глазами посмотрела на мать. Ава улыбнулась, потом снова уставилась на Джареда. — Ты передумал насчет свадьбы? — Ну, не совсем так. Он снял шляпу и вытер пот со лба. Все шло не так, как предполагалось, к тому же он определенно не собирается допрашивать Аву в присутствии дочери. Придется сделать это в другой раз — не сегодня. Мать и дочь… Почему ему не приходило в голову, что у Авы может быть ребенок? Какой же он дурак! Она уехала из Парадиза, чтобы выйти замуж. А дети — это естественное последствие брака. — А когда мне можно прийти и посмотреть на лошадок? — спросила Лили, оторвав Джареда от размышлений. — Ты можешь прийти ко мне в любое время, улыбнулся мужчина. — Сейчас? — Нет, Лил, — вмешалась Ава, — сейчас мы должны обедать. — Завтра? — снова задала вопрос дочка. — Нет. — Ава покачала головой. — У нас… кое-что намечено. Джаред отметил, что женщина чем-то напугана. Она явно не хочет, чтобы он общался с ее ребенком. Чего она боится? Он сжал зубы. Однажды они говорили о детях в ту первую ночь, когда занимались любовью. Они разговаривали обо всем: о совместном будущем, о жизни, о детях. Потом Джаред притянул девушку к себе, жадно поцеловал и стал снова любить ее. Мужчина тряхнул головой, чтобы избавиться от навязчивого образа взмокших тел и горячих губ. Он здесь не ради воспоминаний. Ава должна кое-что объяснить ему, и завтрашний день идеально для этого подойдет. Муна может повести Лили смотреть лошадей, а они спокойно поговорят. — Что мы будем делать, мамуля? — спросила Лили. Ава вздрогнула. — Когда? — Завтра, — сухо подсказал Джаред. — Ах да. Ну… я думала сводить тебя в кино. Как раз идет мультик, который ты давно хотела посмотреть. — Нет. — Лили нахмурила бровки. — Я хочу посмотреть лошадок Джареда. У одной будет малыш. Ава заправило за ушко Лили выбившийся локон. — Джаред — очень занятой человек, кисуля. Мужчина понял: Ава считает, что ему пора уйти, убраться отсюда, вернуться к своей очень занятой жизни. Ладно, она получит желаемое, но не раньше, чем получит обещание на завтра. — Ну пажа-а-лста! — Малышка уперла ручки в бока. Сказать «нет» в ответ на это «пажалста» было практически невозможно. — Давай делать все по порядку, — сказал Джаред, обращаясь к Лили. — Приезжайте-ка завтра вдвоем, а там посмотрим, что у нас получится. Итак, жду вас в полдень. Найти меня проще простого. Сначала по шоссе, потом поворот направо и еще несколько миль. Ава открыла рот, чтобы возразить, но на ум ничего не приходило. — Я знаю, что у тебя действительно очень много работы. Мы можем… — Надо многое наверстать. — Он посмотрел на нее, выгнув одну бровь. — Время я найду. — Видишь, мамуля, он сказал, что найдет время. Еще бы, подумала Ава, ощущая досаду второй раз за сегодняшний день. Она теперь понимала, что он приехал вовсе не за приглашением на свадьбу Риты. Он явился, чтобы получить ответы на все вопросы. Но присутствие Лили, вернее, ее существование сорвало его планы, и он настаивает на завтрашнем визите, когда сможет остаться с ней наедине. Мысль об этом почему-то лишала Аву присутствия духа. — А лошадок мне можно гладить, Джаред? спросила Лили с горящими восторгом глазами. — Конечно. — Он ласково улыбнулся. — Им будет приятно увидеть хоть одно хорошенькое личико, а то ведь им приходится изо дня в день смотреть на грубые физиономии работников ранчо. — Мамуля, пажалста… — Лили посмотрела на мать. — Что скажешь, Ава? — Джаред сдвинул шляпу на затылок. Это был вызов, причем такой, от которого никак нельзя было уклониться. Солнце буквально прожигало насквозь. Полнейшее безветрие не давало ни малейшей надежды на спасение. Она почувствовала, что кивает. — Ну, хорошо. Лили радостно заверещала и побежала к дому. — Я скажу тете Рите! Да, скажи Рите, ей это очень понравится, подумала Ава. — Она потрясающая девчушка. — Джаред глядел вслед удаляющейся Лили. — Спасибо. — Ава натянуто улыбнулась. Ну, а где ее отец? — Извини, что? — Улыбка бесследно исчезла. — Твой муж. Где он? — Как я уже говорила, мы разошлись. — Меня до сих пор удивляет, почему ты оставила свою девичью фамилию. — Стальные глаза смотрели прямо в душу. — Послушай, я хотел подождать до завтра, но, наверное, можно начать и сегодня. — Он выжидательно приподнял брови. — Тебе не кажется, что я ждал достаточно долго, чтобы услышать правду? — П-правду, — заикаясь, проговорила Ава и резко отвернулась, в надежде найти нужные слова. Однако далеко уйти в этих поисках ей не удалось. Рукой она задела столик для пикника и сбила кувшин с лимонадом, который упал на кирпичное покрытие дворика и разбился. Жидкость и кубики льда разлетелись во все стороны. В следующую секунду Ава, стоя на коленях, пыталась собрать черепки керамики; Джаред оказался рядом с ней. Ее мозг лихорадочно работал. Он хочет услышать правду. Но которую из них? Ава почувствовала резкую боль. — Ты порезалась. — Джаред протянул к ней руку. — Я в порядке. — Женщина резко отстранилась. Ей совсем не нужно, чтобы он прикасался к ней. — Дай мне посмотреть, Ава. — Не стоит. Это пустяки. Но он все равно взял ее руку. Как это на него похоже, подумала она, уступая нажиму его сильных, огрубевших пальцев, разжимавших ее крепко стиснутый кулак. На указательном пальце обнаружился небольшой порез. Ничего серьезного, просто глубокая царапина, но Джаред не преминул заняться ею по-настоящему. Взяв один из быстро таявших кубиков льда, он приложил его к порезу. Ава чуть вскрикнула от острой боли. — Извини, — тихо сказал он, катая кубик по ранке мелкими круговыми движениями. — Порез неглубокий, быстро заживет. Ава не удержалась и взглянула в открытый ворот его рубашки, потом надолго остановилась на его гладкой загорелой груди, покрытой четкими рельефными мышцами. Ее пальцы дернулись при воспоминании о том, как она гладила эту грудь и как та соприкасалась с ее обнаженным телом. Капли пота заструились у нее по запястью, словно пытаясь унять зачастивший пульс. — Ава, обед готов. Казалось, голос Риты донесся из невообразимого далека. Но этого оказалось достаточно. Ава отняла свою руку, отвела смущенный взгляд от Джареда и поднялась. Он последовал ее примеру. — Обязательно смажь перекисью водорода. А мне пора идти. — Он прикоснулся к полям шляпы и пошел прочь. Последний шанс. Но для чего? Чтобы убежать, спастись, отвертеться от этого добрососедского визита, который окажется совсем не добрососедским? — Послушай, Джаред, насчет завтра. — Ава закусила губу. Он остановился и проницательно уставился на нее. — Что насчет завтра? Господи, это становится уже просто смешным. Нельзя избежать неизбежного. Джаред заслуживает того, чтобы знать правду. Более того, он этого потребовал. И что бы завтра ни случилось, она с этим справится — здесь или когда вернется в Нью-Йорк. В любом случае они с Джаредом освободятся от бремени последних четырех лет. Ава сделала глубокий вдох, молясь, чтобы он оказался готов услышать то, что она должна ему завтра сказать. — Мы будем у тебя в полдень. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Она стояла над ним, расстегивая блузку со скоростью ленивой реки, перекатывающейся по гладким камням. Омываемая мягким лунным светом, неотрывно глядя ему в глаза, она обнажила одно нежное плечо, потом другое. Легкая улыбка тронула ее губы, и она позволила шелковистой ткани упасть на траву к своим босым ногам. Даже прохладная трава, на которой он лежал, не могла умерить жгучий огонь внутри. Он хотел ее, особенно когда она смотрела на него таким взглядом — решительным и жаждущим. Неожиданно налетел ветерок и взъерошил ее волосы. Бутоны сосков ясно проглядывали сквозь тонкую бледно-розовую ткань лифчика. Она была прекрасна, и его взгляд неудержимо пополз ниже, к гладкому животу, потом еще ниже, к тени между ее бедрами, едва прикрываемой розовым лоскутком. — Говори же, Джаред, — прошептала она, опускаясь на него сверху. Он тихо засмеялся, крепко сжал ее ягодицы и прошептал куда-то ей в шею, перекатываясь вместе с ней через бок: — С днем рождения, Ава. Она лежала под ним, и от нее пьяняще пахло медом и полевыми цветами. — Мне нужен твой рот, — сказала она. Он медленно наклонил голову, между ними оставалось всего несколько дюймов. Она облизала нижнюю губу и выгнулась навстречу ему, в глазах светилось желание. Он охватил ладонями ее лицо, готовясь взять то, что принадлежало ему. Вдруг ее глаза затуманились. — Джаред, я… Мне надо… Он поцеловал кончик ее носа. — Тебе ничего не надо делать, любимая. Просто расслабься и наслаждайся. Она посмотрела на его губы, глаза, словно обдумывая его предложение. Потом запустила пальцы в волосы. — Ава, как я люблю, когда ты прикасаешься ко мне. — Джаред, мне пора идти, — выдохнула она, не прекращая ласк. — Потом. — Сейчас. — Ее голос звучал настойчиво, но спокойно. Джаред попытался сосредоточиться. — Что-то не так, любимая? — Я не люблю тебя. И никогда не любила, — вымолвила она, продолжая ерошить его волосы, крепко прижимаясь и двигаясь под ним. — У меня есть другой. — Нет, — прорычал он. Она насмешливо улыбнулась, потом, приблизив губы к его уху, прошептала: — Ну и дурак же ты, Джаред Редвулф. Джаред резко проснулся и сел. Утреннее солнце ослепило его, затопило все чувства и мысли. Опутанный сбившимися простынями, весь мокрый от пота, он пытался вдохнуть, пытался осмыслить только что случившееся. Он сидит у себя в постели, напрягшись и сжав кулаки. Какого черта? Часы показывали половину восьмого. Кошмар вернулся. Он потер лицо рукой, застонав от осознания этого жуткого факта. Сон не снился ему уже целых три года. От этого чертова кошмара его тело всегда дико жаждало Авы, а разум страстно хотел проклясть ее. Спокойно, Редвулф. Через несколько недель она уедет отсюда, исчезнет навсегда из твоей жизни и твоих сновидений. А что будет с головой? Наступит ли когда-нибудь такое время, когда он не будет о ней думать? Джаред опять посмотрел на часы. Если сегодня все пройдет по плану, то такая надежда есть. А если вечером ему немного поможет Тина Мари Уотерс, то шансы даже возрастут. Эта рыжеволосая красотка всегда в пределах досягаемости и при каждой встрече предлагает ему остаться подольше, хоть до утра. Прежде он никогда у нее не оставался, но сегодня, возможно, примет предложение. Правила, черт возьми, для того и существуют, чтобы их нарушать. Особенно при экстремальных обстоятельствах. А Ава Томпсон как раз и есть экстремальное обстоятельство. Джаред на секунду закрыл глаза и тут же увидел образ, отпечатавшийся в сознании: она стоит над ним, одетая в лоскутки бледно-розового кружева, ее кожа нежна как шелк, а в бархатно-зеленых глазах полыхает желание. — Проклятье! — Он открыл глаза и, путаясь в простынях, выскочил из постели. Пройдет сегодняшний день, и Ава станет далеким, легко забывающимся воспоминанием, даже если ему придется вообще больше не спать. — По-моему, морковка — это как раз то, что нужно. — Ава взяла дочку за руку, и они вышли из прохладного магазина на солнцепек. — Если бы ты была лошадкой, что бы ты больше всего любила? — Мороженое, — без малейшего колебания ответила Лили. Дочка всегда решала все без промедления. Ава взглянула на нее и, следуя примеру, тоже стала перепрыгивать через трещины на асфальте. Бесполезно гадать, где Лили услышала подобное суеверие, но прыгать, скакать и смеяться, по убеждению Авы, — это всегда хорошо. Она отвернулась от дочери и отперла дверцу машины. Еще несколько недель, и им придется уехать обратно в Нью-Йорк, хотят они того или нет. Там у них хоть какая-то жизнь, что-то похожее на дом. Черт возьми, у нее отличная работа, клиенты, которые на нее полагаются. А здесь ей делать нечего. — Мамуля, вон тот старик на нас смотрит. Слова Лили заставили Аву повернуться. С минуту она могла лишь смотреть с бешено колотящимся сердцем на стоявшего через дорогу старика, на которого показывала Лили. Она не видела его четыре года, но ей показалось, что гораздо больше. Он не очень изменился, только морщины на лице стали глубже и заметнее. Почему у него такой печальный вид? Ава тут же выругала себя за то, что ей это не безразлично — после всего, через что ей пришлось пройти по его милости. — Мамуля, что с тобой? Ава крепко схватила дочь за руку, словно пытаясь защитить ее. — Ничего, Лил. Поехали. — Ава? — раздалось рядом. Ну вот, опоздала. Она остановилась, так и не успев запихнуть дочку в машину, и повернулась к нему. — Здравствуй, папа. Родственники и друзья всегда подшучивали над Беном и Оливией Томпсонами, утверждая, что их дети совсем не похожи на своих родителей. Две блондинистые девочки, рожденные темноволосыми матерью и отцом. Ава была уверена, что унаследовала некоторые черты от матери и ни одной от отца. Во всяком случае, так она думала до сегодняшнего дня. И вот, пожалуйста, все ясно как день. Вообще-то это не совсем черта, а скорее выражение лица, какого раньше у отца никогда не бывало: сомнение и колебание. Именно это выражение она тысячу раз видела, глядя на свое отражение в зеркале. — Ты приехала домой. — Отец нерешительно улыбнулся. Она только кивнула — язык не шевелился. — Я рад тебя видеть. — Он перевел взгляд на стоящую рядом с ней девочку. — А это Лили? Ава кивнула, крепко держа дочь за руку. — Да. Язык почти не повиновался. Только бы отец не сказал ничего жестокого, молча молила она, глядя, как он опускается на одно колено перед Лили. — Ну, привет, — сказал он. — Привет. — Лили придвинулась ближе к матери. Ты кто? Ава затаила дыхание, сжимая в кулаке ключи от машины. — Я твой дедушка. Лили улыбнулась и просто пожала плечами. — Ладно. Аву накрыла теплая волна облегчения, но ее почти сразу сменил страх. Дочь теперь знает деда, а тот в один прекрасный день возьмет и оттолкнет ее. Когда отбрасывают любовь ради гордости, то кому-то бывает больно, очень больно. Ава не доверяла этому человеку, который ласково разговаривал с ее дочкой. — У меня будет день рождения, — сказала Лили и выставила шесть пальцев, — через столько месяцев. — Я знаю, — улыбнулся Бен. — Знаешь? — не поверила Лили. Конечно, он знает, с негодованием подумала Ава. Потом он спросит, что бы она хотела получить в подарок, поэтому потянула дочку за руку. — Нам пора ехать, папа. Нас ждут. — Мы едем к Джареду смотреть на лошадок, — с готовностью объяснила Лили. — Ты знаешь Джареда? Бен Томпсон поднялся с колена, морщины вокруг рта стали жестче. — Да, знаю. Ава отвернулась, чувствуя, как в ней растет ярость. Отец ни капельки не изменился, так и остался неисправимым расистом. О чем она только думает, стоя тут с ним? Ждет, чтобы он снова причинил ей боль? — Садись в машину. Лил. — Она открыла заднюю дверь. Лили помедлила, потом пожала плечами. — До свидания, дедушка. — До свидания, Лили. — Он улыбнулся девочке, потом пошел вслед за Авой. — Заедешь как-нибудь домой? — У нас не так много свободного времени, — уклончиво ответила Ава. — А что, если устроить небольшой семейный обед? Ты, Рита, Лили и я. Ава судорожно сглотнула. Чего он добивается? С чего это отец вдруг подобрел? — Может, в четверг, около шести? — Его глаза смотрели с надеждой. Она оглянулась на Лили. Малышка весело улыбалась на своем специальном детском сиденье. И тоже смотрела на нее с надеждой. В ее жизни отсутствовали мужчины, и, конечно же, девочка стремилась отыскать себе отца или деда. Но Ава просто не могла допустить, чтобы это родное милое личико стало печальным и заплаканным, когда дед в конце концов отвергнет ее. А так обязательно произойдет, в этом Ава не сомневалась. И она не позволит причинить дочурке боль. Ни за что на свете. — Извини, — тихо, но твердо сказала она, садясь за руль. — Мы, скорее всего, не сможем. Она отъехала, оставив отца одиноко стоять на тротуаре, и сердце ныло от старой боли. Лили ничего не говорила, просто смотрела в окно, и Два, честно говоря, была этому рада. Через несколько минут машина уже мчалась по шоссе в направлении дома Джареда. Ава взглянула на дочку в зеркало заднего обзора и немного грустно улыбнулась. — Посмотри, мамуля. Ава затормозила перед огромными двухстворчатыми железными воротами, на которых красовалась бронзовая буква «Р» — Редвулф. Далее к дому вела длинная подъездная аллея. Ава вытерла потные ладони. Она слышала, что Джаред преуспел, что у него большой особняк и акры земельных владений. Однако то, что она видела, это гораздо больше, чем просто преуспевать. Расстилавшиеся по обеим сторонам обширные угодья были покрыты сочной зеленью и явно процветали. — Смотри, лошадки, — закричала Лили, показывая на трех гнедых красавиц, пасущихся вдалеке. — Они чудесные, правда? — подхватила Ава. На которой из них ты хотела бы покататься? — На всех. — Лили засмеялась. — Как в цирке. Они продолжали болтать о разных мелочах, из которых состоит сельская жизнь, пока Ава медленно вела машину по длинной аллее. Но обе потрясенно замолчали, когда их глазам предстал один из самых красивейших особняков, виденных ими когда-либо. Трехэтажный дом светло-зеленого цвета с белой отделкой и с островерхой крышей буквально утопал в зелени. Красные, фиолетовые и желтые цветы чередовались с более высокими растениями и кустами. Истинным чудом являлась опоясывающая дом веранда. Колонны, поддерживающие крышу, были покрыты сложной резьбой из шайенских знаков и символов, но Ава не имела ни малейшего представления о том, что они обозначают. Выйдя из машины, она заметила на ступенях крыльца замечательные плетеные корзины, которые ей так нравились. В них хранились травы и росла земляника. На крыльце появилась пожилая женщина. — Наахе, — приветствовала она их по-шайенски, грациозно спускаясь навстречу Аве. — Так чудесно тебя видеть. — Здравствуй, Муна. — Ава сглотнула подступивший комок, когда старая женщина крепко обняла ее. — Джаред! — Лили захлопнула дверцу машины и побежала вверх по ступенькам, обняла мужчину за ноги и с большим воодушевлением сказала: — Я принесла морковку. Ава подняла глаза. Потрясающе красивый хозяин дома встречал их на пороге. А потом он сделал то, от чего у Авы перевернулось сердце, — взял на руки дочь. В потертых джинсах, белой тенниске и кожаных сапогах он выглядел как техасский ковбой, хотя отнюдь таковым не являлся. Высокий и худощавый, он излучал властность; его черные волосы, стянутые на затылке, открывали энергичное, скуластое, бронзовое от загара лицо. Глубоко вздохнув, Ава шагнула навстречу. Джаред наблюдал за Лили, которая бесстрашно гладила лошадей, и поражался тому, насколько решительна эта малышка. — Она просто рождена для свободы, — заметил он. Ава улыбнулась. — Спасибо за приглашение. — Не за что. У тебя просто замечательная дочь. — Лили любит животных. Если бы была возможность, она проводила бы с ними все свое время, — сказала Ава, избегая взгляда проницательных глаз. — У нее дар, Ава. Жаль, что вы живете в большом городе. Ей стоило бы дать побольше воли. — Я бы с радостью, — начала женщина, и ее голос осекся. — Но? — подсказал Джаред, движимый любопытством. — В Нью-Йорке наш дом. — Теперь она повернулась и посмотрела на него. — И ты хочешь, чтобы она была поближе к отцу? Между ними возникло ощутимое напряжение. Ава закусила губу. — Что-то вроде того. Джаред прислонился спиной к конюшне. Кажется, он слишком много говорит и ведет себя чересчур фривольно. Как бы ему ни нравилась Лили, она — дочь женщины, которую он никогда больше не увидит. Теоретически Джаред всегда хотел иметь семью, где были бы дети. Но для этого нужна любимая женщина, жена. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Если он когда-нибудь решится создать семью, то сделает все, чтобы из него получился хороший отец. Не такой, каким был его собственный, бросивший его мать, как только узнал, что она беременна. Но поскольку Джаред не собирался заводить отношений, которые длились бы больше месяца, то семью он вряд ли создаст. Да это и к лучшему. Незачем повторять прошлые ошибки. Ему хорошо и одному. Муна поднялась с низенькой табуретки. — Думаю, пора приготовить нашим гостям что-нибудь на ленч, Джаред. — Нет, спасибо, Муна, — покачала головой Ава. Нам действительно пора. Мы перекусим по дороге. Джаред прикоснулся к ее руке. Женщина вздрогнула. — Ты любишь сэндвичи с копченой колбасой и сыром, Лили? — спросил Джаред девочку. Малышка энергично кивнула. — Мои любимые. Он повернулся к Аве, не убирая своей руки, стараясь не замечать, какая мягкая у нее кожа. — Может, поможешь мне наготовить сэндвичей? — Идите, идите. — Муна улыбнулась. — Я побуду с Лили. — Ты уверена, Муна? — Ава изо всех сил старалась казаться спокойной. Джаред понимал, что она боится остаться с ним наедине, и гадал, о чем она думает. Глупо злиться на нее. Ведь столько всего изменилось с тех пор, как они обнимали друг друга в ночи и шептали слова любви. Муна кивнула, ее глаза сияли. — Еще как уверена. Нам здорово. — Она подмигнула Лили. — Правда, Звездочка? Малышка широко улыбнулась.. — Хорошо, — нехотя уступила Ава. — Лил, будь осторожна с лошадкой. Мы скоро вернемся. Звездочка… Джаред был удивлен. Так Муна называла его, когда он был маленьким. Почему она назвала дочку Авы этим милым и дорогим сердцу прозвищем?.. — У тебя очень красивый дом, Джаред, — сказала Ава, переступая порог. Что ж, светская беседа — неплохое начало. — Спасибо. Я горжусь им. — Имеешь полное право. — Она взглянула на мужчину и добавила: — И собой тоже — как создателем. Джаред улыбнулся, неожиданно для себя обрадованный ее похвалой. — Кухня там. Ава невольно залюбовалась столом, который много лет назад сделал его дед. Она провела рукой по гладкой поверхности. — Когда я был маленьким, этот стол служил мне военным штабом. Тут располагалась целая армия грузовики, солдаты; большие камни были танками. Мне нравилось играть в войну. При такой возне просто удивительно, что осталась лишь маленькая царапинка. Ава заметила, как невольно загорались его глаза. Ей и в голову не приходило, что она может так скучать по нему, как почувствовала это сейчас. — Я помню, ты мне рассказывал. Тебе нравилось расправляться с мужчинами и издеваться над бедными беззащитными женщинами, верно? — В жизни не встречал беззащитную женщину. — А я? — Ах да, верно. — Он закатил глаза. Тихо засмеявшись, Ава хотела было нанести ему шутливый удар, но Джаред оказался намного проворнее — схватил ее за запястье и притянул к себе с такой силой, что она не могла двинуться. — Будешь вести себя прилично? — хрипло спросил он. Она почти перестала дышать, глядя на него снизу вверх, прямо в эти внезапно потемневшие глаза, но все-таки ей удалось произнести еле слышно: — А ты? — Я не знаю. — Он подтянул ее еще ближе. — Как ты скажешь. От подобной интимности Аву бросило в жар. Она вспомнила безлунную летнюю ночь, когда они пошли купаться нагишом в озере за чертой города — тела сплелись, губы жадно ищут губы… Услышал он или нет ее безмолвный зов, но отстранился и сказал спокойным тоном: — Да, я немного попортил этот стол. Но ведь все дети делают глупости, не так ли? У твоего отца наверняка найдется парочка историй о тебе и Рите. Ава натянуто улыбнулась, стараясь не замечать, как дрогнуло сердце. — Думаю, найдется. Я случайно встретила его сегодня. Джаред глубоко вздохнул и поинтересовался: — Ну, и как у него дела на ранчо? Я слышал, что не блестяще. Рита что-то говорила, но Ава не хотела слышать никаких подробностей. С этим местом связано множество воспоминаний — и хороших, и плохих. — Я не знаю, что будет дальше с ранчо и что будет делать отец. Я не виделась и не говорила с ним с тех пор, как уехала из Парадиза, и до сегодняшнего дня. Черт возьми, он хочет знать все, что с ней случилось за это время. Но сейчас Джаред глядел на нее и испытывал жгучее желание, как и несколько минут назад, в столовой. Что бы произошло, если бы он тогда поцеловал ее? — Ну, так что будем делать? — задала вопрос Ава. Хотел бы он на него ответить, а вернее, обнять ее крепко и целовать, целовать… — Колбаса и сыр в холодильнике, — сказал он, стараясь, чтобы голос не выдал его истинных чувств. — Сейчас достану хлеб. — Никогда не видела такой удобной кухни. Ава открыла дверцу огромного холодильника. Камин, мягкие стулья, большой семейный стол. Здесь очень красиво и по-домашнему уютно. — Не то, чего ты ожидала, верно? — Верно. Джаред мог рассчитывать лишь на одно средство борьбы со своим желанием — на цинизм. Поэтому он резко спросил: — Удивлена, что полукровка больше не живет в сарае твоего отца? Ава закрыла холодильник и повернулась к нему. — К чему ты это говоришь? Я искренне делаю тебе комплимент, а ты превращаешь его в нечто уродливое. Стараешься исказить смысл моих слов только потому, что сердишься? Или не понимаешь? Джаред положил хлеб на кухонную стойку. — По-моему, непонимание между нами началось с того дня, как ты уехала, не сказав ни слова. — Значит, все-таки сердишься. — Она немного помолчала. — Джаред, ты знал, куда я уехала. И ты ведь не помчался искать меня. — Я не гоняюсь за женщинами, которые не хотят, чтобы их поймали. — А я не умоляю мужчин гоняться за мной, — парировала Ава. — Но можно же было просто попрощаться? Ава посмотрела на него долгим взглядом. — Я удивлена уже тем, что ты заметил мое, отсутствие. Если бы она только знала… Но об этом Ава никогда не узнает. — Об этом не беспокойся, дорогая. Самый верный способ забыть одну женщину — это завести другую. Ее глаза округлились, а выражение лица стало таким, будто ей дали пощечину. — Так вот почему ты не ответил на тот мой звонок. Ты в это время развлекался с женщиной? Он не ответил на ее ночной звонок, прозвучавший ровно через год после ее отъезда, потому что это убило бы его. Но этого она тоже не узнает. — Ну, можно и так сказать, — усмехнулся Джаред. — Я лучше пойду. — На щеках Авы вспыхнули два ярких пятна. — Нет, черт побери, на этот раз ты не сбежишь! — Прекрасно! — крикнула она. — Тогда говори, что хотел сказать, и покончим с этим! Он Пересек кухню и встал прямо перед ней. — Мне нужна вся правда. — Я не могу сказать тебе всего, Джаред. А то, что могу, вряд ли тебя удовлетворит. — Я не жду от тебя удовлетворения. — Он скрипнул зубами. Ава была единственной женщиной, которая его по-настоящему удовлетворяла. Почему так получалось, что она являлась и той, которая приводила его в наибольшую ярость? Джаред ощущал жар, исходивший от ее тела, но не поддавался его власти. — Я хочу знать, почему ты не пришла тогда ко мне, почему не захотела даже сказать, что уезжаешь? — Прости. Я не могла. — Это не ответ. Они стояли так близко друг к другу, что он видел крошечные золотые искорки в ее тревожных зеленых глазах и ощущал цветочный запах ее духов, знакомых до боли. Он мысленно выругался. — Я… мне пришлось уехать, Джаред. Отец не оставил мне никакого выбора. — Хочешь переложить всю вину на отца? — Нет. Я виновата, но хочу объяснить тебе все обстоятельства. — И каковы же эти обстоятельства? Я думал, у нас с тобой что-то было. — Это правда. — Ава притронулась к его руке. — Просто с парнем в Нью-Йорке у тебя было что-то большее? — Нет. — Она уронила руку. — Проклятье, Ава! В чем же тогда дело? — Он покачал головой. — Что было настолько важно для тебя, что ты могла вот так просто взять и уехать? — Мне пришлось уехать… Я боялась, что если не уеду, то… — Мамуля! — окликнула ее Лили из соседней комнаты. Ава смотрела на мужчину, затаив дыхание. — Джаред… — Мы еще не закончили, — прошептал он. — Мамуля! Ава кивнула Джареду, потом ответила дочке: — Я здесь, Лил. Малышка появилась в дверях вместе с Муной. Пожилая женщина посмотрела сначала на Джареда, потом на Аву. — Она хотела вам что-то рассказать. — У Джареда есть пони, — радостно воскликнула Лили. — Я провела его вокруг… вокруг… — Она посмотрела на Муну. — Вокруг корраля, Звездочка, — пришла на помощь Муна. Ава улыбнулась девочке. — Это замечательно, Лил. — Ты у нас становишься настоящей лошадницей, — ласково произнес Джаред. — Правда? — Глаза малышки широко распахнулись. Он кивнул, и Ава взяла девочку за руку. — Нам пора, солнышко. Через полчаса я должна быть на примерке у миссис Бентон. По дороге я куплю тебе что-нибудь поесть. — Мне не хочется. Я съела морковку, а Муна дала мне хлеба с кукурузой. — Девчушка крепко обняла Муну, потом подбежала к Джареду. Он нежно прижал малышку к себе, опечаленный, что они уже уезжают. — Тебе сегодня было весело? Лили заулыбалась и энергично закивала. Все распрощались, и Джаред проводил Аву до машины. Он смотрел, как они отъезжают, и к нему снова вернулось чувство потери. — Она стала красивой женщиной. — Муна встала рядом и обняла Джареда. — Да. — Дочка очень на нее похожа. Он кивнул. — Но глаза у нее от отца. Пораженный, он повернулся к старой женщине. Откуда ей знать подобное?.. — Правда прячется в сердце, но видна в глазах. — Муна нежно коснулась его лица. — Ты не видишь того, что лежит прямо перед тобой. — О чем ты говоришь? — Лили — твой ребенок, Джаред. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Неужели так много всего может случиться за один день? Случайная встреча с отцом, его знакомство с Лили. Когда он приглашал их к себе в гости, его лицо светилось нежностью, в этом Ава могла поклясться. Удивительный ряд событий, даже потрясающий. Рита говорила, что отец изменился. Вот только насколько? Да и можно, а главное, хочется ли этому верить? Уверена она лишь в одном: вступать в новые отношения с Беном Томпсоном — значит подвергать себя и Лили риску. Ава резко ударила себя рукой по лицу. Хотела, чтобы эта боль вытеснила из сердца ту, другую, виновником которой был ее отец; ту, что передала Джареду, который ее любил. Джаред. Ее шайенский воин. Мужчина, которому она отдала свою любовь и свою девственность. Сегодня он стоял рядом с ней возле конюшни и смотрел на… свою дочь. Кажущаяся атмосфера покоя. Но их души находились в смятении. Особенно Ава почувствовала это, когда Джаред чуть не поцеловал ее. Господи, как она ждала его поцелуя. Она растаяла от соприкосновения с ним, хотела ощущать вкус его губ… Но Джаред быстро отпустил ее и начал допрашивать, требуя ответов, на которые у нее просто не хватило смелости. Ава решила, что завтра утром вернется на ранчо Джареда и скажет ему всю правду. При этой мысли ее пронизал страх, но она усилием воли отогнала его. Ей следует держаться твердо, а дальше будь что будет. Быть рядом с Джаредом — все равно что стоять у подножия вулкана. Умом ты понимаешь, что извержения не произойдет, но в глубине души чувствуешь, что оно может произойти в любое время, и знаешь, что если это случится, то ты навеки канешь в его раскаленной лаве. Глубоко вздохнув, Ава выключила воду и вышла из кабинки. Она надеялась, что из открытого окна потянет прохладным ветерком, но ее окружал лишь теплый влажный воздух. Наскоро просушив волосы полотенцем, она надела уютный голубой халат. В постель — и спать. Никогда еще она не желала этого так страстно, идя по коридору к своей комнате как можно тише, чтобы не разбудить Лили. Ава усмехнулась. Разбудить Лили после такого волнующего дня было бы делом практически невозможным. Ава открыла дверь спальни. Раздался щелчок, и теплый свет ночника мягко осветил небольшое пространство. Ава ахнула, увидев мужчину, сидевшего на стуле возле ее кровати. Джаред Редвулф скрестил руки на груди, а выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Ава вздрогнула и уставилась на него широко распахнутыми глазами. — Больше никаких побегов, Ава. — Голос Джареда был холоден как лед, а глаза опасно сверкали. У Авы появилось такое ощущение, будто ей постепенно перекрывают кислород. Очень хотелось убежать, но она не могла пошевелиться. — Что… что ты здесь делаешь? — пробормотала она, запинаясь и закрывая за собой дверь. Джаред прищурился и смерил ее взглядом. — Муна сообщила мне нечто весьма интересное после того, как вы уехали. — Правда? — Ее голос был еле слышен. — Да, обо мне и Лили. У Авы похолодело внутри. — Лили… — Догадываешься, что именно? Ава закусила губу. Да, к сожалению, она догадывалась. Муна… Неужели эта старая женщина увидела слишком многое? — Так ты догадываешься, Ава? — переспросил он, на этот раз с нажимом. — Наверно, что вы оба любите лошадей? — Большей глупости она придумать не могла. — Нет. Нечто намного более личное. Нечто такое, что заставило меня сломя голову примчаться сюда и влезть в окно по гнилому дереву. — Мы можем поговорить об этом завтра. Я приеду к тебе. Джаред не пошевелился, он просто сидел и пристально смотрел на женщину. Руки Авы начали дрожать, и она сунула их в карманы халата. — Уже поздно. Комната Риты прямо под нами, а комната Лили немного дальше по коридору. — Муна считает, что Лили похожа на своего отца, — произнес Джаред, не отводя глаз. Ава почувствовала, что вся кровь отлила от ее лица. К такому повороту она не была готова — к этому суровому выражению его глаз, к собственному чувству вины, к тому, что в глубине ее души все еще теплилась неразумная надежда: он ее простит, он снова примет их обеих в свою жизнь. — Глаза у нее от отца, так она сказала, — продолжал Джаред, испепеляя Аву взглядом. — Как это тебе? — Джаред, я… Его губы дернулись. — Лили — мой ребенок? — Заметив, что женщина отступила назад, он угрожающе произнес: — Клянусь, Ава, если ты попытаешься опять увильнуть… — Нет, не попытаюсь. — Она закрыла глаза и покачала головой. — Просто я совсем не так хотела тебе все рассказать. — А на мой взгляд, ты вообще не собиралась ничего мне рассказывать. — Его глаза холодно блеснули. — Говори, Ава. — Да, — чуть слышно сказала женщина, еще туже затягивая свой халат. — Лили — твой ребенок, Джаред. Он пробормотал какие-то проклятия. Потом встал и подошел к окну. Воцарилась напряженная тишина. Джаред уставился в окно, а Ава — ему в спину, и ее сердце сжималось при мысли о том, как сложилась бы их жизнь, если бы она тогда нашла в себе силы не уступить отцу. — Эта малышка… — От переполнявших чувств у Джареда сорвался голос. — Эта девчушка с бойцовским характером — моя? Глаза Авы наполнились слезами. — Да. Джаред резко повернулся. Женщина ожидала увидеть в его глазах нежность, вызванную мыслями о дочери, но увидела лицо, перекошенное от ярости. — Ты хоть понимаешь, что натворила?! — Я только старалась оградить ее… — Ава оцепенела. — Оградить? Интересно от чего? — Не смотри на меня так, Джаред. — От этого ужасного грязного полукровки, нищего и никчемного, неспособного зарабатывать на ранчо твоего отца и обеспечивать семью? Она покачала головой и горячо сказала: — Нет! — Ава отчаянно замотала головой. — Ты не пришла ко мне и не сказала о беременности, потому что думала, что я не смогу содержать тебя и Лили. — Его тихий голос был полон презрения. Она неотрывно смотрела на него: сердце бешено стучало, а мозг лихорадочно подыскивал нужные слова. Но на ум ничего не приходило, ничего, кроме правды. Но если сказать Джареду, что ее отец пригрозил выгнать его и Муну с их ранчо, то ни к чему хорошему это не приведет. Джаред лишь укрепится в мысли, будто Ава думала, что он действительно не сможет содержать семью. Она этого не хочет. Не хочет, чтобы он ненавидел ее — мать своего ребенка. — А этот парень? — Какой парень? — не поняла она. — Твой муж, Ава. — Джаред быстро пересек комнату и остановился от нее на расстоянии нескольких дюймов. — Он знал? Знал ли он? Ава чувствовала, что готова истерически расхохотаться… или зарыдать. Не было никакого мужа. И вообще в ее жизни не было никого, кроме Джареда. И в ее постели тоже. Но разве она могла это сказать? Ведь для Джареда именно другой мужчина и стал причиной ее отъезда. Она на секунду закрыла глаза, чтобы собраться мыслями. Ясно, что между нею и Джаредом все кончено, а угроза отца — дело прошлого. Не все ли равно теперь, если он узнает, что никакого мужа у нее не было? Главное — это Лили. Малышка заслуживает иметь отца, без которого росла так долго, и Ава сделает все от нее зависящее, чтобы так и; получилось. Чего бы это ни стоило. Когда Ава снова открыла глаза, Джаред пристально смотрел на нее и ждал ответа. — Муж знал о Лили, — сказала она, розовея от стыда за каждое произнесенное слово. — Значит, ты лгала только одному из нас, так? — Джаред, мне очень жаль. Я была молода и боялась. Я не думала, что… — Вот уж точно, не думала. — Он с силой провел ладонью по лицу, и гнев в его глазах постепенно уступил место боли. — Ты в меня не верила, Ава. ТЫ не верила, что в один прекрасный день я добьюсь успеха, не верила, что если бы ты еще немного продержалась со мной, то ни в чем бы не нуждалась. — Джаред прищурился и подозрительно посмотрел на нее. — Но сейчас ты это видишь, не так ли? Ты действительно приехала к сестре на свадьбу? Она похолодела. — Что ты хочешь этим сказать? — Что я уже не нищий работник на ранчо, дорогая, — язвительно произнес он, растягивая слова. — Джаред, что за бред… — Вот настоящий бред. — В тихом голосе слышалась угроза. — Знаешь, что ты сделала, Ава? Ты превратила меня в моего отца. Хотя я всю жизнь делал все, чтобы ни в чем его не повторять, тебе удалось превратить меня в никчемного донора спермы, не желавшего иметь ничего общего со своим ребенком. Сердце Авы сжалось, лицо вспыхнуло от стыда, она опустила глаза. Ей была известна история Джареда, она знала, что он поклялся построить жизнь совершенно иную, чем та, которая ему досталась, знала, как он страдал из-за отца, бросившего их с матерью. — Почему ты не сказала мне, Ава? — Я пыталась. — Один раз. Ты попыталась всего один раз. — Джаред, нам с тобой надо… — Никакого «нас с тобой» не существует. — Он направился к двери, звучно стуча каблуками сапог по полу. Когда-то она любила эту громкую поступь. Тогда, давным-давно, это означало, что он идет к ней. Сегодня этот звук означал, что он уходит. — Слушай меня внимательно, моя дорогая, — холодно сказал Джаред, оборачиваясь. — Я больше тебе не позволю лишать меня собственного ребенка. Чувствуя, что ей трудно дышать, Ава смотрела, как он вышел за дверь, тихо прикрыв ее за собой. Даже в гневе он думал о своем ребенке, спящем в соседней комнате. Он был бы замечательным отцом, да только она сама лишила его шанса стать им. Прав он или нет? На ватных ногах Ава добрела до кровати и рухнула на прохладные простыни. Действительно ли она подчинилась приказу отца, потому что не верила в способность Джареда позаботиться о ней, будущем ребенке и Муне? Нет. Нет! Она пыталась защитить их всех. Верхом на своей любимой Аппалузе Джаред мчался по равнине и резко натянул поводья только возле ранчо Бена Томпсона, которое теперь выглядело неухоженным и заброшенным. Время было позднее, почти два часа ночи, а Джаред так и не смог уснуть. Он попытался углубиться в работу. Пробовал даже жечь полынь в своем «потогонном вигваме». Ничего не помогло. Слова, которыми обменялись этим вечером они с Авой, новость о том, что Лили — его родное дитя, оказались такими необъятными, что человеческий мозг мог вместить их только на просторе, под открытым небом. У него есть ребенок. Боги, его ребенок! Эта мысль завладела всем его существом. Маленькая красавица, прелестная малышка, которую он увидел только вчера, вдруг оказалась его дочерью. Чувства переполняли его, вот только гнев на Аву омрачал радость. Как она могла скрывать от него подобное? Нелепость какая-то. Следует завтра же позвонить одному своему другу, работающему частным детективом, и позаботиться обо всем. Он не хочет, чтобы Ава снова сбежала, забрав с собой Лили. Потом еще этот бывший муж. Надо найти его и узнать, есть ли у него какие-нибудь права на девочку. А пока Джаред глядел на сильно запущенное ранчо Бена Томпсона и думал, что ему следует быть поосторожнее и не очень давить на Аву. Не то, чего доброго, та испугается и опять кинется в бега. Такой риск ему не нужен. При свете звезд и полной луны Джаред увидел крышу маленькой хозяйственной постройки, где когда-то провел столько времени, готовясь к будущему. Это было место, куда Ава приходила к нему, где они занимались любовью и куда он пришел после того, как Бен Томпсон велел ему «упаковывать бабку и томагавк» и убираться с его земли. Очевидно, Бен знал, что дочь ждет ребенка от полукровки, и не собирался мириться с присутствием Джареда на своей земле. Все сходилось. А теперь эта земля испытывала финансовые затруднения. Что ж, Джаред давненько хотел отплатить Бену Томпсону за все, не так ли? И сейчас эта потребность стала как никогда настоятельной. Повернув Аппалузу к дому, Джаред усмехнулся. Если этот человек будет разорен, а это место со всеми воспоминаниями о былом, которые оно порождает, перестанет существовать, то, может быть, его жажда мести будет утолена раз и навсегда. Послеполуденное солнце отражалось в воде. Лили вприпрыжку бежала по берегу озера, собирая камешки и бросая их в воду. Оглянувшись на маму и тетю Риту, она заливисто засмеялась. Сестры сидели рядом на поросшем травой холме; Рита помахала ей рукой, а Ава с гордостью улыбнулась. Эту прелестную девчушку она растила сама, без чьей-либо помощи. Это ее дочь, ее и… Джареда. Рита засмеялась, глядя, как Лили, подражая лягушке, прыгает на четвереньках. Озеро Старринг творит свое волшебство, думала Ава, доставая из сумки лосьон для загара. Оно почти заставило ее забыть о собственных невзгодах. Старринг, больше похожее на маленькую океанскую бухточку, чем на озеро, было способно поднять даже самое мрачное настроение. Оно пряталось в скалах и зарослях кустарника; добираться до него, сначала карабкаясь вверх по каменистому склону, а потом спускаясь вниз сквозь дебри кустарников, было делом нелегким. Но озеро стоило всех усилий. Звездное озеро — так называл это место Джаред. Идеальный круг синевы в оправе из усыпанных цветами зеленых склонов, а ночью — отражение ярких звезд на черном небе. Сюда не было доступа лодкам, а значит, здесь никто не бывал. Много лет назад они вместе обнаружили это место, и оно стало их убежищем, оазисом, где никто не мог их найти. — Прошло уже три часа, сестренка, — сказала Рита, отрывая Аву от размышлений. — По-моему, он не придет. Ава кивнула. Сегодня утром она звонила Джареду, хотела попросить его встретиться с ней, чтобы о чем-нибудь договориться. Но никто не подошел к телефону. — Может, он не получил сообщения? — предположила Рита. — А может, наоборот, получил, — хмуро сказала Ава. Рита отпила апельсиновой воды. — Ты могла бы сама поехать к нему. — Я думала об этом, но не хотелось являться к нему нежеланной гостьей и без предупреждения. А это место казалось мне идеальным: тихое, безлюдное, и он мог бы увидеться с Лили. — Он сердится, Ава. — Знаю и не виню его за это. — Она прикусила губу. — Просто я боюсь того, что он может сделать. — Джаред — хороший человек. Ему просто нужно какое-то время, чтобы все это переварить. За один миг превратиться в отца маленькой девчушки — дело нешуточное. — Я знаю. Ава начала собирать сумку. Они съели уже весь ленч и сыграли в дюжину игр. Пора двигаться домой. — Ава, смотри! — Рита взволнованно указала на склон холма. Джаред… Пульс Авы возбужденно зачастил. Она натянула шорты поверх бикини и смотрела, как мужчина грациозно спускается к ним по склону холма. Джинсы — выцветшие и обтягивающие красноречиво подчеркивали великолепную фигуру. Он был без своей любимой ковбойской шляпы, и темные волосы свободно рассыпались по плечам, блестя на солнце. Черная футболка облегала рельефные мышцы груди. Ава видела, как доверчиво бросилась к нему Лили. Он подхватил дочь на руки, прижал к себе: глаза закрыты, на красивом лице отразились тоска и печаль. У Авы сжалось сердце. Сколько раз она представляла себе эту картину — сто, тысячу? Потом Джаред спустил Лили на землю, что-то сказал ей и взглянул в сторону Авы. Малышка кивнула и побежала обратно на берег озера, к своей лягушке. Рита тронула сестру за руку. — Пойду поплаваю с племянницей. С тобой все в порядке? Ава не была уверена, но ответила утвердительно и даже сделала попытку улыбнуться, а потом смотрела, как Рита идет по узкой тропинке к озеру. Вот она разминулась с Джаредом, обменявшись с ним улыбкой и приветствиями. Подойдя к Аве и даже не поздоровавшись, он присел рядом с ней и решительно сказал: — Я хочу видеться с Лили. — Я тоже хочу, чтобы ты с ней виделся, — ответила Ава, от волнения едва ворочая языком. — Каждый день. — Хорошо. — Ты привези ее на ранчо завтра, где-нибудь около двенадцати часов, в гости. Джаред не собирается отнимать у меня Лили, подумала она. Он хочет получше узнать ее, пообщаться, но не собирается лишать ребенка матери, Аву охватило чувство облегчения, и она бодро сказала: — Мы приедем. — Мы приедем, — повторил Джаред натянуто. Даже теперь ты не доверяешь мне Лили, не так ли? — Нет, не так, — мягко запротестовала Ава. — Просто Лили не поймет, почему я оставила ее одну… — Что ж, тогда давай скажем ей правду. — Нет! — Ава испуганно схватила его за руку. — Почему нет, черт возьми?! — Я не хочу ее расстраивать. Джаред бросил на нее презрительный взгляд. — Вернее, ты не хочешь, чтобы она расстроилась из-за тебя, чтобы она узнала, что собственная мать прятала ее от родного отца. — Наверное, ты прав. — От горькой правды у Авы к глазам снова подступили слезы. Джаред уставился на нее, потом его взгляд скользнул ниже. Он тихо выругался и отвел глаза. — Неужели нельзя было одеться поприличнее? — Мы же на озере, Джаред. — Ава чуть усмехнулась, хотя втайне возликовала, что он все еще реагирует на ее тело. Это все, на что она могла надеяться. — Я действительно не хочу, чтобы моя дочь на меня сердилась, но дело не только в моих собственных страхах. Джаред нахмурился. — Я никогда не причинил бы зла собственному ребенку. Она попыталась улыбнуться. — Я знаю. Как насчет того, чтобы решить, когда мы ей скажем? — Вместе? — Вместе. Джаред хотел встать, но Ава не удержалась и схватила его за руку. — Я рада, что ты знаешь правду, Джаред. Я столько раз хотела… Он гневно взглянул на нее. — Давай внесем в наши отношения ясность. Я не собираюсь прощать тебе того, что ты сделала. Меня интересует только Лили. Мужчина поднялся и пошел вниз по склону холма, направляясь к малышке в полосатом купальном костюмчике, игравшей у кромки воды. Завидев его, Лили тут же подбежала. Джаред подбросил ее высоко вверх, и девчушка громко засмеялась. Ава поборола отчаяние и улыбнулась, потому что сегодня ее дочь обрела отца. ГЛАВА ПЯТАЯ Джаред резко затянул тиски. Как это говорят? Тяжелая работа сгонит семь потов и охладит голову? Он вытер лоб. Те, кто это придумал, ничего не понимают. Сейчас полдень, жара стоит невыносимая, а он не остыл ни снаружи, ни внутри. Злость накатывала каждый раз, когда он вспоминал об обмане Авы. Как она посмела украсть у него четыре года общения с дочкой?! Джаред схватил кусок наждачной бумаги и стал полировать палочку для деревянной лошадки, которую мастерил для Лили. Он хотел, чтобы этот подарок стал началом, чтобы он понравился дочке. Игрушка, которую он мастерил сейчас, была совсем не такой великолепной и затейливой с точки зрения резьбы, но это не имело значения. Важно то, что Лили получит ее сейчас, у нее появится какая-то вещь от него, которой она будет владеть и играть. — Что тебя так гложет, Редвулф? Джаред поднял голову и увидел на пороге мастерской Тима Донахью, старшего работника его ранчо, который смотрел на него из-под копны выгоревших на солнце волос с нескрываемым любопытством. — Ничего меня не гложет. Тим негромко засмеялся. — Наверняка что-то такое есть. У тебя это на лице написано. — Он шагнул внутрь, подошел к верстаку. — Это для кого? Джаред молчал. Он обещал Аве, что они пока ничего не будут говорить Лили, дожидаясь подходящего момента. Но распространялось ли это обещание на других? Ведь Тим его друг. И хотя он был лет на двадцать старше Джареда, за последние четыре года они почти сроднились. Тим стал человеком, которому Джаред доверял. Он знал всю историю с бегством Авы и знал, что она сейчас в Парадизе. Джаред потер подбородок. Он ничуть не сомневался в многократно проверенной надежности друга, но хотел быть абсолютно уверен, что человеком, от которого его дочь узнает правду, будет он сам. Джаред улыбнулся и уклончиво произнес: — Это для девочки по имени Лили. — Лили, вот оно что. — Тим широко ухмыльнулся, взял молоток и начал закреплять кожаные петли для уздечки лошадки мебельными гвоздиками. Этой девочке сколько же годков? Двадцать два? — Скорее три с половиной. Загорелое и обветренное лицо Тима выражало крайнее изумление. — И зачем же ты крутишься возле трехлетних девочек? — Я не кручусь. — Тем более сейчас, когда здесь Ава? Звук ее имени заставил Джареда вздрогнуть, и рука непроизвольно сжалась в кулак. — Я уже говорил тебе, Донахью, между Авой и мной давно все кончено. — Ну да, верно. Ты говорил. — Тим поскреб подбородок. — Так, может быть, лошадка, которую ты мастеришь, нужна тебе, чтобы подъехать к мамаше малышки Лили? Ну, ты молодец. Джаред досадливо вздохнул. — Тебе что-нибудь нужно, Донахью? Или ты явился, чтобы доставать меня? Тим слегка пожал плечами. — Я просто хотел помочь тебе, босс. Вот и все. — Ну так и помогай тогда. Хохотнув, Тим поднял вверх молоток. — Ты знаешь, что это за предмет? — Я думал, молоток предназначен для того, чтобы треснуть тебя по башке, как только ты задашь очередной глупый вопрос, — хмыкнул Джаред. — Да, такое возможно, — задумчиво изрек Тим. — Буду чрезвычайно рад это доказать. Позади раздался смех Муны. — Всякий раз одно и то же. Работают бок о бок, пропекли солнцем спины, ростом вымахали, как те дубы, а ссорятся, словно две рыси из-за оленя. Тим перепрыгнул через лошадку и поцеловал старую женщину в щеку. — Ne-tone to-mohta-he, Муна? — Хорошо. — Она улыбнулась. — Hahoo, Тим. Джаред хмыкнул. — Тебе не обязательно благодарить его, Муна. И не учи его больше говорить по-шайенски. — Почему? — Он пользуется этим, чтобы подцеплять женщин. — Джаред прикрепил к палке лошадиную голову и, довольный своей работой, вынес ее из мастерской. — А что в этом плохого? — поинтересовалась Муна. Тим шел следом и улыбался во весь рот. — Да, что в этом плохого? — поддакнул он. — Хотя бы то, что ты притворяешься тем, кем не являешься. — Джаред бережно положил лошадку на траву. Ему показалось, что тон их шутливой перепалки вдруг несколько изменился. Наверное, это из-за его настроения, из-за того, что было у него с Авой. — Ведь это самая что ни на есть настоящая ложь. — Не надо так круто, босс. Слушай, даю тебе честное слово, что не буду использовать шайенский язык, чтобы соблазнить мамашу малышки Лили. — Так ты, выходит, знаком с Авой? — быстро спросила его Муна. Глаза Тима округлились. — Значит, Ава — мать Лили? Теперь мне понятно. — Он широко улыбнулся. — Нет, Муна, моя хорошая, я не имел удовольствия познакомиться с Авой, хотя очень много о ней слышал. Джаред бросил на друга испепеляющий взгляд, но потом резко себя одернул. Что с ним творится? Чего это он взъелся на Тима за безобидное поддразнивание, касающееся женщины, которая для него уже ничего не значит? Именно в этот момент на подъездной аллее показалась машина Авы. Вопреки той мысли, что посетила его секунду назад, Джаред почувствовал, что его губы расплываются в улыбке. А вот и Лили машет ему с заднего сиденья. Тим пристально посмотрел на Джареда. — Очаровательная малышка. — Да. — И ее мать, Ава. Красивое имя. — Она и сама красивая, — сказала Муна, прикрывая ладонью глаза от солнца. — Правда? — Тим осклабился. — Тебе никуда не надо идти? — пробормотал Джаред сквозь зубы. — Не-а. Джаред смотрел, как Ава паркуется. Черт возьми, он рад видеть их обеих. Что ж, может быть, это и неплохо. Ни к чему Лили знать, что он сердит на ее мать. Нет. Он будет с ней приветлив. Пусть им обеим будет хорошо у него на ранчо. Ава вышла из машины и неуверенно улыбнулась. Джинсы сидели на ней так, что их следовало бы объявить вне закона. Джаред почувствовал испарину. Выцветшая ткань казалась наклеенной на ее стройные бедра, а белый топ на узеньких бретельках четко обрисовывал высокую грудь. Когда она направилась к ним, Тим протяжно свистнул. У Джареда не осталось времени пнуть его как следует, потому что в этот момент дочь бросилась к нему и запрыгнула на руки. Она весила меньше чем лошадиная попона, а ее золотисто-каштановые волосы пахли солнцем. Он поднял девочку над головой, и она залилась восторженным смехом. — Я весь потный, Звездочка, — сказал он, называя ее прозвищем, которым окрестила ее Муна. — Это ничего. — Лили крепко обняла его за шею. Как поживает Тайка? Ее жеребеночек уже родился? — Нет еще. — Джаред улыбнулся. — Я же обещал тебе, что ты это увидишь, помнишь? Лили кивнула. Потом увидела что-то у него за спиной, и ее глаза округлились. — А что это такое? Джаред оглянулся через плечо. — Это лошадка. Твоя лошадка. — Моя? Подарок ко дню рождения? Джаред окаменел. День рождения? Он не знал, что у нее день рождения. Сердце болезненно сжалось, когда он подумал, сколько дней рождения уже пропустил. Он почувствовал, как в нем снова поднимается гнев, но загнал его обратно. Лили все еще находилась у него на руках, и он не хотел, чтобы дочка уловила его состояние. — А когда твой день рождения, солнышко? спросил он. — Мне будет четыре года через шесть месяцев, гордо сказала она. — Надо же, уже четыре, — деланно изумился Джаред, в душе радуясь, что у него в запасе такая масса времени и он успеет подготовиться к этому великому дню. — Посмотри, мамуля, — возбужденно закричала Лили. — Видишь? Это лошадка, она для меня! — О, Джаред… — Ава прикоснулась к его руке, но тут же отдернула пальцы. — Это просто чудо. Лошадка получилась замечательной. — Спасибо, — напряженным голосом сказал он. Мне кое-кто помог. Ава взглянула на Тима, который топтался за спиной Джареда, ковыряя мыском сапога муравейник. — Извините меня за невежливость. Я Ава Томпсон. — Она мило порозовела и улыбнулась ему. От этой лучезарной улыбки Джареда обдало жаром, и он ощутил что-то очень похожее на вспышку ревности. Взглянув на Тима, он заметил, что тот стоит и таращится словно зачарованный. Джаред пробормотал какое-то проклятие и уже хотел сказать этому типу, чтобы тот поднял, наконец, свою челюсть с земли, пока этого не сделал он сам. Но тут Тим очнулся от транса и протянул Аве руку. — Тим Донахью, мэм. — Мой старший работник, — сухо добавил Джаред. Ава опять улыбнулась своей неотразимой улыбкой и пожала протянутую руку. — Рада познакомиться с вами, Тим. — Взаимно. Я много о вас слышал, и, с вашего позволения, слова Джареда о вас попадают в самую точку. Вы и впрямь прекрасны, как техасский закат. На этот раз румянец Авы стал ярче, а взгляд метнулся в сторону Джареда. — Тебе пора убираться отсюда, Донахью, — прорычал Джаред. — И поживее. К счастью, именно в этот момент в их неловкий полукруг ворвалась Лили. — А можно мне покататься на деревянной лошадке, Джаред? Можно? Можно? Джаред посмотрел на Аву, и их взгляды встретились. Черт побери, к месту он прирос, что ли? — Я проверю, чтобы палочка была надежно закреплена, — с усмешкой в голосе предложил Тим. — Мы с мамулей и Джаредом будем играть целый день, — громко сообщила Лили, когда они пошли доделывать лошадку. — Играть целый день? — Оглянувшись через плечо, Тим бросил долгий взгляд на Аву и сказал: Это может быть интересно. Губы Джареда сложились в тонкую гневную линию. Не хватало еще, чтобы друг подзуживал насчет Авы. Тим знал все, что ему пришлось из-за нее пережить, сколько времени ему потребовалось, чтобы выбросить эту женщину из головы и сердца. Черт подери, да если бы Тим не был таким надежным работником, он выставил бы его в два счета прямо после ужина. Надо же, передал Аве, что он о ней говорил! Проклятье! Это просто подло. — Зря ты с ними не пошел, — сказала Ава, нарушив молчание. — Она так ждала встречи с тобой. Джаред кивнул, пребывая в какой-то нерешительности, но тут же напомнил себе, что его интересует только общение с Лили. — Что ж, чувствуй себя на ранчо как дома, не стесняйся… — Ава, не хочешь ли чаю со льдом? — предложила Муна. Ава почти с облегчением улыбнулась Джареду. — Похоже, обо мне есть кому позаботиться. Ава отпила глоток освежающего чая, потом подняла голову и улыбнулась Муне, сидевшей напротив. — Мята и лимонная трава. Мой любимый. ; — Я помню, — сказала пожилая женщина. Ее глаза лучились теплом. — Прошло не так уж; много времени. Чувствуя какую-то тяжесть в груди, Ава тихо сказала: — А мне кажется, будто целая вечность. — Вдали от Парадиза или от Джареда? Ава усмехнулась, покачала головой. Что тут поделаешь? Именно такой она знала, любила и помнила Муну. Никакого хождения вокруг да около, только прямой разговор, хотя свои «трудные» вопросы она всегда умела задавать необидно и дружелюбно. — Мне не хватало обоих, — призналась Ава. Может быть, одного больше, чем другого. Муна потянулась через дубовый стол и накрыла бледную руку Авы. — Теперь ты здесь, девочка, а все остальное не важно. Она проглотила стоявший в горле ком и тихо сказала: — Я хочу сказать, как мне жаль, что… Муна отрицательно замотала головой. — Нет-нет, не будем говорить об этом. Ты выбрала тот путь, который казался тебе наиболее благоприятным — или наименее болезненным. Я знаю. Может, так оно и было. А может, и нет. — Ветерок, лениво впорхнувший в большое окно, шевельнул несколько волосков, выбившихся из ее черных с проседью кос. — Живи сейчас, этой вот минутой, и ни о чем не жалей, Nahtona. — Nahtona? Что это значит? Муна ласково улыбнулась. — Скажу тебе как-нибудь в другой раз, дорогая. Ава согласно кивнула и повернулась к окну. Уголки ее губ тронула улыбка. На большой лужайке, между цветами и красивейшими тенистыми деревьями, верхом на деревянной лошадке кругами носилась ее дочь, держась одной рукой за палку, а другой сжимая уздечку. Джаред лихо выкрикивал «йе-ха», длинные волосы Лили развевались на ветру, а личико сияло чистейшим восторгом. Внезапно радость на лице Авы померкла, и она снова повернулась к Муне. — Я должна сказать одну вещь. — Ладно, говори. — Я не горжусь тем, что выбрала этот путь. Муна улыбнулась. — Тогда выбери другой. — Думаю, что уже выбрала. — Ава быстро взглянула в окно. — Во всяком случае, надеюсь на это. — Оглядываться назад и находить сделанные в прошлом ошибки намного легче, чем видеть их в текущем времени. — Пожилая женщина налила Аве еще стакан душистого чая. — Это хорошо знает твой отец. — Мой отец? — изумленно переспросила Ава. — Он тоже выбрал другой путь. — Да. — Она шумно выдохнула. — Рита мне тоже это говорила. Хотя не знаю, смогу ли я когда-нибудь в это поверить. — И почему мы так боимся прощать? — Вопрос Муны прозвучал скорее риторически. Потом она взглянула на Аву и улыбнулась. — Спасибо, что привезла Лили познакомиться с отцом. И с прабабушкой. — Я не специально планировала… так уж получилось… Ритина свадьба… Улыбка Муны стала еще шире. — Вам всем пришла пора узнать правду друг о друге. Джаред заметил, что Ава посмотрела на часы второй раз за последние полчаса. Было около половины девятого, уже стемнело и стало прохладнее, чем обычно. Ему не хотелось, чтобы Ава и Лили уезжали, но понимал, что этого не избежать. Первый его полноценный день, проведенный с дочкой, оказался одним из лучших в его жизни, а потом, когда Ава вышла к ним на лужайку и, растянувшись на траве, стала наблюдать за бегущими по небу облаками, Джаред почувствовал, что почти счастлив. Муна приготовила восхитительный обед, потом Джаред развел в камине огонь, и они сидели вчетвером в гостиной, рассказывали анекдоты и загадывали загадки. В эти спокойные часы они все забыли о прошлом, особенно когда Муна принялась рассказывать, как еще совсем молоденькой девушкой жила в резервации. Лили сидела словно завороженная у ног прабабушки, впитывая каждое ее слово. Время пролетело незаметно. Джаред заметил, что глаза девочки медленно закрылись, и она мирно задремала, положив головку на колени матери. Им пора ехать, подумал Джаред. Ведь у них не семья, хотя этот вечер очень походил на семейный. И чем скорее он поймет это, тем лучше. Ава взяла Лили на руки, и мужчина невольно представил себе картину, как Лили в младенческом возрасте сосет грудь Авы и что-то воркует себе под нос. Он так много всего пропустил. Ава встретилась с ним взглядом, прошептала: — Мне надо отвезти ее домой. — Лили может остаться. — Слова вылетели у него прежде, чем он успел остановиться. — Для нее есть комната. — И, немного помолчав, добавил: — И для тебя тоже. Как проведет эти ночные часы до рассвета, он не представлял и уговаривал себя держаться подальше от Авы. Ему нужна и важна только Лили. — Наверное, не стоит, — начала Ава. — Это незнакомый дом, и… — Она заснула. — Муна поднялась со своего кресла возле камина, подошла к Аве и тронула ее плечо. — Позволь ей остаться. — Ладно. — Перед пожилой женщиной невозможно было устоять. — Вот и хорошо, — улыбнулась Муна. — Мне надо закончить несколько корзинок. Спокойной ночи, Ава, Джаред. — Она наклонилась, поцеловала Лили в раскрасневшуюся щечку. — Спокойной ночи, Звездочка. Крепко спящая девочка не шелохнулась. — Позволь мне уложить Лили, — попросил Джаред. — А потом я покажу тебе, где ты будешь спать, — Хорошо. Он опустился на колени возле Авы и нежно коснулся ребенка. На одно короткое мгновение они все составили одно целое, и Джаред испытал такое мощное чувство притяжения, перед которым с трудом устоял. Нежный аромат духов Авы проник в его легкие. Она все еще пользуется этими духами. Зачем? И почему их физическое влечение не умерло — и даже не уменьшилось — за четыре года? Даже сейчас, когда он узнал, что Ава все это время обманывала его, скрывая от него дочь, Джаред страстно желал ее. Их взгляды встретились и зацепились. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были неумолимое тиканье часов, потрескивание огня и глубокое, ровное дыхание Лили. Потом Ава отвела глаза и отдала ему дочку. — Пожалуй, я пойду посмотрю, не надо ли что-нибудь сделать на кухне. Муна после обеда все время была с нами. — Я уверен, что все в порядке. У нас в доме есть помощница. — Правда? Я ее не видела. Джаред бережно прижал дочку к себе и прошептал: — Она старается не попадаться бабушке на глаза. Я нанял эту женщину помогать по хозяйству, чтобы Муна наконец-то отдохнула, но моя упрямая бабушка, вместо того чтобы быть благодарной, обиделась. Ава тихонько засмеялась. — Лили тоже бывает упрямой, когда хочет что-то сделать сама. Должно быть, она унаследовала это от Муны. Сказав это, она побледнела. Ей стало опять стыдно и грустно оттого, что она прятала Лили и от доброй Муны. Но теперь этого уже не исправить. Что сделано, то сделано. — А ты с нами не поднимешься? — с надеждой спросил Джаред. — Ты ведь верно сказала — незнакомый дом, незнакомая постель. Она покачала головой. — Я посижу пока здесь. Хочу, чтобы ты побыл с ней это время. — Если передумаешь, ее комната наверху, вторая дверь справа. — Джаред шагнул к лестнице. — Ой, подожди-ка, — окликнула Ава и вытащила из своей синей спортивной сумки какую-то книгу. Лили иногда ненадолго просыпается, когда я ее укладываю, и любит, чтобы ей немножко почитали. Ава подошла и протянула ему книгу «Дающее дерево». — Это ее любимая. Черный бархат ночного неба был усыпан сверкающими алмазами звезд. Опершись на перила просторного балкона своей комнаты, Ава окинула взглядом владения Джареда. Прохладный воздух ласкал кожу; она закрыла глаза и вдохнула аромат роз и… сена. — Тебе нужно что-нибудь еще? Ава вздрогнула от звука желанного голоса и увидела на соседнем балконе Джареда. У нее перехватило дыхание. Значит, их комнаты рядом? Разумно ли это с его стороны? Пятнадцать минут назад он казался гораздо мягче и нежнее, когда укладывал Лили в кроватку. Сейчас перед ней стоял сильный мужчина, одетый в трикотажную рубашку и джинсы, который занимал почти все пространство балкона. Мягкий свет из комнаты окружал туманным ореолом его высокую, хорошо сложенную фигуру. Джаред на самом деле являлся самым сексуальным из всех ныне живущих мужчин, а их кровати разделяла лишь стена. Четыре года назад она стояла бы рядом с ним, обнимала его, целовала бы эти соблазнительные губы, когда и сколько захочет. Но теперь… — Подушки, может, еще одно одеяло? — Джаред запустил пальцы в свои густые черные волосы. Как бы Ава хотела сделать то же самое. — Нет, все отлично. Утром ты от нас избавишься. Спасибо за… гостеприимство. Он скрестил руки на груди, прислонился к перилам. — Звучит так, словно у нас здесь загородный пансионат. — В таком случае, дай мне ключ от мини-бара. — Что, необходимо принять дозу «Милки-Уэй»? — Просто умираю. — Ава покачала головой и тихо засмеялась. — Не могу поверить, что ты все еще помнишь. Мужчина оттолкнулся от перил и улыбнулся. — Дело ведь было нешуточное. Не будет «Милки-Уэй» — не будет поцелуя. Не будет поцелуя — не будет… — Он резко замолчал и сунул руки в карманы джинсов. Аве стало жарко, хотя дул прохладный ветерок. Она отдалась сугубо личным воспоминаниям, которые до сих пор хранила глубоко в сердце. Каждый вечер у нее на тумбочке появлялся батончик «Милки-Уэй». И каждую ночь, когда ей удавалось выбраться, чтобы встретиться с ним, она долго благодарила Джареда. Потом они вместе съедали батончик. — Послушай, я тут подумал, — прервал ее воспоминания Джаред, — что ожесточение между родителями — это плохо для ребенка. Я готов вести себя корректно, если ты тоже согласна. В этот момент Ава согласилась бы с чем угодно ради него. Она с трудом сглотнула. — Корректность меня устраивает. Вдруг его взгляд остановился на ее волосах. Он подошел к краю балкона. — Не шевелись. Джаред протянул руку, легко коснувшись ее лица. От ощущения его теплой ладони Ава чуть не растаяла. Мужчина отстранился, держа двумя пальцами белую ночную бабочку. Он подкинул ее в воздух, проводил взглядом и произнес; — Пленница Парадиза. Ава перестала дышать. Точнее не скажешь, он попал в самую точку. Их глаза встретились на мгновение, но и этого оказалось достаточно, чтобы женщина вся затрепетала. Джаред отвернулся и ушел в свою комнату, бросив через плечо: — Спокойной ночи, Ава. Она смотрела ему вслед, полная благодарности тому, кто все это слышал там, наверху, за этими безупречной красоты звездами: ведь Джаред сказал «спокойной ночи», а не «прощай». ГЛАВА ШЕСТАЯ Ава лежала рядом, прижимаясь к нему обнаженным телом; ее волосы разметались на подушке, а глаза молили о продолжении. — Джаред… — Она шептала его имя, руки ласкали его плечи. — Джаред, пожалуйста… Когда она так просила, он никогда не мог ей отказать. Перекатившись быстрым грациозным движением, он оказался сверху, а она — под ним. Он уже был готов слиться с ней в одно целое… — Джаред! Проснись! Он резко открыл глаза, сердце колотилось как бешеное. Потоки солнечного света заливали комнату, а Ава лежала под ним, придавленная тяжестью его тела. На мгновение Джаред подумал, что это продолжение его сна. Но нет. Ава была полностью одета, и у нее в глазах он не заметил желания, которое видел минуту назад. Темно-зеленые глаза глядели обеспокоенной — Что ты здесь делаешь? — спросил он охрипшим от сна и вожделения голосом. — Что я здесь… — Ава буквально задохнулась от гнева и испепелила его взглядом. — Ты схватил меня и подмял под себя! — Да не подо мной, черт возьми! Что ты делаешь в моей комнате? — Лили заболела, Джаред, — взволнованно сказала она, пытаясь встать. — Похоже, у нее жар. В следующую секунду он был уже на ногах. — Что случилось?! — Может, что-то съела вчера. — Ава поднялась наконец с кровати. — У нее болит живот и… Она замолчала, потому что ее взгляду предстало совершенно обнаженное тело Джареда, к тому же физиология предательски выдавала его возбуждение. Пробормотав проклятие, он сдернул с постели простыню и завернулся в нее. Щеки Авы запылали ярким румянцем. — Я пошла бы к Муне, но не знала, где ее комната. — Зачем тебе ходить к Муне? — спросил Джаред напряженным голосом. — Я же отец Лили. Ты пришла ко мне. — Да, пришла, а ты практически… — она кивнула в сторону кровати. — Я же спал, Ава, и не знал, черт возьми, что делаю! — Он вопросительно приподнял одну бровь. Ты можешь отвернуться на минуту? Глубоко вздохнув, она сделала, как он просил. — Послушай, я собиралась пойти к Муне за градусником. Ведь он у вас есть? — Не знаю. Сомневаюсь в этом. — Джаред натянул джинсы. Заболел его ребенок, а у него, по всей вероятности, нет даже такой обычной вещи, как градусник. Но я не собираюсь тратить время на его поиски. — Что ты хочешь этим сказать? — Я собираюсь звонить доктору. — Я думала об этом, но сейчас еще слишком рано, прием еще не начался. — Доктор Уорд — мой друг. Он будет здесь через десять минут. — Он натянул футболку. — Возвращайся к Лили. Я буду через минуту. — Джаред… — Что? — Не волнуйся так сильно. Каждый ребенок иногда заболевает. Это нормально. — Нормально? — Он скрипнул зубами. — Я этого не знаю. — Ей нужно побольше пить и лежать в кровати. Через пару дней она снова будет бегать. Ава внимательно смотрела на доктора. Этот начинающий лысеть человек с приветливым взглядом и мягкой улыбкой тщательно осмотрел Лили и сказал, что боли в животе и небольшая температура — это симптомы слабой формы гриппа. Впрочем, она так и думала. Но Джареду нужен был врачебный диагноз. Кроме того, доктор скорее всего являлся очень близким другом, которому Джаред доверял, потому что рассказал ему правду о ней и Лили и взял слово, что тот будет хранить их тайну. — Может, какую-нибудь травку, док? Муна знает… — Это просто вирус, Джаред, — заверил его доктор, вставая и беря свою сумку. — Давайте ей тайленол каждые четыре часа, и пусть побольше спит. Даю слово: через три дня она будет скакать как зайчик. — Я закутаю ее как следует, доктор, когда повезу обратно в дом сестры, — пообещала Ава с благодарной улыбкой. — Она останется здесь, — не терпящим возражений тоном заявил Джаред. — Джаред, минуточку… — начала Ава, но он пронзил ее таким свирепым взглядом, что она невольно отступила. — Я буду ухаживать за дочкой. Нахмурившись, Ава покачала головой. — Грипп заразен. Ты и Муна… — А ее обязательно перевозить, Ава? — вмешался в их спор доктор. — Было бы лучше, если;.. — Нет, перевозить ее вовсе не обязательно. Лили останется здесь. — Джаред сказал это тихим, но решительным голосом и вызывающе посмотрел на женщину. В дверь позвонили, и он махнул в сторону холла. — Это Рита. Я позвонил и попросил ее привезти для вас с Лили кое-какие вещи. — Что?! — Ава вскочила на ноги. Мысли вихрем проносились в голове, гнев будоражил кровь. — Вы нас извините, доктор? Доктор Уорд понимающе улыбнулся. — Разумеется. Ава схватила Джареда за руку и вытащила его из комнаты. — Я понимаю, что ты хозяин в своих владениях, но мне ты не хозяин. Ты не имеешь права принимать решения за меня или мою… — Она осеклась, заметив, как потемнели его серые глаза, а одна бровь многозначительно приподнялась, и поправилась: — Решения, касающиеся нашей дочери, должны приниматься нами обоими. Сделав шаг вперед, он покрыл расстояние, разделявшее их… — За последние четыре года у тебя были все возможности заботиться о Лили. — Его глаза буквально сверлили ее. — Так что, думаю, здесь ты вполне можешь дать мне небольшую поблажку. Ава едва осмеливалась дышать. Еще дюйм — и ее грудь соприкоснется со стальной мускулатурой Джареда. — Джаред, мы не можем оставаться в этом доме. — Ты хочешь сказать, что ты не можешь оставаться в этом доме. Ведь так? — Как это будет выглядеть? — Мне совершенно наплевать, как это выглядит. Я хочу быть рядом с дочкой. Опять зазвенел звонок. Ава с тревогой взглянула на дверь. — Тебе не обязательно оставаться на ночь, ты можешь вернуться к Рите, но, по-моему, для Лили лучше, если ты останешься. — Воспользовавшись случаем, Джаред наклонился и прошептал ей на ухо: — Не бойся, я тебя и пальцем не трону. Мурашки побежали по ее телу, а грудь напряглась. Это оттого, что его губы почти коснулись ее, да еще из-за этого пряного, исключительно «его» запаха она так отреагировала. Ее тело прекрасно помнило Джареда и хотело еще. Она действительно боялась, Джаред был прав. Но боялась, что если он не прикоснется к ней, то она сойдет с ума от желания. А еще боялась своего разбитого сердца, если Джаред отвергнет ее. — Я не собираюсь переписывать нашу историю, сказал он, чуть отходя в сторону. — Ладно, — сказала она наконец. — Мы останемся, пока Лили не станет лучше. — Хорошо. Теперь иди, впусти наконец Риту, а я закончу с доктором. Ава открыла дверь. — Ну, дождалась все-таки. — Рита стояла на крыльце с двумя чемоданами, ее синие глаза метали пламя. — Чем вы там занимались? — Ой, перестань. — Ава вышла к ней, прикрыла за собой дверь и села на ступеньку. Небо было ярко-синее, а легкий ветерок овевал ее лицо свежими утренними запахами земли и солнца. Но даже чудесный день ее не радовал. — Как там моя племянница? — Рита уселась рядом. — Температура упала, и она спит. Доктор сказал, это слабая форма гриппа. Ничего опасного. — Это радует. — Она подтолкнула Аву локтем в бок. — А как моя сестрица? — Можешь стереть с лица эту улыбочку. Серьезно. Здесь нет ничего смешного. Джаред настоял, чтобы мы остались, пока Лили не станет лучше. — Я так и догадалась. Вообрази мое удивление, когда мне во время утреннего сеанса йоги вдруг звонит сестрицын… — Даже не пробуй произнести, — предупредила Ава, прищурив глаза. Рита подняла руки, сдаваясь. — Ладно. Не скажу больше ни слова. Не скажу, что ты сегодня выглядишь как-то по-другому. И уж, само собой, не скажу, что глаза у тебя сияют совсем как тогда, когда ты впервые увидела нового папиного работника. — Ты вроде бы выходишь замуж за красавца шейха? — напомнила Ава. — У меня еще есть несколько дней. Рита вдруг посерьезнела, и Ава накрыла ее руку своей. — Что-то не так? — Нет, все нормально. — Рита покачала головой. Знаешь, я не хочу быть единственной замужней женщиной из рода Томпсонов. Проснись и заставь Джареда понять, что он не переставал любить тебя. Сердце Авы провалилось куда-то вниз. — И помни, — продолжала Рита, — что воспоминания могут приводить ко всяким странностям. Могут, это точно, подумала Ава. После фразы Джареда о «Милки-Уэй», например, она почти совсем не спала. А когда все-таки смежила веки, то увидела сцену любви: тела переплетены, губы ищут поцелуя, руки ласкают друг друга. — Знаешь, — заметила Рита, — ты должна радоваться, что Джаред проявляет такой интерес к своему ребенку, более того — он уже любит ее без памяти. — Я и радуюсь. Разумеется, радуюсь. Меня беспокоит не его привязанность к Лили. — Значит, его привязанность к тебе? — Нет. — Твоя привязанность к нему? Ава сердито уставилась на сестру. — Если ты еще хочешь, чтобы я была подружкой невесты на твоей свадьбе, то лучше замолчи. — Кстати, — сказала Рита, вставая и отряхивая свои джинсы, — не забудь о несколько запоздалом приглашении на ленч в пятницу в честь моей помолвки. — Если Лили выздоровеет к тому времени, то я обязательно буду. Рита многозначительно подмигнула. — Ты даже можешь прийти с молодым человеком. — Она помахала рукой на прощание и сбежала по ступеням крыльца. Ава со стоном поднялась, взяла чемоданы и пошла в дом. Джаред ничего не мог с собой поделать. Он стоял в дверях комнаты и словно зачарованный смотрел, как Ава пытается уговорить малышку поесть. Ава говорила тихо, нежно и ласково. Ему до боли в сердце хотелось присоединиться к ним. Но так как Ава сегодня уже дала ему возможность побыть наедине с Лили, то он чувствовал, что теперь настала ее очередь. Лили заметила его и улыбнулась. — Привет, Джаред. Ава оглянулась через плечо и немного смутилась. Интересно, давно он за ними наблюдает? — Чем это так вкусно пахнет? — спросил мужчина, входя в комнату. — Мамуля сварила мне куриный суп с рисом. — Ммм, обожаю куриный суп. Это мой любимый. — Джаред присел на краешек кровати. Личико Лили повеселело. — И мой тоже. — А почему же ты его не ешь? — Она боится, как бы опять не заболел животик, объяснила Ава. — А-а, — понимающе протянул Джаред и снова повернулся к дочке. Она просто чудо: длинные с медным отливом волосы обрамляли раскрасневшееся личико, пижамка с изображением следов маленьких кошачьих лапок. — Мой дедушка часто говорил, что когда ребенок заболевает, то это значит, что ему пришло время перестраивать свой дух — накапливать духовную и физическую силу перед важным путешествием. Лили широко распахнула глаза. — А какое путешествие меня ждет, Джаред? — Ну, может быть, помогать мне, когда Тайка будет рожать жеребеночка. Но мы не можем рисковать. Вот когда ты поправишься и окрепнешь другое дело. Малышка тихо ойкнула и повернулась к Аве. — Мамуля, покорми меня супчиком. Ава улыбнулась Джареду. Он подмигнул ей, чувствуя себя окрыленным, будто только что выиграл миллион долларов, словно сделал первый шаг в незнакомый ранее таинственный мир. Лили съела половину супа, потом посмотрела на Аву сонными глазами. — Мамуля, я устала. — Хорошо, детка, отдыхай. Глаза Лили закрылись, и в считанные секунды она отправилась в страну снов. Джаред тихо пожелал ей спокойной ночи и взял поднос. Ава поцеловала малышку в лоб. — Температура снизилась, — шепнула она Джареду, выключая свет. — Не забудь оставить дверь приоткрытой, — сказал мужчина. — Она так любит. Ава нежно улыбнулась. — Да, верно, она так любит. Она шла впереди, и Джаред не мог не любоваться ее стройной фигурой, не мог не замечать плавного покачивания бедер. Он откашлялся в надежде, что мысли придут в порядок. Ему не стоит зацикливаться на подобном, совсем не стоит. — Суп пахнет божественно, — сказал он. — Я и не знал, что ты умеешь готовить. — Да вот, умею. Кое-кто говорит, что я делаю это классно. — В том числе и твой муж? Ава на мгновение остановилась. Он не должен был спрашивать, но ничего не мог с собой поделать. Теперь, когда Джаред знал, что Лили его дочь, ему не давала покоя потребность узнать что-то и о человеке, который ее вырастил. Но у него не имелось ни единой зацепки. Нанятый частный детектив все еще работал, стараясь собрать информацию о бывшем муже Авы. На негнущихся ногах Ава продолжила путь на кухню. — Друзья говорят, что я хорошо готовлю, — сказала она напряженно. — Когда-то я раз в месяц устраивала тематические вечера и выбирала соответствующие блюда — итальянские, мексиканские, индийские… — Это, наверное, было здорово. — Джаред поставил поднос на кухонную стойку. — Так по какой, ты говоришь, части работает твой муж? — Я ничего такого не говорила, — осторожно произнесла Ава. — А мне показалось, что говорила. Ну, так чем он занимается? Она налила в раковину моющее средство, открыла воду и принялась усиленно тереть посуду. — Почему это тебя так интересует? — Я хочу знать о человеке, который все это время заменял моему ребенку отца. — Лили никто не заменял отца. Мы… в общем, мы не так долго были вместе. — Прекрасно. Тогда я хочу знать о том типе, который ушел от женщины с ребенком. — Почему ты так уверен, что он меня оставил? — А он тебя оставил, Ава? Женщина ничего не ответила, а только все терла и терла тарелку с явно излишней энергией. — Может, он тебя бросил, когда узнал, что ты беременна? — не отставал Джаред. — Вроде того, — выдавила она из себя. — Подонок, — прошипел Джаред. — Жаль, что ты не позвонила мне. — Я звонила тебе, Джаред. — Резким движением она закрыла воду и повернулась к нему лицом, глаза полыхали изумрудным огнем. — Ты знаешь, что звонила. — Мыльная пена пролетела по воздуху и шлепнулась прямо ему на подбородок. Джаред вытер лицо и внимательно посмотрел на Аву. Она закусила губу, а сердитое выражение ее глаз сменилось удивлением, а потом и озорством. — Тебе так сильно хочется, чтобы я перестал говорить на эту тему? — Джаред прищурился. — Да, хочется, но я не собиралась превращать это в морское сражение. — Ава постаралась сдержаться, но не смогла и разразилась смехом. — Мне очень жаль. Редвулф усмехнулся и погрузил руку в мойку, полную мыльной пены. — Это еще что! Вот сейчас тебе станет намного жальче. Глаза Авы округлились в притворном страхе. — Мы действительно хотим встать на этот путь? — Ты первая начала. — Тебе это не кажется ребячеством? — Не кажется. — Он зачерпнул пригоршню пены. — Тогда как это называется по-твоему? — со смехом спросила она, зачерпывая за спиной свою пригоршню пены. Он сделал шаг вперед и остановился в дюйме от нее. — Это называется месть. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он шлепнул пену с водой ей на блузку. Ава на секунду онемела, потом ахнула, глядя на содеянное. Джаред наклонился вперед, опершись руками на кухонную стойку по обеим сторонам от нее. — Так что ты там говорила? — Тебе конец, Редвулф, — сказала она, озорно блестя глазами. Ее движения были быстрыми. Она швырнула порцию пены прямо ему в лицо, но Джаред увернулся и отскочил. Быстрее молнии Ава кинулась к мойке за новым запасом. Но Джаред оказался тут же. Минут пять они, истерически хохоча, закидывали друг друга пеной, пока их одежда не промокла насквозь. — С тебя довольно, Томпсон? — Как бы не так, Редвулф. Но когда Ава потянулась за новой пригоршней пены, Джаред одной рукой обвил ее талию, другой схватил оба ее запястья и прижал женщину к себе. В воздухе летали мыльные пузыри. — Ты весь мокрый, — сказала она, пытаясь отдышаться. — Ты тоже, — засмеялся он. Улыбка замерла на губах, когда он понял, насколько близко и как прозрачна ее блузка. Проклятье, он ощущал ее дыхание, полноту ее грудей. Это было совершенно новое и в то же время очень знакомое ощущение. И оно будоражило кровь подобно шайенскому «Танцу солнца». Не желая больше ни о чем думать, Джаред наклонился и поцеловал ее. Губы Авы были такими же теплыми и нежными, какими он их помнил все эти четыре года. Ава выгнулась ему навстречу и горячо ответила на поцелуй. Джаред был бы безумцем, если бы отказался от подобного приглашения. Нет, это просто невозможно. Продолжая удерживать ее запястья — потому что знал, что если Ава прикоснется к нему, то его ничто уже не остановит, — Джаред просунул руку под ее мокрую блузку. Она тихо застонала, не отрывая губ от его рта. Этот звук всегда сводил Джареда с ума. Он накрыл ладонью ее грудь и начал ласкать сосок. Так они стояли, прислонившись к мойке, и целовались, пока не раздался телефонный звонок. — Ты не хочешь ответить? — спросила Ава, чуточку отстраняясь; в ее глазах полыхало изумрудное пламя, губы порозовели и увлажнились от столь желанного поцелуя. — Примет автоответчик. Словно сквозь туман Джаред слышал свой голос, записанный на пленке: «Вы позвонили в „Редвулф индастриз“. Пожалуйста, оставьте свое сообщение. Спасибо». Потом раздался женский голос слегка раздраженный, но очень соблазнительный. Его губы застыли в дюйме от губ Авы, когда он услышал: «Джаред, милый, ты где? Я тут жду, сижу в своем тесном черном белье…» Отпустив Аву, Джаред выругался, бросился к ответчику и яростно ударил по кнопке отключения звука. Сегодня среда. Вечер среды он всегда проводил с Тиной. Черт… Он повернулся к Аве. Она прижимала руки к груди, словно прикрываясь; губы превратились в тонкую, жесткую линию. — Похоже, у тебя имелись другие планы. Он глубоко вдохнул. — Из-за болезни Лили я совершенно забыл. — Объяснять ничего не нужно. — Я не думал… — Это не мое дело. — Ее взгляд скользнул по полу. Вид у Авы был подавленный, и голос ему соответствовал. — Предоставляю тебе убрать этот беспорядок. Спокойной ночи. — Она повернулась и вышла из кухни. Джаред боролся с желанием окликнуть ее, позвать обратно, броситься за ней, чтобы снова обнять. С Авой он ощутил неземное блаженство, которое все эти годы хранила его память, хотел заняться с ней любовью прямо здесь, как тысячу раз представлял себе. Но он не мог. Конечно, его гнев и обида пошли на убыль, но у него имелась более практичная причина держать дистанцию: Ава ему не принадлежала — ни раньше, ни сейчас, ни в будущем. Ему следует общаться с Тиной, мысленно наставлял себя Джаред, хватая бумажные полотенца и раскладывая их по мокрому полу. Она без комплексов и претензий, к тому же всегда надежна. Он научился ценить эти качества в отношениях. Но он не хотел ни Тину, ни какую бы то ни было другую женщину. Не сейчас. Не после того, как в его жизнь вернулась Ава. Не после того, как он снова прикоснулся к ней, вдохнул ее аромат. Он желал только Аву. Чтобы она лежала под ним, со стоном повторяя его имя. Джаред запустил пальцы в волосы. За это время ничего не изменилось. Не изменилось его желание иметь эту женщину в своей постели и в своей жизни. Но одно он знал твердо. Он будет всеми силами бороться, чтобы держаться на расстоянии и от того, и от другого. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Ава толкала пустую тележку по проходу отдела консервированных продуктов третий раз за сегодняшний день. Один вопрос все не давал покоя: зачем она сюда вернулась? Не в супермаркет, а в Парадиз. Не только на свадьбу Риты — она поняла это, как только сошла с трапа самолета неделю назад. Свадьба сестры явилась лишь долгожданным предлогом для возвращения. Нет. Она хотела выяснить отношения с Джаредом. Сказать ему наконец всю правду. Вернулась, чтобы увидеть, сохранил ли он хоть какие-то остатки чувства к ней, или же ее поспешный отъезд четыре года назад вытравил все эмоции из его сердца. Но до сих пор ясного ответа у нее не было. Последние несколько дней они избегали личных тем. Днем Джаред постоянно находился с Лили, читал ей, играл с нею. Вечером Ава укладывала дочку спать, качала ее на руках и пела колыбельную. Позднее, когда в доме становилось тихо, они с Джаредом заканчивали вечер, сидя в гостиной, недолго разговаривали, а потом расходились по своим комнатам. Тот инцидент на кухне угнетал обоих. Ава видела, какой тоской наполнялись глаза Джареда всякий раз, когда он смотрел в ее сторону. И могла только представить себе точно такой же собственный взгляд. — Мы с мужем подумываем купить ранчо Томпсона, когда его выставят на торги, — вдруг услышала она пожилой женский голос, доносившийся из соседнего прохода. Чтобы лучше слышать, Ава подъехала поближе к маринованной свекле. — Бен Томпсон продает свою землю? — спросила другая женщина. — Это ранчо принадлежало его предкам бог знает сколько лет. — Так говорят в городе, Сара, вот и все. Он теперь не может его содержать. — Какая жалость. — Мы с Карлом другого мнения. — Шери-Энн, это ужасно! — с упреком сказала Сара. Женщина, которую звали Шери-Энн, чуть понизила голос. — Так ему и надо, вот что я скажу. Он очень плохо обращался со своими работниками, а с собственными дочерьми обошелся и того хуже. В груди у Авы защемило. Да, ее отец не отличался добротой по отношению к своим работникам и гнусно поступил с ней самой. В этом женщины были правы. Но Бен все-таки ее отец, а ничто так не задевает человека, как попытка оскорбить его родных. — Говорят, он сильно изменился после того, как его сбила машина несколько лет назад, — сказала Сара. — Я ничего об этом не знаю. Но позволь тебя спросить: насколько может измениться человек в его возрасте? Женщины пошли дальше по проходу, и их голоса постепенно замолкли. Чтобы избежать встречи с ними, Ава покатила свою тележку в противоположном направлении. Вопреки ее стараниям выкинуть все это из головы, ее мысли продолжали вертеться вокруг подслушанного разговора. Как бы ей ни хотелось согласиться с мнением Шери-Энн о том, что ее отец вряд ли изменился, она все равно не могла полностью отмести такую возможность. А если такое все-таки произошло, сможет ли она когда-нибудь дать ему шанс доказать это? — Вы уверены? — В данный момент я нахожусь в архиве, мистер Редвулф. Солнце уже садилось, и последние лучи проникали в кабинет. Джаред сидел за письменным столом, чуть подавшись вперед, и сжимал в руке телефонную трубку так сильно, что не удивился бы, если бы она переломилась. — Они могли пожениться за пределами штата. — Нет, — решительно ответил частный детектив. Мой приятель из ФБР кое-что проверил. Такой вариант отпадает. — А что у Лили записано в свидетельстве о рождении? — Отец не упоминается, только мать. Говорю вам, Ава Томпсон замуж вообще не выходила. Пробормотав проклятие, Джаред уставился в окно, из которого открывался впечатляющий вид на обширные угодья. — Какого тогда черта ей понадобилось говорить мне?.. Джаред не закончил вопроса, потому что детектив произнес: — Вот это, думаю, может показаться вам интересным. — Что именно? — Я тут кое-что проверил и выяснил, что на протяжении всего времени, что мисс Томпсон жила в Нью-Йорке, она ни с кем не встречалась. — Повторите это еще раз. Джаред слышал, как детектив перелистывает страницы. — Во всяком случае, не всплыло никаких имен. А вы знаете, как тщательно мы работаем. Да, Джаред это знал. Поблагодарив детектива, он положил трубку и потер подбородок. Он не мог решить, какое чувство должен испытывать, узнав подобную новость. Конечно, он рад, что больше никто не заявит прав на отцовство в отношении Лили и что никакой другой мужчина не жил с ее матерью. Джаред был потрясен, что четыре года Ава ни с кем не встречалась. Но самой сильной эмоцией, будоражившей его кровь, являлся гнев. Ава солгала ему о своем замужестве. Она опять ему солгала! На одно краткое мгновение он даже задумался, не было ли ложью и то, что Лили — его ребенок. Но эта мысль тут же исчезла. В Лили он находил и свои черты, и черты Муны, и своей матери. У нее были его глаза, и он сердцем чувствовал, что Лили его дочь. Но что же тогда получается? Зачем Ава сбежала в Нью-Йорк? И зачем нужно было врать о другом мужчине? Может, он правильно считает, что Ава, узнав о беременности, решила, что Джаред не сможет их содержать? Или имеется что-то еще, о чем она умолчала? Джаред вскочил с кресла и принялся расхаживать по кабинету. Отчего вдруг все стало таким запутанным? Он злится на женщину, которая подарила ему Лили; злится на женщину, которую желает больше всего на свете; на ту, рядом с которой когда-то был безумно счастлив. Куда подевалась его решительность? Пальцы невольно сжались в кулаки. Он хотел предъявить Аве то, что узнал. И в то же время не хотел слышать ответ. С того момента, как они встретились в магазине миссис Бентон, он хотел лишь одного: держать ее в объятиях, слышать ее стоны, когда их тела сливаются воедино. Хотя бы еще один раз. Чтобы вспомнить и забыть. Хотя бы еще один раз, а потом из головы и сердца — вон. Пробормотав проклятия, Джаред вышел из кабинета и направился в единственное место, где было возможно обрести душевное равновесие. Высоко в небе сияла полная луна и освещала тропинку, вьющуюся по склону холма. Тим Донахью показывал Аве дорогу. Со всех сторон слышались отрывистые крики вышедших на охоту пум. Они доносились издалека, но все равно казалось, будто они окружают этих двух людей, идущих по земле Редвулфа. Но сердце Авы гулко стучало в груди не только из-за того, что она оказалась в центре этой дикой территории. В нескольких ярдах впереди в глубокой яме тлел огонь, а за ним стояло удивительное сооружение — потогонная хижина Джареда, поддерживаемая несколькими деревянными шестами. Раньше, когда они были близки, Джаред рассказывал ей о подобных хижинах, но, конечно, на земле ее отца построить нечто подобное не представлялось возможным. — Мы почти на месте, мэм. Ава благодарно улыбнулась своему симпатичному проводнику. — Спасибо, Тим. — Он не обрадуется, что вы пришли. Во всяком случае, в первый момент. Дайте ему какое-то время. — Времени у меня, к сожалению, немного. Он усмехнулся. — Знаете что, мисс Томпсон? — Просто Ава. — Хорошо, Ава. Он хочет простить вас. Женщину поразила прямота этого человека. — В самом деле? Тим кивнул. — Только Джаред не знает, как это сделать. И боится, наверное. Но вы ему поможете, верно? Не дожидаясь ответа, Тим взялся за край шляпы, подмигнул Аве и направился обратно к дому, быстро скрывшись за холмом. Какое-то время Ава смотрела ему вслед, думая о словах Тима. Правда ли это, возможно ли такое? Потом повернулась в сторону хижины и пошла дальше. Ступая легко и осторожно, словно боясь нарушить покой священной земли, она обогнула костер и подошла к завешенному брезентом входу. Здесь сильно пахло каким-то особым дымом, а изнутри доносился низкий, ритмичный и невероятно красивый звук. Джаред молился. Но о чем — она могла только гадать. Задержав руку на теплом брезенте, Ава подумала, не лучше ли ей догнать Тима и вернуться в дом. Ведь поговорить с Джаредом она могла и позже. Но какая-то неведомая сила вынудила ее отогнуть брезент и ступить внутрь. Ее встретила волна нестерпимого жара, а запах дыма и полыни обжег легкие. С трудом вдохнув, она потерла глаза, чтобы лучше видеть. Хижина освещалась лишь несколькими гладкими, раскаленными на тлеющих углях камнями величиной со средних размеров дыню. Мгновенно вспотев, Ава ждала, когда глаза привыкнут к темноте. Наконец она увидела Джареда. Он сидел перед углублением с камнями совершенно обнаженный, голова опущена, а черные волосы разметались по плечам. — Джаред? Он медленно поднял голову; его лицо было залито потом, а глаза горели огнем, причину которого она назвать не могла. Ее тело возбужденно встрепенулось. — Похоже, ты специально застаешь меня голым, произнес мужчина хрипловатым голосом. — Я не нарочно, уверяю тебя. — А сама-то уверена? Она совершила ошибку, помедлив с ответом, и его соблазнительные губы тронула мрачноватая усмешка. — Ну, на этот раз я отказываюсь прикрываться, сказал он. — Ты на моей территории, в моем убежище. — Верно. — Ава почувствовала, как от жары спекается кожа, а сердце сдается в плен под его взглядом. — И кроме того, ты ведь все это уже видела, не так ли? — Джаред брызнул водой на раскаленные камни, и они зашипели. — Ну… — Я имел в виду мужское тело, Ава. Твоего мужа, например… — Да, конечно… мужа. — Она нерешительно потопталась на месте. — Мы с ним похожи? — Что? — не поняла она. — Что ты имеешь в виду? Джаред встал, его влажная кожа блестела в тусклом свете. — Он был гладкий, как я, или волосатый? — Я не… — Ава с усилием сглотнула. — Ты не помнишь? Она даже не попыталась ему ответить. Да разве она могла? Как она могла, когда он стоял и в упор смотрел на нее — такой красивый, такой высокий, стройный, обнаженный, гордый. И хотя в хижине было почти невозможно находиться из-за удушающей жары, Аве мучительно хотелось подойти к нему, прикоснуться, провести ладонями по гладкой мускулистой груди, обнять его за шею, запустить пальцы в густые черные волосы и, наконец, притянуть его к себе, а потом целовать до изнеможения… — Мы говорили о твоем муже. — Голос Джареда звучал сухо, поэтому она быстро вернулась к реальности. — Я знаю, — тихо ответила Ава. — Он был высоким, как я? — Нет. — Он тоже пожирал глазами каждый дюйм твоего тела, как я? — Джаред… Но он не собирался отступать. — С ним ты себя чувствовала так же, как со мной, Ава? Ты ощущала его так же, как меня, когда он овладевал тобой? Женщина залилась ярким румянцем, а ноги стали ватными, когда взгляд снова скользнул по его телу. — Может… может, нам позже поговорить в доме… — Ты чувствуешь себя неловко? — Жара невыносимая. — Она и должна быть такой, чтобы очистить душу, когда хочешь просить то, чего больше всего жаждешь и от чего желаешь избавиться. — Джаред сверлил ее глазами. — Но я знаю, что надо сделать, чтобы стало легче. — Правда? Он кивнул. — Чтобы стало легче, надо раздеться. — Что? — Ава чуть не поперхнулась этим словом. — Снимай свою одежду, располагайся рядом со мной… или подо мной, — его глаза угрожающе потемнели, — и мы… поговорим. Она ожидала своей гневной реакции, но ничего подобного не произошло. Да, она пришла сюда поговорить: о Лили, о том, как они будут общаться после Ритиной свадьбы, но если честно, то она пришла сюда и для того, чтобы быть с ним или даже под ним, если он действительно хочет этого. Правда состояла в том, что когда его не было поблизости, когда она не слышала его голоса, то чувствовала себя полностью отключенной от всего. Джаред Редвулф составлял столь огромную часть ее жизни — и как человек из плоти и крови, и как воображаемый образ, который она носила в своем сердце четыре года, — что у нее выработалась привычка, вернее, даже мания любви к нему. — Обдумываешь мое предложение? — спросил он чуть резковато. — Нет, просто взвешиваю все плюсы и минусы. Джаред усмехнулся. — Тебе должно быть известно, что со мной плюсов намного больше, чем минусов. Но, возможно, ты не помнишь… — Я помню, — с чувством произнесла Ава. Он окинул ее взглядом. — Я мог бы тобой руководить. — Как это — руководить? — Я имею в виду твою одежду. — Джаред приподнял бровь. — Сначала ты должна снять обувь. Она здесь неуместна. Ава закусила губу, ощутив солоноватый привкус собственного пота. Если она начнет, то чем это кончится? Если они займутся любовью, то к каким последствиям это приведет? Ответов не нашлось, и она не стала бороться с собой. Ава хотела, чтобы этот человек снова к ней прикоснулся. Это ее судьба, ее право. Она нагнулась и сняла обувь. — Теперь жакет, — тихо приказал он. Их взгляды встретились. Ава дрожащими руками сделала так, как он велел. — А теперь очередь рубашки. Она медленно расстегнула белую блузку, выпуталась из нее и кинула на земляной пол. Взгляд Джареда остановился на ее лифчике из бледно-розового шелка, влажном от пота. Скрипнув зубами, он пробормотал: — Джинсы. Пока ее пальцы возились с пуговицей и молнией, взгляды оставались сцепленными в замок. Слыша, как сердце стучит в висках, Ава стянула с себя джинсы и отбросила их в сторону, но прохладнее от этого не стало. С голодным блеском в глазах Джаред шагнул к ней. — Я помогу тебе с двумя последними предметами. Она развела руки в стороны. Ее заслоны были теперь полностью сметены, сданы стоящему перед ней мужчине — мужчине, которого она все время любила. Она кивнула, уступая ему. Улыбаясь чувственной улыбкой, Джаред одним ловким движением расстегнул лифчик. Ава вспомнила, что то же самое Джаред сделал в первую проведенную вместе ночь. Джаред освободил ее от бюстгальтера, и в тот же миг жар охватил ее груди, их розовые кончики набухли от желания. Джаред провел ладонью по ее плоскому животу, потом спустился ниже, к самой кромке трусиков. Ава втянула воздух сквозь зубы в предвкушении и томительном ожидании. Но Джаред не стал спускать этот крошечный кусочек шелка с ее бедер. Он просунул руку под влажную материю. Ава резко выдохнула, закрыла глаза и почти перестала существовать. Она ощущала его дыхание, которое пахло полынью, и услышала его шепот: — Ты такая горячая. — Это из-за тебя, — проговорила она охрипшим голосом. — Ты пришла сюда что-то сказать, Ава? — спросил Джаред, игнорируя ее слова. Не открывая глаз, она покачала головой. — Не помню. Его пальцы поиграли завитками волос, потом спустились ниже. — Ты уверена, что не помнишь? Ава смогла лишь кивнуть. — Может, о своей жизни? — спросил Джаред, лаская ее. Женщина выгнулась, подалась к нему бедрами, безмолвно умоляя сжалиться над ней и погрузить пальцы в горячую глубину. Никогда в жизни она ничего не хотела так сильно, как ощутить Джареда внутри себя. Он приблизил к ней свое лицо, но не поцеловал, а шепотом спросил: — Может, о своем муже? — Что? — Ава попыталась сосредоточиться на вопросе и, пробормотав проклятие, выдохнула: — Нет! — Знаешь, я не намерен уступать тебе в этом вопросе. — Джаред, пожалуйста… — Расскажи мне о своем муже. — Да не было никакого мужа, понятно?! — почти выкрикнула она. — Не было? — Не было! — Ава открыла глаза и вызывающе посмотрела на мужчину. Ее желание было настолько сильным, что почти причиняло физическую боль. — У меня никогда не было никого, кроме тебя. Джаред кивнул. — Именно это я и хотел услышать, — удовлетворенно заметил он, и наконец его пальцы проникли в нее. Ава задохнулась от жгучего наслаждения. Ей не хватало воздуха, не хватало этого мужчины. Она не корила себя за то, что выболтала правду. Нет, она была даже рада, что так вышло. Ава не задавалась вопросом, почему Джаред совсем не удивился, услышав ее признание. В тот момент ей это было глубоко безразлично. Аве нужно лишь одно прикосновение Джареда. К ней так давно не прикасался мужчина, а Джареда она ждала всегда. Этот человек знал о ней все, заставляя ее кричать от наслаждения. Но при этом он ни разу не поцеловал ее, не произнес ни слова — он просто прижимал ее к себе, погружая пальцы все глубже и глубже. Вспышки жгучего наслаждения пронизывали тело Авы, заставляя ее содрогаться. Она пыталась подольше удержать это мгновение, но так же невозможно было бы остановить мчащийся под откос поезд. Электрический разряд сотряс ее тело, ударил по всем нервным окончаниям. Ноги ее подкосились. Тяжело дыша, с последним стоном наслаждения, Ава бессильно приникла к сильному, могучему телу Джареда. Но только на одно мгновение. Она не хотела отдыхать. Она хотела продолжения, желала, чтобы он осторожно опустился на нее и вошел одним сильным движением. — Джаред, — умоляюще произнесла Ава, ощущая его сильное возбуждение. — Нет. — Он убрал руки и отступил назад. Ава в отчаянии смотрела на него, не в силах успокоить прерывистое дыхание и обливаясь потом, стекавшим по ложбинке между грудями. — Почему ты остановился? Его глаза смотрели холодно и бесстрастно. — Я дал тебе то, в чем ты нуждалась. — А тебе разве ничего не нужно? — Сердце пропустило один удар. Джаред покачал головой, прошел мимо нее и поднял прикрывавший вход брезент. — Не здесь и не сейчас. Ава не понимала, что происходит. Почему от него вдруг повеяло ледяным холодом? — Мы можем вернуться в дом и… — Нет. Я не хочу получать наслаждение от тебя. — Что? — Я не доверяю тебе, Ава. — Ничем не прикрываясь, Джаред вышел в ночь, бросив через плечо: И не знаю, буду ли вообще когда-нибудь доверять. Потная, лишенная всякого рационального мышления и понимания, Ава стояла у входа в хижину и смотрела, как он уходит в темноту — такой прекрасный и такой… жестокий. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Джаред застал Муну за работой — она окрашивала стебли растений, которые собрала в оврагах и пересохших руслах ручьев в окрестностях ранчо. Некоторое время он просто смотрел, как бабушка погружает пучки тростника в густой темно-красный пигмент. Это действо существовало с незапамятных времен. Ее голова была склонена, длинные черные с проседью косы свешивались вперед; она ласково разговаривала с растениями, прося позволить ей сплести из них корзину. Ощутив его присутствие, Муна прекратила работу, но не обернулась. — Где они? тихо спросила она. Привыкший к ее необычайной способности чувствовать, Джаред вошел в комнату и опустился на стул рядом с красильным чаном. — Поехали к Бену на ленч. Что-то в связи со свадьбой Риты. Муна кивнула. — Ава взяла Звездочку с собой? — Да. — Она уже поправилась? — Ава так считает. Муна подняла голову и внимательно посмотрела на внука. — Жалеешь, что она не пригласила тебя? — Что? — Слова буквально застряли в горле. — Нет! — Почему же я чувствую, что твой дух разгневан? Джаред провел рукой по лицу. Временами обостренная чувствительность бабушки бывала очень кстати, но сегодня эта ее способность почему-то раздражала. Ава. Неужели ее образ будет преследовать его вечно? После вчерашнего все внутренности были напряжены до предела. Тело желало Аву, несмотря на приказания разума. Почти до утра Джаред проворочался в постели, воображая горячее, жаждущее его тело Авы. — Она взрослеет. Вздрогнув, Джаред вернулся к действительности и кивнул, соглашаясь с замечанием Муны. — Я знаю. Не могу поверить, что моя дочь… — Нет, не Лили, — мягко поправила Муна. — Ава. — Ава? — Она хочет исправить ошибки. — То есть? Муна опустила ивовые прутья в воду, чтобы они стали более податливыми. — Она выбрала прощение вместо обиды и гнева. Бабушка многозначительно посмотрела на него. Глупо держаться за те чувства, которые разъедают душу. Джаред в раздражении поджал губы. — Как это делаю я, ты хочешь сказать? — Не мне это говорить, но… — Но ты все равно скажешь. — Джаред, ты добился успеха для себя и благополучия для нас обоих. Зачем хранить обиду на Аву и ее отца? Джаред прорычал сквозь сжатые зубы: — Бен Томпсон еще и не того заслуживает. — Но зачем? Чего ты хочешь этим добиться? В комнате вдруг стало нечем дышать, стены стали давить на Джареда. — Я хочу, чтобы человек, заставивший страдать нас, сам узнал, каково это. Муна печально покачала головой. — Я никогда не страдала от рук Бена Томпсона. — Как ты можешь говорить такое? — криво усмехнулся Джаред и пнул сапогом ивовый прут. Мы с тобой жили в небольшом сарайчике на земле этого человека, а потом он нас выбросил на улицу, как каких-то щенков! Гордо вскинув подбородок, Муна сказала: — Я опять говорю, что не страдала. — А тогда как, по-твоему, это называется? — Один маленький порог, один камешек на прекрасной реке. — Скажи лучше, зазубренная скала, которая вспорет тебе живот, если не поостережешься. — Я растила тебя не для того, чтобы жизненный путь виделся тебе таким. Джаред резко поднялся. — Значит, это досталось мне от отца. На лице Муны отразились жалость и печаль. — Я люблю тебя, Джаред. Осторожнее ходи по земле, которую засеваешь. С досадой, теснящей грудь, Джаред несколько секунд стоял, наблюдая за вернувшейся к работе Муной. Ее предостережение поставило точку в их разговоре. Бабушка была мудра, но слишком добра, слишком великодушна. Несмотря на ее неожиданное заступничество, Бен Томпсон заплатит за все, что сделал: за то, что выгнал их с Муной, за то, что разлучил его с дочерью и Авой. Выскочив из комнаты, он направился прямо в кабинет. Упав в рабочее кресло, он схватил телефон и набрал номер своего поверенного. Джаред устроит так, что, когда ранчо Томпсона пойдет с молотка, он предложит наивысшую цену. Она не была здесь четыре года. Чувствуя комок в горле, Ава обвела взглядом свою бывшую спальню. Здесь все осталось, как при ней. Та же самая желтая краска покрывала стены, на которых висели репродукции. В центре комнаты стояла деревянная кровать под пологом, застеленная все тем же пестрым одеялом, которым она укрывалась с двенадцати лет. Те же лампа и письменный стол. И книжный шкаф, который она, учась в десятом классе, разрисовала бледно-зелеными сердечками. Ава улыбнулась, вспомнив, что написано на задней стенке этого шкафа. «Ава любит Джареда. НАВСЕГДА». Печаль тяжело навалилась на нее, к глазам подступили слезы. Когда-то давным-давно он так любил ее… — Отличные постеры Ван Хелена, сестренка. В комнату вошла Рита. Вот о ком надо думать — о сестре и ее скорой свадьбе. И о том, как чудесно, когда у такого прекрасного человека исполняются желания. — Серьезно, — продолжала Рита, толкая Аву локтем под ребра. — Трудно поверить, что ты хранила их до двадцати двух лет. — Трудно поверить, что отец хранит их по сей день. — Ава улыбнулась. — Что ж, это только показывает, как он по тебе скучал. — Ну, еще бы. — Это так и есть, сестренка. Решив переменить тему, Ава подошла к кровати и села на нее — старый матрас низко провис. — Лили все еще на экскурсии по ранчо? Рита последовала ее примеру и уселась рядом. — Да. За руку с дедом. За руку, значит. Ава покачала головой. Отец никогда не брал ее за руку. Ни единого раза. Подавив ощутимый укол зависти, она сказала: — Я никогда еще не видела ее такой счастливой. — С ребенком может такое произойти, если он за одну неделю приобретает и отца и деда, — улыбнулась Рита. — Особенно такой ребенок, как Лили. Видимо, она давно хотела, чтобы они у нее были, да? Или чтобы ты их ей хотя бы пообещала? — Ты даже не представляешь, как права, — вздохнула Ава. — Тогда я рада, что мы с Сакиром решили пожениться. — Рита подмигнула. — Иначе как бы мы вас с Лил сюда заманили? — Ну, я должна сказать, главной приманкой была перспектива повидаться с тетей Ритой, о которой она много слышала. С притворно горделивым видом поправляя волосы, Рита сказала: — Значит, малышке повезло. Ава засмеялась. Как все-таки замечательно снова пообщаться с любимой сестрой! — Кстати, а где же этот твой таинственный шейх? Синие глаза Риты слегка подернулись печалью. — Ему пришлось срочно отъехать по делам. Но он передавал привет. — Привет, гм… довольно странно. — Да, он довольно необычный человек. — Жених отсутствует на собственном предсвадебном торжестве, — сказала Ава, проводя рукой по выцветшему лоскутному одеялу, которое сшила для нее мама, когда дочке было пять лет. — Так что же получается? Я не увижу твоего будущего мужа до самого дня свадьбы? Рита встала и подошла к окну. — Это очень даже возможно. — Но ты ведь любишь его, Рита? — Конечно, люблю. Нотка беспокойства в голосе Риты встревожила Аву. Ей не нравилось, что она не знакома с мужчиной, за которого та собирается выйти замуж. Как старшая сестра она считала своим долгом устроить ему допрос с пристрастием, дабы убедиться, что он достоин ее любимой и единственной сестры. — Пойдем-ка вниз, — сказала Рита, оборачиваясь. Она отвлекла Аву от дум и весело улыбнулась. Будем помогать Марии и заодно поспрашиваем ее относительно их романа с папой. — Я до сих пор этого не понимаю. — Чего? Как папа, будучи махровым расистом, теперь встречается с потрясной мексиканкой? — Вот именно. Засмеявшись, Рита подошла к сестре и протянула ей руку. — Говорят, люди могут меняться. Слышала когда-нибудь? Ава вложила свою руку в Ритину и позволила той поднять себя с кровати. — Да, пару раз, но никогда бы не подумала, что это может относиться к нашему отцу. — И я бы никогда не подумала, но он все-таки изменился, и тебе надо простить его. Дай ему шанс объясниться и попросить прощения. Взволнованная разговором с сестрой, Ава шла вслед за ней по коридору и обдумывала ее слова. Если отец действительно изменился, то почему он не сделал этого раньше — в то время, когда Джаред был частью ее жизни, любил ее и мог быть ее мужем и отцом для Лили? Мужем… Это слово не давало ей покоя. Ава не помнила, что именно сказал Джаред прошлой ночью, когда она призналась, что у нее не было никакого мужа. Почему он совсем не удивился, когда буквально вырвал из нее слова правды? Спускаясь по лестнице, Ава решила, что обязательно спросит его об этом, когда они с Лили вечером вернутся на ранчо. — Совсем как в былые времена, девочки. Внизу у лестницы стоял отец, одетый в джинсы и белоснежную рубашку. Он улыбался и приветливо протягивал загорелую руку. Ава окаменела. Рита ободряюще сжала руку сестры. — Здравствуй, папа, — неуверенно произнесла Ава. — Спасибо, что пригласил нас на ленч. Отец улыбнулся еще шире, его глаза смотрели с нежностью. — Спасибо, что приехала, Ава, и что привезла мою внучку. — Мы видели тетю Риту, и дедушку, и ранчо, и всех животных, — взахлеб рассказывала Лили. Потом устало откинулась на подушку и зевнула. Джаред укрыл дочку до самого подбородка светло-серым одеялом, затем плотно подоткнул его по бокам, как ей нравилось. Он уже начал привыкать к этому чудесному каждодневному ритуалу: он ей читает, потом укрывает, и они тихо разговаривают, пока девчушка постепенно засыпает. — А ты видела там большое дерево, которое растет сразу за дверями кухни? — спросил Джаред, вспомнив, что именно там они с Авой впервые поцеловались. — Ага. Оно может вырасти до неба, как ты думаешь? — Вполне может. Лили улыбнулась во весь рот. — Время погадать, Звездочка. — В комнату вошла Муна, чтобы, как и обещала, посидеть с Лили. Джареду пришлось встать и уступить ей место, отложив до другого случая вопросы, которые он хотел задать дочери. Усевшись на стул Джареда, Муна улыбнулась девочке. — Сегодня, прежде чем к моей Звездочке придут сны, мы заглянем в ее будущее. Ты ведь не против, Джаред? — Нет. Конечно, не против. — Он наклонился и поцеловал дочку в лоб. — Спокойной ночи, сокровище. — Спокойной ночи, Джаред. — Лили счастливо ему улыбнулась. Пока он шел по коридору к лестнице, слышался звучный голос Муны. — Скажи мне снова, в каком месяце ты родилась, Звездочка, и мы поговорим о твоем будущем… Джаред решил не спускаться, чтобы чего-нибудь перекусить, а направился к себе в комнату. Войдя, он сразу прошел на балкон. Ему необходим был воздух — там он всегда чувствовал себя лучше и сильнее, словно яснее видел, слышал и думал, когда находился под открытым небом. Очевидно, Аву посетила та же самая мысль. Она стояла, прислонившись к перилам, и смотрела в беззвездную ночь, напоенную ароматами земли. В белых пижамных брюках и маленьком топе без рукавов, со светлыми волосами, свободно рассыпавшимися по плечам, она снова показалась Джареду каким-то неземным существом. Она была прекрасна, и Джаред с трудом подавил желание перепрыгнуть через разделявшее их невысокое ограждение и сжать ее в объятиях. — Не спится? Ава вздрогнула и обернулась к нему. — Ты меня напугал. — Извини. — Ничего. — Она тихонько засмеялась. — С Лили все в порядке? Долго не засыпала? Он покачал головой. — С ней сейчас Муна. Похоже, им предстоит обсудить будущее, прежде чем Лили будет разрешено заснуть. — А я и забыла об этом, — улыбнулась Ава. — Хотя, по-моему, она заснет в считанные минуты, уж очень у нее усталый вид. — У нее сегодня был длинный день. — Уж я наслышан. — Летняя ночь овевала прохладным ветерком кожу. Джаред решил сказать то, что последнее время не давало покоя. — Послушай, Ава, я ценю то, что ты позволила дочке остаться здесь, хотя мы оба знаем, что она давно выздоровела. Женщина пожала плечами. — Ты заслуживаешь того, чтобы побыть с ней. — Ты имеешь в виду… перед вашим возвращением в Нью-Йорк? — Слова дались Джареду с трудом. — Да. — По-моему, уехать из Парадиза — плохая идея. Ава отвела взгляд. — Но там у меня работа. Иначе я могла бы подумать… — Подумать о чем? О том, чтобы вернуться обратно к отцу? — Может быть. — А… ко мне? Ава не верила собственным ушам. Об этом она могла только мечтать. — Да. Джаред поддался импульсу и понял, что его теперь ничто не остановит. Он легко перескочил на ее балкон и властно заключил женщину в объятия. — Что еще держит тебя в Нью-Йорке? Мужчины у тебя нет. И я знаю, что мужа у тебя тоже никогда не было. — Я… как ты узнал? — Это было нетрудно сделать, Ава. — Но зачем тебе понадобилось? — Я хотел знать, не имеет ли кто-то еще притязаний на мою дочь. — Разумеется. — Она отвела взгляд. — Мой единственный вопрос: зачем ты солгала? Ава покачала головой и отвернулась, но Джаред приподнял пальцем ее подбородок и заставил смотреть в глаза. — Ты не хотела, чтобы я пустился за тобой в погоню, так? Ты знала: если я буду думать, что ты с другим мужчиной, то никогда не стану тебя искать, верно? — Да. — Слезы щипали глаза. — Проклятье, Ава! Джаред наклонился и с яростной решимостью впился в ее губы. Он займется с ней любовью прямо тут, на балконе под ночным небом. — Зачем ты вернулась сюда? — проговорил он, не отрываясь от ее рта. Проведя языком по его нижней губе, Ава прошептала: — Прости меня. Мне так больно. Больше он не мог ее слушать. Никаких слов теперь только звуки наслаждения. Подавшись назад, он придержал ее за талию и через голову стянул с нее топ. Лифчика не оказалось, и это еще больше возбудило Джареда. Сбросив с себя рубашку, он понял, что никакого медленного и размеренного занятия любовью у них не получится. Это невозможно после того, что они оба испытали в потогонной хижине. Невозможно после бессонной ночи, которую он едва пережил. Джаред нуждается в ней, он должен обладать ею, а потом будь что будет. Глядя Аве в глаза, он накрыл ладонями ее груди, сжал их, наслаждаясь их упругостью. Он знал, что ей всегда нравилось, когда он так делал, и Ава доказала это, плотнее вжавшись в его ладони. Джаред передвинул пальцы к соскам и стал играть ими, пока не услышал долгожданного стона. Этот глубокий, приглушенный стон всегда отдавался болью желания во всем его теле. Опустившись на колени, он стал медленно стягивать с нее пижамные брюки, целуя каждый обнажавшийся кусочек тела; звуки ночи будоражили кровь и придавали их страсти животный оттенок. И все это время его пьянил запах любимой женщины. Больше ждать Джаред не мог. Он встал, и Ава, взяв его за бедра, притянула мужчину к себе. — Довольно этого. Я хочу почувствовать тебя в себе. Со всей силой сдерживаемой так долго страсти он вошел в нее. Ава почувствовала, будто умерла и попала на небо. Она закричала в темноту ночи, словно Джаред пронзил не только ее тело, но и душу. А возможно, так оно и было. Их тела так идеально подходили друг другу, что Аве хотелось плакать от избытка чувств, которые переполняли и душили ее. Наклонив голову, Джаред взял в рот ее сосок и начал его слегка покусывать. Ава откинула голову назад, вцепившись в перила. Ноги не держали ее. Она порывисто вдохнула, чувствуя, как тепло внизу живота превращается в пламя. В голове взрывались яркие вспышки, Ава стремительно неслась к бурному водопаду неземного наслаждения. Наконец ее тело пронзила сладкая судорога, и она низко гортанно закричала. Джаред не заставил себя ждать. Его движения стали быстрее и мощнее, и Ава почувствовала его освобождение. Немного отдышавшись, они вернулись в реальный мир. Звуки ночи опять стали слышны, а легкий ветерок овевал их разгоряченные тела. — Я всегда любил твои стоны, — хрипло сказал Джаред, почти не отрывая губ от ее шеи. Она улыбнулась. — Надеюсь, мы не разбудили Лили, — улыбнулась Ава. Джаред тихонько засмеялся. — Вернее было бы сказать, что ты не разбудила Лили. Немного отстранившись, она шутливо хлопнула его по руке. Джаред, как обычно, приподнял одну бровь. — Это ведь ты шумела, Томпсон, признайся. — Ты тоже не очень-то тихо себя вел. — Не беспокойся. — Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. — Наша дочурка крепко спит. Наша дочурка… Надо собрать всю волю в кулак, чтобы не растаять прямо здесь, под этим вечным небом, под томным взглядом мужчины, которого она так любит. — У нее сегодня был чудесный день. — Да, она мне рассказывала. — Очень не хочется так говорить, но Лили просто в восторге оттого, что у нее появился дедушка. Губы Джареда превратились в тонкую линию. — Пожалуйста, не делай такого выражения лица, — сказала Ава, чувствуя, как в ней поднимаются противоречивые эмоции. — Я действительно думаю, что он изменился. Джаред на секунду замер, потом отступил назад и быстро натянул брюки. — Неужели так необходимо именно сейчас говорить о твоем отце? — Почему ты так злишься на него? — не понимала Ава. — Если уж кому-то на него злиться, так только мне. — Потому что Бен Томпсон — подлец. Ава внезапно почувствовала себя очень обнаженной, подхватила с пола свою одежду и прижала ее к груди. — Наверное, его есть в чем упрекнуть, но свое слово он держит, — горячо проговорила Ава. — Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джаред. — Он ведь заботился о вас с Муной до тех пор, пока вы не решили уйти с ранчо, не так ли? — Твой отец вышвырнул нас вон со своей земли через неделю после твоего отъезда. — Что-о?! — Ярость стала просачиваться в ее разгоряченную кровь. — Как он не хотел видеть свою внучку с примесью индейской крови, точно так же он не хотел видеть и ее отца, который служил бы постоянным напоминанием об этом. Панический страх — тошнотворный, обессиливающий — подступил к горлу Авы. — Нет, он не мог так поступить, — выдавила она. — Он так поступил. Ава с трудом держалась на ногах. Она не хотела верить тому, что сказал Джаред, не хотела думать, что отец мог совершить такую ужасную вещь. Но в глубине души она знала, что это правда. А после сегодняшнего… Она вздохнула, охваченная глубоким разочарованием и отчаянием. Сегодня после ленча они с отцом замечательно поговорили. Он просил прощения за все, что он сделал и сказал, за то, к чему ее принудил. Но об этом своем поступке он не произнес ни слова… Не поднимая глаз, она отошла от Джареда. — Ты куда? — Посмотреть, как там Лили. — Ава натянула свой топ. — Ты вернешься? — Джаред пристально смотрел на нее. Она ответила не сразу. Она хотела бы вернуться, но чувствовала себя слишком усталой, неуверенной и разочарованной в себе и в отце. Ей надо было побыть одной. — По-моему, это не вполне благоразумно, — наконец сказала она. — А, ну да. — В его голосе слышалась горечь. Ночной воздух внезапно показался сырым и холодным. — Джаред, это ради Лили. Если она вдруг рано проснется… и увидит нас, то… — Она подумала, что у дочки могут возникнуть те же надежды на будущее, что и у нее. — Я понял, Ава. — Схватив свою рубашку, Джаред быстро перелез на свой балкон. — Спокойной ночи. Он ушел. А она осталась. Опять одна. Но на этот раз она сама отослала его. Ава изо всех сил старалась не дать воли подступившим к горлу слезам. Господи, да о каком будущем тут можно говорить? Есть ли оно у них вообще? Джаред пожелал ей спокойной ночи. Она горько усмехнулась. Спокойная ночь… Она теперь уже забыла, что это такое. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Джаред напряженно прислушивался: Ава говорила по телефону с отцом. Она не знала, что он рядом, а ему так было лучше. В семь часов утра Джаред услышал, как Ава ходит по кухне, варит кофе, как сняла телефонную трубку, но через секунду снова положила ее. Он в это время сидел на крыльце и любовался восходом солнца, и только когда услышал, что она заговорила, придвинулся вместе со стулом поближе к сетчатой створке двери. Он был уверен: о чем бы Ава ни спросила отца, тот будет все отрицать. — Я хочу услышать правду, папа. Джаред чуть не рассмеялся. Как же, нужна этому типу правда! — Я понимаю, что Лили устала и захотела домой, — продолжала явно взволнованная Ава. — Но несколько минут подождать было можно. Мне необходимо было услышать все до конца. Джаред встал и заглянул в окно. Солнечный свет заливал кухню. Ава резко контрастировала с прекрасным ярким днем — бледная, с глазами, полными горя и смятения, она сидела на табурете, сжимая трубку в руках. — Но почему? — спросила она прерывающимся голосом. — Почему ты заставил их уйти? Джаред не верил себе. Бен сказал ей. Он действительно сказал ей правду. — Ты на самом деле ждешь, что я поверю, будто ты изменился, избавился от груза предрассудков, который таскал столько времени? Слыша горестные интонации Авы, Джаред почувствовал, что гнев в сердце несколько поутих, и был этим раздосадован. Черт бы побрал этого Бена Томпсона за то, что он испортил жизнь стольким людям! Слушать дальше ему расхотелось. И вообще, он бы предпочел подняться в кабинет и с головой уйти в работу. Но он не мог пройти через кухню так, чтобы Ава его не заметила. Ему придется пройти через входную дверь. Спустившись со ступеней крыльца, мужчина услышал, как скрипнула сетчатая створка. — Джаред? Опоздал. Он повернулся и увидел ее: немного покрасневшие глаза, чуть напряженная линия подбородка. — Ты слушал? — спросила она. Джаред кивнул, ожидая упреков. Но Ава не стала ругать его за то, что он подслушивал, а села на стул, с которого он только что встал, и тяжело вздохнула. — Прости. — За что? — За все это. За ложь, за утаивание, за то, что отец причинил вам с Муной. Это… — Это все прошло. — Нет, не прошло. Это все еще стоит между тобой и мной, между тобой и… моим отцом. В ее хрипловатом голосе слышалось разочарование, а глаза умоляли его так же, как и прошлой ночью, только совершенно об ином. Джаред провел рукой по волосам. Независимо от своего чувства к Аве, он не собирался позволять ей и дальше давить на него. Она и так уже поколебала его решимость в отношении Бена Томпсона. — Я не прощу его — если это то, о чем ты просишь, — жестко сказал Джаред. — А как будет со мной? — тихо спросила женщина. Джаред тяжело вздохнул. — Ава… — Привет, мамуля. Привет, Джаред. — Вбежавшая вприпрыжку Лили удивленными глазами смотрела на них. Джареду не хотелось, чтобы дочка уловила возникшую между ними напряженность, поэтому заставил себя улыбнуться и протянул ей руку. — Доброе утро, Звездочка. Она тут же подбежала к нему. — Сегодня я хочу пойти на озеро. — На озеро, вот как? — Хочу посмотреть на лягушечков. Ава поднялась и тоже выдавила из себя улыбку. — Я схожу с тобой туда после обеда, Лил. — Нет. — Джаред взял Лили на руки и крепко прижал к себе. — Мы сходим туда все вместе. Радостно завизжав, малышка обняла его за шею. — Будет дождик. — Откуда ты знаешь, мамуля? Они сидели втроем под дикой яблоней, а небо над ними пока не знало, на что решиться. По его бледной голубизне бродили сероватые облака. Из корзины с едой виднелись несколько надкушенных сэндвичей с индейкой и три пустые бутылки из-под лимонада. — Джаред научил меня видеть дождь в облаках, Лил. Лили широко распахнула глаза и быстро повернулась к Джареду. — Как это? — Посмотри вверх, — сказал он, указывая на большое облако. — Видишь вон те серые полосы? Девочка взволнованно кивнула. — Это и есть дождик. — А как ты это узнал? — Этому меня научила бабушка. А бабушку научили ее предки. — Вот было бы хорошо, если бы у меня тоже были предки, — вздохнула Лили, коверкая непонятное слово и снова падая на красное одеяло. — Солнышко, они у тебя есть, — успокоила Ава, пощекотав ее голый животик. — Тетя Рита и… дедушка. Лили схватила Джареда за руку. — А у тебя сколько предков, Джаред? — Сотни, наверное. — Я тоже хочу сотни. — Ну, — он ласково улыбнулся, — я могу отдать тебе своих. Звездочка. — Правда? — Лили так и подпрыгнула. — Правда. — Джаред многозначительно посмотрел на Аву. С чрезвычайно довольным видом Лили вскочила и побежала с холма вниз к кромке воды. Несколько минут Ава и Джаред сидели молча и смотрели, как Лили ищет свою лягушку. Может быть, они тоже искали — слова, чтобы понять друг друга. — Мы должны ей сказать, — решительно произнес Джаред, нарушив молчание. — Она должна знать, откуда она родом. — Я знаю. Ава замолчала, чувствуя стеснение в груди. Она наконец стала понимать, зачем вернулась сюда. Чтобы посмотреть в глаза правде. Правде всех и каждого. Ей стало казаться, что все, кто был вовлечен в эту прошлую катастрофу, ищут ответы на свои вопросы. Джаред прав. Время пришло. Она взглянула на него. Джаред тоже заслуживает того, чтобы услышать всю историю, узнать о сделке, которую она заключила с отцом, и о том, почему она в действительности уехала из Парадиза. Страх сжал ее внутренности. Он ни за что не углядит в ее действиях акта любви, не поймет всей принесенной ради него жертвы. — Я подожду еще, но очень недолго, Ава. — Я знаю, — повторила она, потом снова отвернулась и стала смотреть на играющую Лили. — Завтра я уезжаю на выставку в Сан-Антонио, где будут представлены мои корзинки. — Так это же замечательно, Муна, — сказала Ава, любуясь прекрасными произведениями искусства, которые Муна расставила на обеденном столе. — Мне приятно думать об этой выставке. У меня здесь много вещей, которые я хотела бы отдать в хорошие руки. — Они все просто потрясающие. — Ава взяла красно-желтую корзинку замысловатой формы. Я уверена, у тебя все раскупят. — Я не о продаже. — Муна села у стола и перекинула за плечи свои косы. Джаред с усмешкой посмотрел на Аву. — Она имеет в виду устройство судьбы своих вещей. Хочет сделать так, чтобы они нашли свой дом. — Дом? — Ава приподняла бровь. — Еще до окончания изготовления у каждой корзинки уже есть владелец. — Правда? Муна с ласковым почтением взяла в руки корзинку двойного плетения, выполненную в трех оттенках синего цвета, и прижала ее к сердцу. — Когда эта корзинка была просто веточками и стеблями, она находилась в своем первозданном, истинном состоянии. Только тогда она и может найти человека, которому будет принадлежать по праву. Первозданное, истинное состояние, повторила про себя Ава. Так Муна могла бы сказать и о них с Джаред ом. — Но как же находит свою корзинку ее владелец? Как они узнают друг друга? — Они чувствуют потребность друг в друге. Потребность, которую могут заполнить только они двое. — Муна улыбнулась сначала Аве, потом Джареду и грациозно поднялась со стула. — Спокойной ночи, дети мои, — сказала она, поставила корзинку на ее место на столе и вышла из комнаты. Муна пошла к Лили: малышка хотела перед сном послушать несколько историй. Ава уединилась в своей комнате, а Джаред ушел в кабинет, где ровно два часа сосредоточенно работал. А потом ему на глаза попалось семейное дело: отец, мать и дочь, которые хотели выгодно вложить деньги для обеспечения своего финансового положения в будущем. Джаред подумал о своем собственном странном положении. Ему стало душно в кабинете, и он решил очистить душу и тело. Но перед тем, как покинуть дом, он несколько минут постоял перед дверью Авиной комнаты, но все-таки постучать не решился. Дождь усилился, и Джаред бросился бежать к хижине. Он неимоверно устал бороться со своим влечением к Аве, со своей потребностью в ней. Почему бы ему просто не признать, что он страстно желает ее, хочет видеться с ней и заниматься с ней любовью всякий раз, когда она этого захочет? Брезентовое полотно оказалось закинутым на крышу, и Джаред помедлил, прежде чем войти. Может быть, это Ава так оставила дверь, когда он ушел в ночь? Джаред шагнул внутрь слабо освещенного пространства хижины. Ответом на его вопрос явилось то, что предстало перед глазами. Ава. Она стояла совершенно обнаженная и улыбалась ему, светлые волосы разметались по плечам и груди. Она была прекрасна. Среди холодных камней у ее ног трепетным пламенем горело несколько свечей. От увиденного у Джареда перехватило дыхание. Когда-то очень давно он говорил о своей мечте заняться с ней любовью в потогонной хижине. Тогда они лежали в объятиях друг друга в том маленьком сарайчике на ранчо ее отца, где все вокруг пропиталось запахами сена, земли и страсти. Бесполезно бороться, глупо что-то говорить. Джаред сбросил одежду и остановился перед ней. — Я сейчас в своем первозданном, истинном виде, — сказал он, чуть заметно улыбаясь. Ава улыбнулась ему в ответ, ее зеленые глаза мерцали. — Я тоже. Джаред протянул руки, легонько коснулся ее безупречных грудей, потом принял их тяжесть на ладони и застонал от желания. — Ты такая красивая. Ее улыбка стала нежной, и она со всей искренностью сказала: — Спасибо. — Ава нежно улыбалась. — Я рад, что ты вернулась сюда. — Мне кажется, у нас с тобой осталось незаконченное дело. — Да. — Он коснулся ее лица, провел пальцем по губам — губам, о которых он грезил, которые представлял в своем воображении все четыре долгих года. — Это место для меня — особое. Здесь я обращаюсь к богам, здесь я танцую. — А где ты занимаешься любовью? — осторожно спросила Ава. Джаред наклонился и, почти касаясь ее губами, прошептал: — Я никогда еще не занимался здесь любовью. Ава запустила пальцы в его волосы. Господи, как давно она об этом мечтала. Черные волосы струились словно шелк. Джаред заглянул в ее зеленые, затуманенные страстью глаза. Они стояли совершенно нагие, и ухо Авы почти улавливало замысловатую мелодию, звуки которой вибрировали в ее теле. — Мой дух танцует с твоим духом, — сказал Джаред. Его глаза лихорадочно блеснули в темноте. Со всей страстью, переполнявшей ее, Ава начала целовать любимого мужчину. Ее язык остановился в ямке на шее, где мощно бился его пульс, и она лизнула это место. Джаред с шумом выдохнул. Упиваясь эффектом своего воздействия, Ава взяла в рот его сосок и легонько прикусила. Джаред зарычал, сжал ее грудь и крепко прижался к ней бедрами. Ава чувствовала, будто тает изнутри; она ощущала себя жрицей, совершающей вместе с Джаредом священный ритуал. Рука коснулась его возбужденной плоти. Мужчина последовал ее примеру. Так они и стояли, прижимаясь телами и глядя друг другу в глаза. Возбуждение, похоть, животный инстинкт, страсть — все это отражалось в их взглядах. Их ласки становились все изощреннее. — Я не могу больше ждать, — хрипло прошептала она. — Не заставляй меня ждать. Не заставляй меня просить, Джаред. — Ты хочешь, чтобы я был в тебе? — Да, — простонала Ава. Джаред уложил ее на пропахший дымом и полынью коврик, расстеленный на земляном полу. — Ты кончишь вместе со мной? Она кивнула, потому что не могла говорить. Тело не позволяло ей этого, так как замерло в ожидании того, чего с такой страстью желало. На этот раз Джаред вошел в нее медленно, все время глядя в глаза. Сквозь туман желания она уловила в его взгляде что-то новое, и к глазам подступили слезы. Напряжение чувств между ними стало таким высоким, что Аве захотелось отвести глаза. Но она понимала, что не должна этого делать. Джаред начал двигаться, и любовь заструилась по их венам. Ава охватила ногами его талию, чтобы быть еще ближе к самому дорогому и желанному мужчине. Сначала его движения были медленными, словно танец, подсказанный памятью, потом они ускорились. Лоб Джареда покрылся бисеринками пота. — Я помню вот это, — сказал он, приподнимая ее под ягодицы. На этот раз Ава не сдержала слез, позволила им скатиться по щекам. Она тоже это помнила. Как будто все было только вчера. Дождь стучал по крыше хижины, словно барабаны племени, и Джаред поддерживал этот ритм. Ава была больше не в состоянии контролировать себя. Она застонала, выкрикнула его имя и сдалась самому чувственному на свете наслаждению, сотрясаемая дрожью. — Ава… Na'hesta, — гортанно произнес Джаред вместе с последним глубоким толчком и вслед за ней перешагнул порог. Он рухнул на нее, тяжело дыша; исходившее от него тепло давало такое ощущение защищенности, что ей хотелось оставаться в этом положении как можно дольше. Находясь в уютном кольце его рук, Ава не могла не думать о том, что произойдет дальше, что будет сказано? Или же Джаред просто встанет и опять уйдет, не сказав ни слова? Но ее страхи быстро рассеялись, когда он перекатился на бок, обнял ее и крепко прижал к себе. Ава облегченно вздохнула. Ей показалось, что она задерживала дыхание с того самого дня, когда уехала из Парадиза. Слушая стук сердца любимого мужчины, Ава позволила себе расслабиться, а потом и заснуть в абсолютном умиротворении. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ — Я хочу взять Лили с собой, не лишай меня общения с любимой племянницей! — сказала Рита вызывающе. Они находились на ранчо Редвулфа. Ава с Джаредом и Лили сидели на качелях. — Ты повезешь ее к папе? — спросила Ава, стараясь говорить нейтральным тоном. — Мы хотим побыть с ней какое-то время. Я могу сама привезти ее на репетицию свадьбы. — Рита, но она болела и… — Но теперь она уже не болеет. — Рита подмигнула племяннице. — Верно, зайчонок? Лили, прыгавшая на коленях у Джареда, подтвердила: — Не болею. — Вот видишь. — Рита прислонилась к деревянным перилам. — Я хочу поближе с ней познакомиться. И папа тоже. Ава поморщилась. Такая реакция на отца стала у нее инстинктивной. Конечно, она хотела, чтобы Лили побыла с родными, но кое-что следовало принять во внимание. Во-первых, отец. Если ее, Авы, не будет рядом, станет ли он относиться к внучке с любовью и лаской? А во-вторых… Если Лили здесь не будет, то у нее не останется повода оставаться у Джареда. К тому же и Муна уезжает… Прошлая ночь была чудесной, если не считать того, что, уйдя из хижины, они вернулись в дом каждый в свою постель. Аве очень хотелось хотя бы один раз проснуться в объятиях Джареда. Она многозначительно посмотрела на Риту. — Ты будешь постоянно за ней присматривать? Я не хочу никаких разговоров о прошлом… — Без проблем, — заверила Рита. — Обеспечиваю полный контроль. — Ладно, — сдалась Ава, ероша волосы Лили. Но не больше двух ночей. — Да! — закричала малышка. — У дедушки! — Ты не возражаешь, Джаред? — спросила Рита. Джаред с непроницаемым выражением на лице посмотрел на Аву, потом взглянул на свою улыбающуюся, оживленную дочку и сказал: — Разумеется, нет. Лили обняла Джареда за шею. — Ты позовешь меня, когда у Тайки будет рождаться жеребеночек? — Конечно, Звездочка. — Он поцеловал ее в макушку. — Поезжай и повеселись с дедушкой и тетей Ритой. Джаред закинул ноги на стол, слушая вполуха замечания, советы и возражения своего адвоката. — Вы меня не поняли, Блейк? — А вы посчитали, какие накладные расходы будут в этом случае? — вопросом на вопрос ответил адвокат. — Разумеется, посчитал. — Работа Джареда как раз и состояла в том, чтобы знать такие вещи. И если бы кто-то из его клиентов обратился к нему за советом относительно покупки старого, полуразрушенного ранчо, Джаред бы точно посоветовал ему воздержаться и поискать что-нибудь получше. Но тут речь шла не о прибыли и не о выгодном помещении капитала. — Мне нужно это ранчо, Блейк. За любую цену! — Мистер Редвулф, послушайте, пожалуйста… Выругавшись, Джаред снял ноги со стола и подался вперед. — Просто купите мне это ранчо, — сказал он и отключился от своего собеседника. — Что ты делаешь? Джаред поднял голову. В дверях стояла Ава, выглядевшая очень красивой в белой блузке и бежевых брюках, волосы были забраны наверх. — Занимаюсь делами, — сухо ответил он. — Покупаешь еще одно ранчо? — Может быть. — А в каком месте? — Ава прошла в комнату и остановилась возле его стола. Джареда кольнуло чувство вины, но он его проигнорировал. Еще чего не хватало — чувствовать себя виноватым, забирая собственность этого типа. После того, что тот сделал — с ним, Муной, Авой и Лили. Он четыре года готовился к воздаянию, которое обязано принести ему долгожданное облегчение. — Это ранчо здесь, в Парадизе. На Вороновой Тропе. Глубокие складки прорезали лоб женщины. — На Вороновой Тропе? Но ведь там наш дом… — Ава… — Зачем тебе нужно это ранчо? — Ты знаешь зачем, — сквозь зубы процедил Джаред, вставая и обходя стол кругом. — Да, думаю, что знаю. — Трясущимися пальцами она стряхнула с блузки воображаемую пылинку. — Но ранчо даже еще не выставлено на продажу. Папа еще не решил… — Боюсь, выбор у него невелик. Банк готов лишить его права выкупа закладной. — Джаред ощущал на языке медовую сладость этих слов. Ава пристально посмотрела ему в глаза. — Откуда ты это знаешь? — У меня есть связи. Они стояли очень близко друг к другу — совсем как прошлой ночью. Если не считать того, что на этот раз они были одеты и еще прикрыты каждый своим щитом собственной горечи и боли. — Ты будешь рад разорить его, не так ли? — тихо спросила она. — Да. — Джареду не понравилось выражение ее глаз. В них не было гнева, а лишь смятение и боль, причиненные им. Это не вызвало у него гордости, но Джаред продолжил, словно некий демон завладел его сердцем. — Не могу допустить, чтобы его подлые поступки остались безнаказанными. — Что ж, желаю тебе удачи. — Ава улыбнулась ему грустной улыбкой. — Я только зашла попрощаться и поблагодарить тебя за гостеприимство. — О чем ты говоришь? — Я упаковала вещи и готова ехать. Невидимые тиски сжали его грудь. — Куда ты едешь? — Домой. — В Нью-Йорк? — Из-за внезапного приступа гнева он едва смог выговорить эти слова. Она покачала головой. — Нет, к Рите. Гнев отступил, и Джаред прислонился к столу. — Наверное, ты хочешь пожить какое-то время и у отца? — Ты имеешь в виду, пока у него есть еще где жить? — Ава, ранчо все равно перейдет к другому владельцу. — Я знаю, но не уверена, что ты самый подходящий для этого человек. Предназначено ли ранчо отца именно для тебя? Джаред отмахнулся. — Ты говоришь так же, как бабушка. — Муна — мудрая женщина. — Она слишком многое прощает. Ава ничего не ответила. Она стояла не шевелясь и продолжала смотреть ему в глаза, словно давая Джареду шанс все изменить, простить и забыть. Но он не проявил такого желания. Ава вздохнула. — Увидимся на свадьбе, Джаред. — Она вышла из кабинета. — Не уходи. — Джаред догнал ее и взял за руку. — Что? — Останься здесь, со мной. Джаред не понимал, почему она так отчаянно нужна ему. Просто чем ближе становился час расплаты, тем ближе ему хотелось быть к Аве. — Зачем? Ведь Лили уехала. Он поднес ее руку к губам, поцеловал ладонь. — Останься со мной. Не ради нашей дочери, а ради меня. Он никогда еще не видел такой борьбы, какая отражалась сейчас в этих прекрасных зеленых глазах. Но он понимал ее. — Как в добрые старые времена или что-то в этом роде? — спросила Ава с нервным смешком. — Нет… — Он притянул ее к себе. — Как в новые времена. Я столько раз представлял это себе за последние годы. Ты и я, в этом доме, наедине. Ава устало вздохнула и безвольно прислонилась к его плечу. — Я этого хочу… — Тогда оставайся. — Джаред крепко обнял ее. У нас есть два дня, чтобы стереть из памяти четыре прошлых года. Будем есть, пить, заниматься любовью и разговаривать обо всем на свете. — Я согласна, — прошептала Ава. Над собой она видела сильное тело Джареда, его запрокинутую назад голову, крепкую, покрытую потом грудь с рельефными мышцами. Она позволила взгляду спуститься ниже, к тому месту, где их тела соединялись. Вид был великолепный, захватывающий, еще больше будоражащий кровь. Ава не хотела, чтобы они торопились, хотела медленно раствориться в жгучем наслаждении, которое нарастало в ней. Но Джаред придерживался другого мнения. У Авы вырвался протяжный стон. Она выгнула спину, чувствуя, как нестерпимо болят ее соски, как мышцы, сокращаясь, сжимают Джареда, побуждая разделить с ней наслаждение. Телефонный звонок резко нарушил тишину. Джаред оставил его без внимания, страстно целуя шею любимой женщины. Но Ава сочла должным сказать: — Может быть, это связано с Лили? Джаред моментально вскочил. — Действительно. Никак не могу привыкнуть. Он улыбнулся ей и взглянул на определитель номера. — Нет, это всего лишь мой адвокат. Бизнес не смотрит на время. В одну секунду романтическая, интимная атмосфера улетучилась. Аве захотелось провалиться сквозь землю. — Понятно. Джаред навис над ней, опираясь на руки. — Ава, давай не будем… — Ты не должен этого делать, — быстро произнесла она. — Чего я не должен делать? — Покупать наше ранчо, Джаред. Нежность в его глазах тут же угасла. Он откинулся на подушки и процедил сквозь зубы: — Вот как, теперь это уже «наше» ранчо? Ава тоже села в постели, прикрывая грудь простыней. — Дело не в отце, не в том, чтобы спасти его. — А у меня именно такое впечатление. — Все дело в тебе. — Я в спасении не нуждаюсь. Она протянула руку, коснулась его лица. — Почему бы нам — и тебе, и мне — не оставить прошлое в покое? Разве не лучше радоваться тому, что у нас есть сейчас? — И что же это такое? — спросил он, изогнув бровь. Ава молча закусила губу. Она не знала, что у них есть, она знала лишь то, что чувствует, и что если сейчас этого не скажет, то не скажет больше никогда. А потом будет презирать себя за трусость. — Я люблю тебя, Джаред, и никогда не переставала любить. — Она выпрямилась, вскинула подбородок. — Я совершила несколько ошибок. Я чудовищно солгала. И все же надеюсь, что ты сможешь меня простить. Его губы сжались в тонкую, злую линию. — А твой отец? Я что же, и его должен простить? — А тебе не кажется, что твой гнев направлен немного не туда, куда нужно? — Нет. — Да, он вышвырнул вас с земли. Да, он был жутким расистом… — Был? — Да, был. — Ава с трудом сглотнула. Выбора у нее не оставалось, но она все-таки надеялась, что поступает правильно: совесть требовала, чтобы она сказала всю правду. — Но я уехала не из-за того, что он меня заставил. Не совсем из-за этого. Луна заливала комнату белым светом, подчеркивавшим безжалостно жесткую линию губ Джареда. — Когда отец узнал, что я беременна, — сказала она с колотящимся о ребра сердцем, — он приказал мне уехать в Нью-Йорк. Но я отказывалась. Его глаза блестели холодно и нетерпеливо. — Я отказывалась до тех пор, пока… — Пока что? — Пока отец не пригрозил, что выбросит тебя и Муну на улицу, если я не уеду. — Она сделала глубокий вдох, понимая, что слова, которые сейчас скажет, могут означать конец всем их отношениям. — Может быть, я не верила в тебя. Может быть, думала, что ты не сможешь позаботиться обо всех нас. Не знаю. Не уверена. Я тогда была в жутком состоянии. Но одно я знаю. Главной причиной моего отъезда явилось желание защитить тех, кого я любила: Муну, еще не рожденного ребенка и тебя. Ну вот, она и сказала. Сказала все как есть. Теперь ее совесть чиста и обман больше не давит на душу. Аве оставалось только ждать, как Джаред отреагирует на ее слова. — Ты права, Ава, — сказал он после долгого молчания. Выражение его лица осталось по-прежнему жестким и непреклонным. — Мой гнев действительно оказался нацеленным не туда. Я все время думал, что ты уехала потому, что Бен заставил тебя силой. — Я хотела прийти к тебе и сказать… — Что считаешь меня неспособным содержать тебя и нашего ребенка? Она придвинулась к нему чуть ближе. — Джаред, ты только начинал свое дело, старался встать на ноги. Я не хотела мешать этому. Не хотела обременять тебя… — Ты считала нашего ребенка бременем?! — Нет! Постарайся понять мое состояние. Я так тебя любила. Я хотела, чтобы у вас с Муной была крыша над головой. — Значит, вещи упакованы, и ты готова ехать? От этих слов Ава похолодела. Ее любимый смотрел на нее с неприкрытой ненавистью, и ей захотелось броситься к нему и хорошенько встряхнуть, чтобы он наконец понял, что она любит его и поступила так из-за любви. Сдержав рыдание, готовое вырваться из груди, она прошептала: — Да. — Тогда, наверное, тебе лучше уехать. Она медленно кивнула, спустила ноги с кровати и встала, завернувшись в простыню. — Ладно, Джаред, я уеду. Но вот что я тебе скажу. Хочешь — верь, хочешь — нет, но я тебя очень Люблю и глубоко сожалею, что все так получилось. Ты даже представить себе не можешь, как мне жаль. Но изменить прошлое никто не в состоянии: ни я, ни мой отец, ни его ранчо… — Черт, значит… — Джаред прищурился. — Ты переспала со мной, чтобы спасти отцовское ранчо? Слезы щипали Аве глаза, к горлу подступала дурнота. Скорее прочь из его комнаты, из его дома, из его жизни. — Я уезжаю домой, — сказала она, собирая одежду дрожащими руками. — Лили всегда будет в твоей жизни. Но не я, На ватных ногах Ава вышла из комнаты. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Уже рассвело, но Джаред, страдавший от чудовищного похмелья, этого не заметил. После ухода Авы накануне вечером он поднялся к себе в кабинет и прошел прямо к бару. Накачаться виски было, конечно, не самым умным делом, но это определенно помогло стереть из памяти несколько последних дней. Он провел шесть или семь часов за письменным столом, уронив голову на его прохладную поверхность и погрузившись в блаженное забытье, не помня ни об Аве, ни о том, как они занимались любовью, ни о том, как прогнал ее прочь. Джаред провел руками по волосам, потом откинулся на спинку кресла. Черт возьми, как он только додумался задать этот жестокий вопрос? Он же знал, что она спала с ним не для того, чтобы спасти ранчо отца. Ава любила его. Все еще любила, спустя столько лет. Он увидел эту любовь в ее глазах в тот момент, как столкнулся с ней нос к носу в магазине для молодоженов. Более того, это открытие его весьма порадовало. Джаред обвинил ее, потому что хотел сделать ей больно. И ему это удалось. Но его переполняла не гордость, а лишь глубокое сожаление. Но сейчас не время для сожалений. Ему надо вернуться к жестокой реальности и не терять бдительности. После вчерашнего Ава может рассердиться до такой степени, что увезет Лили обратно в Нью-Йорк, не переговорив с ним. Этого он допустить не мог. — Ты ведешь себя как дитя, Джаред Редвулф. Джаред застонал и взглянул на старую женщину, вошедшую в кабинет. Она вернулась домой до восхода солнца, сходила помедитировать в холмы, а потом, очевидно, переговорила по телефону с Авой или Ритой, пока пила свой травяной чай. — Муна, прошу тебя, — сказал он усталым голосом. — Ты не понимаешь. Она встала возле письменного стола и почему-то показалась Джареду гораздо выше, чем была. — Задета твоя гордость, вот что я понимаю. — Она лгала мне, и не один раз. — Ава поступила не правильно и боялась, что ты обидишься еще больше. Она разве не призналась в этом? — Призналась, но… — Ты не хочешь ее простить — мать твоего ребенка? — Муна… — В тоне Джареда послышалось предупреждение. — А деда твоего ребенка тоже не простишь? Глаза бабушки потемнели от огорчения и разочарования. — Черт возьми, Муна… — Я не буду молчать, глядя, как ты снова губишь свою жизнь. — Это они погубили мою жизнь. — Возьми на себя ответственность и за свою долю участия в этом, Джаред. Смири постоянный гнев на проступок своего отца, иначе ты будешь очень одиноким человеком. Стиснув зубы, Джаред отвернулся и стал смотреть в окно на свою собственность, на тот мир, который создал для себя и для Авы, если, конечно, у него когда-нибудь хватит смелости это признать. Словно читая его мысли, Муна ласково сказала: — Ты все еще ее любишь. Даже сильнее, чем раньше, я так думаю. — Мне надо работать, — проворчал Джаред. — Конечно. Причем больше, чем ты можешь себе представить. — С этими словами Муна тихо вышла из комнаты. Чего она хочет от него, черт возьми? Чтобы он забыл прошлое? Забыл всех, кто с этим связан? Забыл все, что ему причинили? Все, что у него отняли? Это бабушка может простить, но не он. Может, Муна хочет, чтобы он отыскал Аву и сказал, что все еще любит ее — даже больше, чем прежде? — Ну уж нет, — презрительно пробормотал он. Оттолкнувшись от кресла, Джаред направился к двери. Ему вдруг стало душно в офисе. Необходимо выйти на свежий воздух. Перепрыгивая сразу через две ступеньки, он сбежал вниз, распахнул сетчатую створку и вышел на крыльцо. Но никакого свежего утреннего воздуха ему в легкие не поступило, потому что Джаред не удосужился вдохнуть — он был ошеломлен. По подъездной аллее в клубах пыли мчался автомобиль Бена Томпсона. Джаред выругался, когда видавший виды грузовичок с визгом остановился перед домом, раскидывая во все стороны гравий. Редвулф довольно давно не видел этого человека. После несчастного случая с Беном Джаред просто отворачивался в сторону всякий раз, когда им случалось встретиться в городе. Едва успев захлопнуть дверцу, Бен взлетел по ступеням и без всяких предисловий начал: — Можешь забирать мою землю, Редвулф. За все, что сделал тебе и твоим близким, я это заслужил. И я тебя не виню. Но причинять боль Аве… — Стойте, где стоите, — перебил Бена Джаред, не давая ему пройти дальше ступеней веранды. — Что бы там ни было между мной и Авой, это не ваше дело. — Она моя дочь. — С каких это пор? Бен вздрогнул и нахмурился, отчего морщины на лице стали резче. — Ты узнаешь, что быть отцом и радостно, и сложно, особенно если навязывать собственные дурацкие, тупые идеи тем, кого любишь. Джаред насмешливо фыркнул. — Не думаю, что буду обращаться к вам за советами относительно того, как быть отцом. — Ладно, хорошо. — Бен сорвал с головы шляпу и отряхнул ее о джинсы. — Но ты совершаешь еще большую ошибку, чем совершил я, Джаред. — Мистер Редвулф, — поправил его Джаред враждебным тоном. Покачав головой, Бен сказал: — Месть — одинокое занятие. Джаред почувствовал сильнейшее раздражение. Сначала Муна, а теперь Бен Томпсон. Какого черта?! — Я уже давно одинок, так что мне не привыкать. — Может быть, но неужели именно такое наследство ты хочешь оставить Лили? Джаред шагнул вперед и приблизился к Бену вплотную. — Не говорите о моей малышке. Не говорите о ней никогда. У вас нет такого права после того, что вы сделали. Во взгляде Бена читались безысходность и печаль. — Да. Все верно, — тихо подтвердил он. — Еще бы не верно. — И Джаред произнес слова, которые так давно мечтал сказать: — А теперь убирайтесь к черту с моей земли! Бен Томпсон медленно кивнул, потом, сразу как-то сгорбившись, пошел к своему грузовику. — И вот еще что, мистер Редвулф, — сказал он, останавливаясь. — Что? — Мне действительно очень жаль, что я раньше был таким; жаль, что выгнал вас с Муной. Но больше всего я виню себя за то, что лишил собственную дочь выбора, узнав о ее беременности, и отнял у тебя возможность увидеть рождение своего ребенка. — Он залез в кабину, захлопнул дверцу и, высунувшись из окна, добавил: — Каждый мужчина этого заслуживает. Наблюдая, как Бен Томпсон отъезжает, Джаред отчаянно цеплялся за оставшуюся в сердце ненависть. Но где-то глубоко внутри рождались другие, совершенно неописуемые эмоции, грозившие целиком смести это жалкое чувство. Часы показывали пять. Репетиция свадебной церемонии должна была начаться час назад. Ава сидела среди членов семьи и близких друзей в красивейшем месте на берегу озера, которое Рита выбрала для своей церемонии. Под тенистым деревом стоял стол с сэндвичами, а рядом на стульях разместились приглашенные. Сидя в переднем ряду, Ава разглаживала на коленях свое синее шелковое платье и думала, как было бы хорошо, если бы сидевшие позади нее женщины заткнулись. Но куда там. — Где же жених? — шепотом спросила Тилли Эдвардс. Глэдис Мейсон, певица на свадьбах и единственная в Парадизе платиновая блондинка, носившая на голове пышное сооружение, похожее на улей, хихикнула, словно школьница. — Может, он вообще не явится? — Ох, Глэдис, это просто ужасно. — Но похоже на правду. — Бедная, бедная Рита, — сказала Тилли, поцокав языком. — Ее семья натерпелась такого горя. Услышав эти слова, Ава вскочила, презрительно посмотрела на обеих женщин и направилась к проходу. Вот сплетницы! Тилли и Глэдис пошли красными пятнами и опустили глаза, явно ожидая хорошего разноса. Но Ава не стала с ними связываться и прошла мимо. Эти кумушки того не стоили. Ей надо было найти сестру. Она заметила Риту у самой воды: та сидела под деревом и спокойно потягивала диетическую содовую. — Привет, — сказала Ава, устраиваясь рядом с сестрой. — И тебе привет. — Рита улыбнулась. — У тебя спокойный вид. Рита пожала плечами. — Я и чувствую себя так же. — Там идут разговоры, сестричка. — Ты имеешь в виду, по поводу отсутствия Сакира? — Ну да. — Ава усмехнулась. — Пускай поговорят. Мне абсолютно безразлично, что там жужжит старый улей и вся эта команда. — Она допила содовую и вздохнула. — Сакир только что звонил: дела задерживают его в Бостоне. Он приедет завтра. — А его родственники? — Они тоже задерживаются. — Тоже дела? — Угу Ава почувствовала, как кольнуло внутри. Ритино объяснение звучало невероятно странно; но не менее странным было и ее поведение. Большинство невест впало бы в истерику, если бы жених не появился на репетиции. Хотя, с другой стороны, у Риты никогда не наблюдалось склонности к истерикам… — Ладно, сестренка, — сказала Ава, чтобы нарушить молчание. — Ты говоришь так, будто не веришь мне. — Рита, я просто хочу, чтобы этот день ничем не омрачался, только и всего. Я хочу, чтобы ты была счастлива. — Не беспокойся. — Рита похлопала Аву по руке. Он только что позвонил мне, извинился и заверил, что безумно любит меня. — Она весело улыбнулась. Он действительно занят. Сказал, чтобы мы репетировали без него, а завтра я ему все расскажу. Аве страшно хотелось расспросить сестру об этом человеке, дать ей понять, что считает все это подозрительным и сомневается, действительно ли Сакир ей подходит. Но она промолчала. Она видела, как очень многие семьи распадались из-за чужих мнений относительно любимого или любимой. Да и ее личная судьба разве не прямое доказательство? Ава не собиралась ссориться с сестрой. Она просто будет рядом и поддержит Риту, что бы ни случилось завтра. — Ладно, но надо уже начинать. Рита встала и протянула сестре руку. — Что ж, тогда пошли. — А кто будет играть роль жениха? — обеспокоенно спросила Ава. На Ритином лице появилась лукавая улыбка. — Может быть, Джаред? — Это не смешно. — А я сказала это вовсе не для смеха. — Приподняв бровь, она посмотрела через плечо Авы. — Ты как, Джаред, не против? — Без проблем. От знакомого голоса у Авы перехватило дыхание. Она обернулась. Джаред стоял на фоне цветущих кустов и выглядел сногсшибательно красивым в голубых джинсах и черной рубашке, с волосами, стянутыми в хвост. — Пришел убедиться, что я не сбежала из города? — спросила она немного натянуто. Серые глаза потемнели. — Я должен оберегать то, что принадлежит мне, Ава. Ты это знаешь. — Я это знаю, но я же обещала тебе, что Лили всегда будет в твоей жизни. — Болезненный спазм сжал горло. Ох уж эти эмоции! Всю ночь она провела в тщетных попытках изгнать Джареда из своих мыслей, души и сердца. — Если хочешь знать, — продолжала она, — я уже позвонила в Нью-Йорк и уволилась с работы. Мы переедем сюда на постоянное жительство, и тогда Лили сможет жить недалеко от тебя. — Это правда? — Джаред ошеломленно уставился на женщину. — Да, правда. — Ава… — Он покачал головой, его взгляд смягчился. — Так что нет необходимости меня проверять, ясно? — резко сказала она и хотела пройти мимо. Джаред схватил ее за запястье и мягко, но решительно повернул к себе. — Я пришел не за тем, чтобы проверять тебя. Хотя такая мысль меня посещала. — Он улыбнулся чуть мрачноватой улыбкой. — Вообще-то мы с Муной пришли посмотреть репетицию по настоянию твоей сестры. Ава повернулась к Рите и вопросительно уставилась на нее. — Вот как? — Послушайте, ребята, — примирительно сказала Рита, указывая на гостей и священника, — все ждут. Предлагаю вам сыграть у алтаря роли жениха и невесты. — Что? — Джаред чуть не задохнулся. — Рита Томпсон… — начала Ава угрожающим тоном. Но сестра ее быстро перебила, передернув плечами: — Мне будет как-то не по себе стоять у алтаря не с Сакиром, а с другим мужчиной. — Ты, должно быть, шутишь? — изумилась Ава. — Ну, сестричка, — умоляюще затянула Рита, — я очень тебя прошу, и тебя, Джаред. Пожалуйста. Избавьте меня от еще большей неловкости, а? В конце концов, это может стать вашим подарком к моей свадьбе. Ава и Джаред смотрели на Риту как на сумасшедшую. Ава уже готова была предложить сестре окунуться в прохладную воду озера. Может, Рита перегрелась? Но Джаред потянул ее за руку. — Давай просто покончим скорее с этим делом, пробормотал он, таща Аву к толпе собравшихся. Радостно взвизгнув, Рита устремилась к гостям, призывая всех занять свои места и объясняя ситуацию. Джаред и Ава прошли в конец прохода и ждали, когда заиграет музыка. Они молча стояли рядом, не касаясь друг друга. Наконец Лили подняла свою корзинку и пошла по проходу, рассыпая перед ними листья, заменявшие на репетиции цветы. Ава почувствовала, как Джаред придвинулся ближе к ней. Когда она подняла голову и решилась взглянуть на мужчину, тот улыбнулся, и в его глазах светилась нежность. Его любовь предназначена нашей дочери, напомнила Ава себе, идя рядом с Джаредом по проходу по направлению к священнику. Он любит Лили, а не ее мать, и чем скорее она это усвоит, тем лучше. — Возлюбленные братья и сестры, — начал священник, и его голос разнесся над водой. — Мы собрались сегодня, чтобы торжественно скрепить любовь между этим мужчиной и этой женщиной. Ава вдруг ощутила слабость. Слова священника вливались ей в душу. Сколько раз мечтала она о таком мгновении? Она выходит замуж за Джареда, говорит, что любит его больше всего на свете — и все это в присутствии многих свидетелей, а главное — человека, который так долго держал их в разлуке. — Любовь — это большой дар, это счастливый дар. Любовь терпелива и добра. Любовь излечивает и воссоздает. — Священник улыбнулся сначала Аве, потом Джареду. — Эти две души явно созданы друг для друга, это видно любому человеку. Она не могла не смотреть на стоявшего рядом Джареда. От стального пристального взгляда у нее внутри все ныло от желания. — Когда мы даем брачные клятвы, — продолжал священник, — мы вступаем в союз такой глубины и такой хрупкости, что это может даже немного пугать. Но ни одна великая награда не даруется без великого акта веры. Для Авы эти слова были полны глубокого смысла, и она задумалась, слышит ли их Джаред сквозь свои гнев и боль. — Берешь ли ты эту женщину себе в жены? спросил священник. В глазах Джареда отразилась настоящая борьба всех чувств, о которых Аве только приходилось слышать. Но в конце концов он произнес твердое «да». — А ты берешь этого мужчину себе в мужья? Ава давно знала ответ на этот вопрос. Она кивнула; горло перехватила вся любовь, которую она до сих пор носила в своем сердце. — Да, я беру. Очень. Среди собравшихся послышался сдержанный смех. Но Аве было все равно, ей был важен лишь один человек, который сейчас стоял рядом. — В этом месте происходит обмен кольцами и произносятся сопровождающие его слова. — Священник полистал свою книгу. — Так, присутствует ли здесь кто-нибудь, кто может привести вескую причину, препятствующую союзу этих двух людей? Джаред молча смотрел на Аву. Она тоже не отводила от него глаз. Ава попыталась вообразить, что все это происходит на самом деле и что сегодняшнюю ночь они проведут в одной постели, как муж и жена. — Данной мне властью я объявляю вас мужем и женой, — торжественно произнес священник и, улыбнувшись Джареду, прошептал: — Можешь поцеловать свою красавицу невесту. Ава замерла. Она очень хотела, чтобы Джаред поцеловал ее, чтобы простил ей прошлое, чтобы снова хотел ее, чтобы ему опять стало нужным все это — их любовь, брак на всю жизнь, их дочь и другие дети, которые у них будут. Грустная улыбка тронула красивые губы Джареда. — Мы подождем до своего дня свадьбы. Ава почувствовала слезы, подступившие к горлу, и с трудом сглотнула. Она не заплачет. Она и так уж часто плакала после возвращения в Парадиз. Ава вскинула подбородок и взяла Джареда под руку, чтобы он провел ее по проходу обратно. При их приближении Рита просияла. — Идеальная невеста и идеальный жених. — Пойду выпью чего-нибудь, — тихо сказала Ава, отпустила руку Джареда и быстро направилась к столу с напитками. — Не надо больше убегать, Nahtona, — услышала она ласковый голос Муны и почувствовала ее теплую ладонь на своем плече. — На этот раз я не убегаю, — ответила Ава. Просто я даю твоему внуку ту свободу, которую он хочет. — Это не то, чего он хочет. — Ну, меня-то он точно не хочет. — Ты ошибаешься. Внезапно налетевший с озера порыв ветра дунул Аве в лицо. — Извини меня, Муна. Мне надо посмотреть, как там Лили. — Когда мой внук придет к тебе, прислушайся к его сердцу своим. — Почему ты думаешь, что он придет ко мне? — Я знаю эти вещи, Nahtona. Ава пошла было прочь, но потом вернулась. — Ты когда-нибудь скажешь мне, что означает это слово? Муна улыбнулась и по-матерински поцеловала Аву в щеку. — Оно означает «доченька». ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Джареду позвонили буквально через несколько минут после окончания репетиции насчет Тайки, и он спешно вернулся домой. Следом за ним приехали бабушка, Ава и Лили. Роды уже начались. Все сидели рядком на полу, сразу за порогом стойла, и наблюдали, как двое ветврачей помогали жеребенку выбраться из материнского чрева. Несколько минут спустя Лили спрыгнула с колен Джареда и разразилась восторженным визгом. — Какая она хорошенькая! — Верно, — согласился Джаред. Он поступил правильно, решив не помогать при родах, а держать взволнованную дочурку на руках и объяснять ей происходящее. — По-моему, стоит назвать ее Нала, как ты думаешь? — Здорово! — воскликнула Лили и повернулась к Аве. — Мамуля, а я была похожа на Налу, когда родилась? Джаред почувствовал на себе взгляд Авы. — Нет, родная. Ты была маленькая, розовенькая и улыбнулась мне, как только я посмотрела на тебя. Джаред ощутил ноющую боль в груди. Он так хотел бы присутствовать там, видеть рождение своего ребенка, но теперь это все в прошлом и не вернется никогда. Стряхнув грустные мысли, он решил думать о настоящем. Лили с ним рядом, и ему повезло, что у него есть дочь. Глядя, как новорожденная пытается встать на дрожащие ножки, Джаред вдруг обнаружил, что его гнев улетучился. Где-то на полпути между репетицией свадьбы и рождением жеребенка Тайки злость исчезла из его сердца. На ее месте возникло щемящее чувство страха. Он страшился того, что эти три человека, сидящие сейчас рядом, могут перестать его любить, если он не поступит правильно. Его бабушка, его дочь и женщина, которую он всегда любил и будет любить вечно. Слова священника эхом отдались в его сердце. Любовь — это дар, а он только и делал, что отшвыривал этот дар с самого первого дня, как увидел Аву. Любовь терпелива, а у него нет ни капли терпения. Любовь добра, она заставляет людей прощать, а не сокрушать под каблуком дух другого человека. И любовь излечивает — вот тот путь, которым он жаждал идти. — А кто такая эта лошадка? — спросила Лили, отвлекая Джареда от его мыслей и показывая на черного жеребца в соседнем стойле. Джаред с улыбкой посмотрел на дочку. — Это папа малышки Налы. — А-а-а… — Что такое. Звездочка? — Муна заметила, что Лили нахмурилась. — Мне хочется, чтобы у меня тоже был папа. Джаред посмотрел на Аву. Со слезами на глазах она улыбнулась и кивнула. Вот и настало время для того, чтобы их малышка услышала правду. — Родная моя, — начала Ава, ласково улыбаясь дочке, — у тебя есть папа. — Правда? — Глаза Лили стали круглыми. — Правда. — Джаред поднял ее и заглянул дочке в глаза. — И он прямо перед тобой, Лил. В конюшне стало тихо. Казалось, даже Тайка с жеребенком замерли в ожидании того момента, когда девочка поймет услышанное. Глядя на него огромными серыми глазами, Лили задумчиво нахмурилась. Потом, словно чудесный солнечный луч ворвался в конюшню и все осветил, она поняла, обняла его за шею и радостно засмеялась. — Ты рада, Звездочка? — спросил Джаред, с трудом сглотнув, сдерживая непрошеные слезы, которые позволил себе за последние двадцать лет. Лили уткнулась ему в шею и прошептала: — Каждый вечер я глядела на небо и загадывала звездочке желание, чтобы ты оказался моим папой, Джаред. — Значит, твое желание исполнилось. — Он поцеловал бархатистую щечку. — И мое тоже. — Прижимая к себе Лили, Джаред поднял голову и посмотрел Аве в глаза. — Нам надо о многом поговорить. Я должен многое объяснить и за многое извиниться. Давай вернемся в дом и уложим спать нашу малышку, а потом поговорим. Ава кивнула, ее глаза блестели от слез. Стоявшая рядом Муна счастливо улыбалась. Уложив Лили спать, Ава и Джаред вышли на веранду и уселись на качели. Ава вдыхала прохладный ночной воздух и молилась о том, чтобы у их разговора был хороший конец. Но что бы ни случилось, на этот раз убегать Ава не собиралась. — Знаешь, этот дом я построил для тебя. — Что? — Ава повернулась, чтобы посмотреть на него, такого невозможно красивого в серебристом свете луны. — Ну, думая о тебе, — поправился он, глядя на раскинувшиеся перед ним земли. — Краски определенно мои. Джаред покачал головой. — Не только это. — Он повернулся и нежно взглянул на нее. — Я думал, что пытаюсь забыть тебя. Но скоро понял, что на самом деле ты навсегда останешься в моей памяти и в моем сердце. Она улыбнулась. — А мне для этого ничего и делать было не нужно. — Ава вновь улыбнулась и вложила свою маленькую ладошку в его большие сильные руки. — Я люблю тебя, Ава. — Я тоже тебя люблю. — Она нежно коснулась любимого лица. Сердце неистово колотилось. — Всегда любил и всегда буду любить. Глаза Авы наполнились слезами. — Прости меня. — Джаред прижался к ее ладони, потом поцеловал ее руку. — Господи, да за что мне-то тебя прощать? — Я рос без отца и ненавидел его за это. У меня была мать, которую я любил всем сердцем, но, к сожалению, ее рано не стало, и ее место заняла Муна. А потом появилась ты. — Джаред притянул ее к себе, взял ее лицо в ладони. — Прости, что я обращался с тобой так сурово, не желая прощать и понять. Это не в обычае шайенов. И я не хочу, чтобы это стало моим обычаем. Ты удивительная женщина, которая хотела поступить так, как было бы лучше всего для ее ребенка. — Он наклонился и нежно поцеловал ее. — Спасибо тебе, ты очень хорошо о ней заботилась. Лили — это ты, знаешь? — Лили — это и ты тоже. — Слезы текли у Авы по щекам, наверняка смывая тушь с ее мокрых ресниц. Но ей было безразлично: ведь Джаред с ней, он любит ее. — Я никогда тебя не забывала. Глядя на нашу дочь, я всегда думала о тебе. Ты меня прощаешь? — с надеждой спросила она. Он кивнул. — А ты меня? — Конечно. — Ей удалось улыбнуться сквозь слезы. Джаред немного помолчал, потом тихо произнес: — Я не буду покупать ранчо твоего отца. — Что? — Я понял, что злился не на Бена, хотя он и поступил подло. Просто во мне жила злость на своего отца. Я боялся стать таким, как он. — Джаред откинулся на плетеную спинку качелей. — Я готов поговорить с Беном, посмотрю, каким он стал, и, может быть, даже помогу ему вернуть землю. Ава пристально смотрела на него, боясь поверить услышанному. — Я думала, что… — Ты думала, что я хочу отомстить? — Да. Он покачал головой. — Уже нет. Мстить за тебя, за нашу дочь, за нашу обретенную семью? Нет. Ведь в конце концов, Бен — часть этой семьи. — Что же теперь тебе нужно? — с дрожью в голосе спросила Ава, заранее зная ответ. — Мне нужна ты. Она улыбнулась, потом засмеялась от радости, бросилась к нему в объятия. — Я у тебя уже есть. — Ты, Лили и другие мальчики и девочки, которые у нас будут. — Да. — И в следующий раз, — сказал Джаред хриплым от волнения голосом, наклонившись к ней и глядя в глаза, — я буду рядом, буду поддерживать тебя и помогать нашим детям появляться на свет. Слезы несказанного счастья катились у нее по щекам. — Ты выйдешь за меня замуж, Ава? — шепотом спросил он, приблизив свои губы почти вплотную к ее губам. — Глазом не успеешь моргнуть, — так же шепотом ответила она. Их губы слились. Его поцелуй был полон нежности, искренности и абсолютной любви, — совсем такой, каким был сам Джаред. Это стало последней мыслью, которая пронеслась у Авы в голове. Дальше ее поглотило неземное блаженство.