– Нет.

– Тогда приходите еще.

И он приходил.

Каждые полтора месяца. Кроме одного вечера. Тогда ему пришлось прямо из аэропорта ехать в гостиницу. Оставив чемоданы в номере, он вышел за сигаретами и случайно встретил Алексу у киоска. Однако в сентябре все изменилось.

День выдался очень тяжелый, столики не пустовали ни минуты. Только поздно вечером, когда посетители стали понемногу расходиться, Алекса смогла подойти к Стефану и поговорить.

Взяв кувшин с горячим кофе, она подошла к его столику. Стефан сидел один, уставившись в пустую чашку.

– Еще налить? – тихо спросила она.

Вопрос Алексы вывел его из глубокой задумчивости. Он огляделся по сторонам и вдруг с удивлением обнаружил, что ресторан опустел и только он продолжает сидеть за своим столиком.

– Извините, Алекса. Я не думал, что уже так поздно.

– Ничего страшного. Завтра у нас выходной.

Стефан улыбнулся, но по его лицу было видно, что мысли его далеко.

– Я налью кофе? – снова предложила Алекса.

– Если составите компанию, то налейте.

Налив ему и себе, она подсела к нему.

– Что, хлопот невпроворот? – спросила она с сочувствием.

– Угадали! Алекса, вам муж не нужен?

Опешив, она с удивлением уставилась на него.

– Муж? Нет. У меня уже…

– Есть? – недоверчиво спросил он, как-то странно улыбаясь. – Это Дэвид, что ли?

– Да. – Подумав, Алекса тихо спросила: – Что-то случилось? – Он медлил с ответом. Сжав его руку, она тихо проговорила: – Можете мне полностью довериться.

Стефан глубоко вздохнул.

– Помните, я вам рассказывал о гибели сестры и зятя в авиакатастрофе в начале года?

– Помню.

– А о Джессике, моей племяннице? – спросил он.

– Ну да, – подтвердила Алекса. – Она живет у бабушки с дедушкой, люди они пожилые, и вы обратились в суд с просьбой передать опекунство над племянницей вам.

– Сегодня состоялось слушание моего дела в суде. Моя просьба об опекунстве отклонена, хотя и временно, – устало проговорил Стефан.

– А! Потому что вы не женаты? – догадалась Алекса.

– Угу. Их не устраивает, что о маленькой девочке будет заботиться джентльмен. В какой-то степени я их понимаю.

– И девочка осталась у бабушки с девушкой?

– Да. Но им уже много лет, и хотя они очень любят внучку и она их, это не может долго продолжаться. Вопрос об опеке становится с каждым днем все острее и острее.

– Да, все это очень печально, – проговорила Алекса.

Он ничего не ответил и только продолжал не отрываясь смотреть в свою чашку. Воспользовавшись его молчанием, Алекса пристально всматривалась в его лицо. Какой красавец! Одни ресницы чего стоят! Длинные, темные – любая девчонка позавидует!

– И вам больше не к кому обратиться? – грустно проговорила она. – Нет ни одной знакомой женщины?

– В Англии – нет. Да и в Америке я ни к кому не решился бы обратиться с таким предложением: моей избраннице пришлось бы переехать в Англию, сменить привычную размеренную жизнь на полную неизвестность – и все это ради моей племянницы! Вправе ли я брать на себя такую ответственность?

– Конечно, нет! – Чтобы ободрить его и поднять настроение, она спросила с игривыми нотками в голосе: – Почему вы решили, что из меня выйдет хорошая жена?

Глядя ей прямо в глаза, Стефан сказал:

– Веселая, добрая, вы не можете наскучить.

– Ну нет, – возразила она, – я могу быть и другой!

– Как? У вас изменился характер? – воскликнул он.

Алекса покачала головой.

– Нет, конечно. Но я могу быть и упрямой, и несобранной…

– И доброжелательной, и дружелюбной, – продолжил он. – Вспомните, в Румынии мы жили в такой тесноте, но не было ни ссор, ни обид.

– Это правда, – согласилась она, вспомнив их спартанский образ жизни и более чем скромные трапезы. – Вы там больше не были?

– Нет, а вы?

– Ездила туда на Рождество забрать кое-что из вещей.

Внимательно приглядевшись, Алекса прониклась к нему живым участием и тихо спросила:

– Что же вы намерены теперь делать?

– Право, не знаю. – Через силу улыбнувшись, он сказал: – Мне лучше уйти, вам пора закрываться.

– Да ладно. Посидите еще.

– Спасибо, но… – Понизив голос, он прошептал: – Не часто встречается женщина, способная выдержать экзамен на роль матери. – Лукавая усмешка тронула его губы. Наконец он поднялся.