Аласдер положил руку ей на плечо, а потом провел пальцем по вышитой на платье розе – обвел каждый лепесток, а затем и стебель, который привел его к горлу Изабел.

– Тебе надо расшнуровать корсет, – сказал он, целуя ее.

Изабел кивнула.

– Но я сомневаюсь, что Патриция пришлет служанку, которая бы тебе помогла.

– Еще одна ее хитрость, – улыбнулась Изабел и медленным движением заправила за ухо непослушную прядь.

Этот обычный жест не должен был так его возбудить. Изабел, видимо, это почувствовала и посмотрела на Аласдера с удивлением, а ему вдруг захотелось отбросить сдержанность, поднять ее на руки, отнести на кровать и утолить голод, мучивший его уже несколько недель.

Но он все же сдержался и нежно поцеловал ее в шею. Свадебное платье, кроме того, что оно было весьма сложною фасона, затягивалось на спине множеством мелких узелков – испытание для матроса, впервые идущего в увольнение. Аласдер стиснул зубы и развязал все до единого – от шеи до талии.

Потом он просунул обе руки под раскрывшееся платье и, обхватив Изабел за талию, начал расшнуровывать корсет, при этом ловкость его пальцев все возрастала. Ослабив шнуровку корсета, он положил руки ей на живот. В таком положении они уже бывали, когда он затягивал бандаж, но сейчас ему уже не надо было сдерживаться.

Подавшись вперед, Аласдер спросил шепотом:

– Тебе больно?

– Нет, – так же тихо ответила она.

С большой осторожностью Аласдер стал вытягивать корсет наружу. Для стороннего взгляда Изабел все еще была полностью одета, все еще выглядела прилично, как и полагается девушке. Но под его пальцами она уже была почти голой.

Его решимость делать все в эту ночь медленно таяла с каждой минутой.

Аласдер дотронулся губами до теплой кожи между лопатками и почувствовал, как Изабел задрожала от этого легкого прикосновения.

Прислонившись к нему спиной, она положила голову ему на плечо. Покорность Изабел побуждала Аласдера торопиться, но он попытался убедить себя, что может все контролировать, хотя ему безумно хотелось отнести Изабел в кровать и любить ее с такой нежностью, с таким благоговением, на которые он только был способен.

Аласдер заставлял себя не торопиться, медленно вынимая из ее волос одну шпильку за другой и бросая их на ковер. Туда же, на ковер, с шорохом упало тяжелое свадебное платье.

Он подвел Изабел к двери и, положив руки ей на плечи, прислонил к ней спиной. Потом поднял ее руки над головой и тоже прижал к двери.

– Не опускай их, – попросил он.

Она кивнула, повернула голову в сторону и закрыла глаза.

Руки Изабел были невероятно изящны, а тень, частично скрывавшая их, придавала им какую-то таинственность.

Неужели руки могут быть такими соблазнительными? Какие же еще сокровища скрываются в этой женщине? Аласдер провел пальцем по внутренней стороне ее руки от запястья до локтя, а потом наклонил голову и поцеловал теплую плоть, чувствуя, как сильно бьется под его губами пульс. Он проделал то же самое с другой рукой, но на этот раз провел по коже языком.

Изабел все это время стояла неподвижно, словно языческая жертва.

Аласдер повернул к себе ее лицо и поцеловал.

– Ты прекрасна, Изабел Макрей, – пробормотал он.

Их поцелуи в саду были легкими, словно бы нерешительными. Здесь, в этой комнате, специально предназначенной для них, они стали более страстными. Когда язык Аласдера коснулся ее губ, а потом проник внутрь, из груди Изабел вырвался легкий стон.

Зачем он так долго ждал? Как же сладко было ее целовать! А какой шелковистой была ее кожа!

Он обнял ее и осторожно подвел к кровати.

– Ты знаешь, что должно произойти между нами?

Изабел кивнула, опустив глаза.

– Твоя девственность – это ворота, которые мы должны пройти вместе.

Он так хотел облегчить этот нелегкий для нее опыт!

Ненадолго оставив ее возле кровати, Аласдер погасил свечи, кроме одной, которая стояла на каминной полке добиваясь того, чтобы комната была освещена, однако не настолько, чтобы смущать Изабел.

В маленькой каюте на корабле был необходим порядок. А здесь он был не так уж важен. Аласдер быстро снял камзол и жилет и небрежно бросил их на стул. Повозиться пришлось лишь с башмаками.

Изабел стояла рядом, и на ее губах блуждала улыбка. Аласдер не мог бы объяснить причины этой улыбки, но был рад, что Изабел по крайней мере не напугана, как он ожидал, хотя ее шелковая сорочка скорее обнаруживала чем скрывала розовые соски ее грудей, натянувшие кружева, и угадывавшийся внизу живота темный треугольник волос.

Придерживая брюки, Аласдер наклонился к Изабел и, словно оправдываясь за задержку и за свою непривычную неуклюжесть, поцеловал ее.

Вся одежда была наконец снята, и он предстал перед Изабел голым, чувствуя себя довольно неловко, потому что ее взгляд был устремлен на его торчащую плоть.