Изабел стояла на носу в позе, которую часто принимал Аласдер – ноги расставлены, чтобы более уверенно чувствовать себя на палубе, руки за спиной. Если действительно существовала морская богиня, может, это она гнала «Стойкого» вперед, чтобы спасти Аласдера?

Генриетта ходила вокруг ее ног, и Изабел взяла ее на руки, почувствовав странное облегчение от того, что гладила кошку.

С ближайшего холма их приветствовал замок, очень похожий на Гилмур. Уцелела только одна башня – молчаливое напоминание о прошедших временах. В этой части Шотландии очень многое было разрушено, немало было и заброшенных деревень, где когда-то счастливо жили люди.

В отличие от Лондона здесь они очень быстро нашли место, где можно было пришвартоваться. Изабел первой сбежала на берег, едва был спущен трап. Обернувшись, она увидела, что Брайан разговаривает с каким-то человеком. Тот передал ему пистолет, и Брайан быстро сунул его под жилет.

Изабел показалось, что за прошедший день Брайан постарел. Возможно, горе и гнев изменили и ее внешность, подумала она.

– Команды по четыре человека каждая начнут обыскивать суда с обеих сторон залива, а мы с вами навестим начальника порта.

Изабел понравилось, что у Брайана, видимо, имелся план. Залив был огромным, но если понадобится, они обыщут каждое судно, каждую бухточку, а если здесь их постигнет неудача – то каждый порт, все доки по всему миру.

От начальника порта они узнали, что пять кораблей отплывают сегодня, три покинули порт вчера, а еще несколько должны отплыть завтра.

– Хорошо бы узнать пункты их назначения, – сказала Изабел.

– Они могли уже покинуть порт, хозяйка, – сказал Брайан, пряча глаза.

Эта мысль не оставляла и Изабел.

Брайан шел рядом с ней по пирсу. Их сопровождали два матроса. Женщина и трое мужчин – и вообще-то не слишком обычная картина для порта, а на эту женщину просто нельзя было не обратить внимания.

На первое судно Брайан поднялся по трапу впереди Изабел.

– У нас есть разрешение! – крикнул он.

Продубленный старик, стоящий у трапа, кивнул. Матросы, находившиеся по палубе, смотрели на вновь прибывших с интересом. Судя по видавшим виды перилам и мачтам, корабль был более старым, чем «Стойкий», однако содержался в таком же порядке и чистоте.

– Я Изабел Макрей, – представилась Изабел человеку, пропустившему их на корабль, и встала рядом с Брайаном.

– А я капитан Патрик Ханоран. – Он оказался не таким старым, как показалось ей на первый взгляд. Хотя борода была седая, в волосах было мало седины.

– Вы брали на борт каких-либо пассажиров вчера или сегодня? – спросил Брайан.

– Нет, – ответил капитан, с интересом оглядев Изабел с ног до головы.

– Я ищу своего мужа, – сухо сказала Изабел, раздраженная тем, что ее так бесцеремонно разглядывают.

– А с чего вы взяли, что он здесь?

– Мы думаем, что его продали в рабство.

Капитан выпрямился и скрестил руки на груди.

– Вы меня оскорбляете, мадам. Я скорее стал бы возить на своем корабле порох для англичан, чем превратился бы в торговца рабами.

– А вы знаете кого-нибудь, кто мог бы согласиться на такое? – спросила Изабел. Вдруг он ответит: «Тот, что рядом». Или: «Вон тот, в конце пирса». А может быть, скажет то, чего она боялась больше всего: что корабль с несчастными рабами отбыл уже утром? Но капитан лишь покачал головой:

– Я не имею никаких дел с работорговцами. Я меняю шерсть на табак и ром. И это все.

Он отвернулся, давая ей понять, что больше ничего не скажет.

Изабел бросила взгляд на Брайана. Выражение его лища было непроницаемым, но только потому, что за этой маской он скрывает свои истинные чувства. Изабел знала это по себе.

– Он здесь, – уверенно сказала она, схватив его за рукав.

Брайан ничего не ответил, и ей пришлось его отпустить. Ей так хотелось, чтобы Аласдер оказался на этом судне, что она почти убедила себя в его присутствии.

– Вам не следует так о ней печалиться, сэр, – сказала молоденькая горничная. – Ей бы это не понравилось.

Джеймс посмотрел на девушку. Ее веселость была явно наигранной, потому что глаза были красными от слез. Все слуги Брэндидж-Холла были подавлены, ведь графиня была не просто их хозяйкой, а человеком, которого они любили.

– Она была пожилой леди, а вы с вашими братьями скрасили ее последние дни.

– Всего два дня.

– Но они были очень важны для нее. Она умерла счастливой.