– Не обязательно. Думаю, нам обоим требуется время, – медленно проговорил он.

Она понимала, что Билл кривит душой не только с ней, но и с самим собой, тешит себя надеждой, что в один прекрасный день все само собой встанет на свои места. Но она-то знала, что этого не произойдет.

– Одним ожиданием ничего не исправишь. Прошел Уже год Билл! – напомнила она ему, гадая, как долго он сможет выдерживать атаку, и подозревая, что скоро начнется контрнаступление.

– Знаю! – отрезал он, после чего наступила тишина. – Я многое знаю. Но что для меня новость так это твои ультиматумы. – Он давал понять, что удручен.

– Я не собиралась предъявлять ультиматумы, а только довела до твоего сведения свои намерения. Даже если бы я собралась терпеть вечно, у меня это вряд ли вышло бы.

– Можешь делать всё, что тебе захочется.

– Не хочу! Не хочу, чтобы ко мне относились как к мебели на протяжении всей оставшейся жизни. Это не супружество, а кошмар. – Раньше она ему этого не говорила.

Вместо ответа он опять отвернулся, нацелил очки и вернулся к бумагам.

– Не могу поверить! Ты способен меня игнорировать даже после таких слов?

Билл ответил ей, не оборачиваясь. Ей трудно было представить себе, что когда-то они вместе смеялись, тепло относились друг к другу, любили... Еще труднее поверить, что она по-прежнему его любит, что он – отец ее детей.

– Мне больше нечего тебе сказать. – Он не отрывался от бумаг. – Я тебя выслушал и оставляю твое выступление без комментариев.

Невероятно! Неужели он настолько напуган, испытывает такую боль, что превратился в ледяную глыбу? Как бы это ни называлось и как бы ни произошло, она наконец-то взглянула правде в лицо: она не могла больше этого выносить.

Когда она легла, он погасил свет. Не повернулся к ней и не сказал больше ни слова. Она долго лежала с открытыми глазами, размышляя о Тане и о людях, с которыми познакомилась на приеме у Фелиции. Многие стремились с ней поговорить, проявляли интерес. Казалось, Таня распахнула перед ней окно, и она впервые за долгий срок осмелилась выглянуть наружу. Впечатление было интригующим, и она пребывала в нерешительности, как быть дальше. После ее отповеди муж тоже не знал, как поступить. Они очутились по разные стороны пропасти. А раньше это была река под названием «брак», по которой они плыли вместе.

Что ж, наконец она поняла: даже в сорок четыре года нужно продолжать жить.

Следующие несколько дней Биллей Мэри Стюарт практически не виделись. Работая почти до полуночи, он, казалось, вообще переехал жить в контору. Впрочем, Мэри Стюарт успела к этому привыкнуть – она весь год провела в одиночестве. Правда, теперь ей уже не приходилось готовить ужин. В результате она начала худеть, но Билл не обращал на это внимания.

За день до его отлета Мэри Стюарт позвонила ему на работу и предложила собрать его вещи – раньше он никогда сам не собирал чемоданов в дорогу. Ответ Билла ее удивил: он приедет домой во второй половине дня и все сделает сам.

– Ты уверен? – Получалось, что он вообще больше в ней не нуждается. Боже, как все изменилось с тех пор, как умер Тодд! – Я могла бы сама тебя собрать.

Ей хотелось что-нибудь для него сделать, к тому же это было хоть каким-то занятием. Она до сих пор не освоилась с мыслью, что муж будет отсутствовать два-три месяца. Не считая поездки с Алисой, она проведет все лето одна. Ей стало невыносимо. Его нежелание брать жену в Лондон еще более увеличивало пропасть между ними. Он утверждал, что ей там будет скучно, а его она отвлечет от дела. Но в былые времена Билл обязательно повез бы ее с собой.

– Я не возражаю собрать твои вещи, – настаивала Мэри Стюарт, однако он ответил, что хочет собраться сам, так как должен тщательно подобрать одежду для выступлений в лондонском суде.

– Я приеду в четыре, – предупредил он, давая понять, что ему некогда.

Отлучка с работы на несколько месяцев – сложное мероприятие, нужно продумать массу деталей. Он брал с собой помощницу. Если бы она была моложе и симпатичнее ее, Мэри Стюарт не колебалась бы с выводом. Но секретарша – умная и совершенно непривлекательная особа на шестом десятке.

– Хочешь поужинать дома или в ресторане? – спросила Мэри Стюарт. Она испытывала тоску, но изображала оживление. Теперь они даже не разыгрывали близость и теплоту...

– Перекушу тем, что найдется в холодильнике, – рассеянно ответил Билл. – Можешь не утруждать себя.

Оба терпеть не могли молчаливые ужины на пару, и появившаяся у него привычка работать допоздна принесла ей облегчение. Это даже пошло им на пользу: оба постройнели.

– Я куплю готовые блюда в «Уильям Полл» или «Фрейзер Моррис», – предложила она и отправилась по делам: купить для него книжку – почитать в самолете, и забрать из химчистки его одежду. Торопясь по Лексингтон-авеню, Мэри Стюарт порадовалась, что и сама скоро уезжает: пусть их теперь и разделяет пропасть, но без него она вообще завянет от одиночества.