– Пять минут назад приехала госпожа Липская, я предложил ей столик слева, номер десять. Она приехала также в розовом платье. Естественно, не в таком изысканном, но…

– Спасибо, Граф, – сказала Лиза. – Вы просто душка.

– Вы просто душка, – желчно произнес Полковник, нервно поглядывая по сторонам.

– Станешь тут душкой, – ответил Граф. – Вы помните, что произошло в прошлом году, когда эти две красавицы пришли в одинаковых платьях и оказались за одним и тем же столиком?

Это помнили все.

– Не нужно так волноваться, – сказал Граф. – Юра не может сделать ничего необдуманного.

– Да? – Полковника передернуло. – И он может просто так три месяца прикидываться пьяницей только для того, чтобы его пригласили на этот бал?

Граф удивленно посмотрел на Полковника.

– Представьте себе! – Полковник посмотрел на часы. – Я чувствую себя полным идиотом, понимая, что он меня, как и все других, разыгрывал. И понимая, что я не понимаю, для чего он это делал.

– Юру надо воспринимать серьезно, – сказал Граф. – Юру нельзя недооценивать и обижать. Юре нужно доверять.

– Взять бы вашего Юру за ноги, да головой об мостовую, чтобы он не играл в свои игры!

– Очень может быть, – чуть склонил свою голову с безукоризненным пробором Граф, – но я бы лично этого делать не стал. И вам бы не советовал.

– Я и сам это прекрасно знаю, – дернул подбородком Полковник. – Но знаете, как это неприятно, когда тебя в очередной раз делают дураком. Во сколько мы начинаем?

– В двадцать два ноль-ноль, – ответил Граф. – А вот, кстати, Владимир Родионыч.

Владимир Родионыч подождал, пока ему откроют дверцу, не торопясь вышел из машины и медленно поднялся по ступеням, опираясь на трость из красного дерева. Охраны с ним не было. Была его секретарь, тридцатилетняя ослепительная красавица Инга, которая была именно секретарем, и ни кем больше.

– С наступающим, – сказал Владимир Родионыч Полковнику и Графу.

Граф и Полковник также поздравили Владимира Родионыча.

– Мы как раз собирались начинать, – сказал Граф. – Через четыре минуты.

Владимир Родионыч благосклонно кивнул и прошел во внутрь, придержав дверь перед своим секретарем.

– Вы тоже проходите, Полковник, – Граф ободряюще тронул Полковника за плечо, – Гринчук никогда не сделает ничего необдуманного.

– Да, но, обдумав, он иногда вытворяет такое! – всплеснул руками Полковник и вошел в здание.

Граф задержался на крыльце, огляделся, словно мастер перед демонстрацией очередной работы. Повернулся к двери.

Во двор въехал «джип».

Охранники возле крыльца двинулись, было, навстречу, но из машины вышел Гринчук, и Граф окликнул охрану:

– Это гость.

– Это подполковник милиции Гринчук, – сказал Гринчук. – Начальник оперативно-контрольного отдела. В сопровождении сотрудников этого отдела.

Из джипа вышли Михаил и Браток.

Все трое держали в руках объемистые бумажные пакеты.

– Еще не началось? – спросил Гринчук у Графа.

– Вначале – небольшая оркестровая увертюра, на семь с половиной минут, потом приветствие конферансье, затем – первый номер шоу, – ответил Граф, внимательно рассматривая Гринчука. – А я думал, ты будешь с Ниной. Ей было бы приятно попасть в такое общество. Отдохнуть…

– Работа, Граф, работа и еще раз арбайт, – развел руками Гринчук. – У меня здесь, у нее – в клубе. Она – деловая женщина.

– А ты деловой мужчина, – закончил Граф. – То-то сейчас Полковник дергался, тебя высматривая.

– Высмотрел? – осведомился холодно Гринчук, поднимаясь по ступенькам и проходя мимо Графа.

– Большая личная просьба, – сказал ему вдогонку Граф. – Не стреляйте в пианиста.

– Драку на десять вечера заказывали? – спросил Браток.

– Но если уплачено, – тяжело вздохнул Граф, – какая разница?

Браток нервно хохотнул.

– Не волнуйтесь, Граф, – Михаил остановился возле него. – Все будет нормально. Вы, кажется, курите трубку?

– Да, – ответил Граф.

Михаил протянул ему пачку английского табака:

– С наступающим Новым Годом.

– С наступающим Новым годом! – воскликнул конферансье. – Счастья, удачи, радости и любви вам, господа.

Оркестр играл что-то изысканное, гости немного похлопали, поощряя конферансье. Гостям положено быть снисходительными к артистам на праздниках. Беднягам приходится работать, когда другие отдыхают.

Полковник еще раз посмотрел на дверь, почти неразличимую в полумраке. То, что Гринчук опаздывал, могло быть и хорошим знаком. И плохим.

– Налейте мне шампанского, Полковник, – капризным тоном потребовала соседка по столику.