Явное сожаление, прозвучавшее в словах Роберты, заставило его усмехнуться. Он ласково погладил ее грудь и поднялся с постели.

– Ты совершенно права, моя прелесть. Тебе я даю выходной день, а сам отправлюсь на службу. Хотел бы, очень хотел бы остаться на весь день с тобой, но, видит Бог, не могу. Если бы я знал, как ты будешь отзываться на мои ласки, то не назначил бы ни одной деловой встречи на сегодня. Но, увы, мне нужно поторапливаться. Надеюсь, я застану тебя здесь вечером?

– Лучше взять тайм-аут на сегодня. Ты настолько выбил меня из привычной колеи, что мне нужно немного опомниться и прийти в себя. Да и переодеться не мешало бы. Кроме того, завтра суббота. Мы сможем провести вместе целый день. Разве тебе этого мало?

– Я предчувствую, что мне всегда будет мало. Но не смею настаивать. Я позвоню тебе вечером, и мы решим, что будем делать завтра, хорошо? Вот, возьми ключи от моей квартиры, они могут тебе понадобиться.

– Нет, как-нибудь потом.

Ей не хотелось обижать его, но пока она не стремилась стать абсолютно своей в его доме. Всему свое время, не стоит с этим торопиться. Ведь сама она и не подумала дать ему ключи.

Если Джеймс и обиделся, то никак не показал этого. Только пожал плечами и начал одеваться. Роберта тоже встала с кровати и хотела было привести ее в порядок, но он властным движением остановил ее.

– Не думай о мелочах, это сделает прислуга. Лучше пойди перекуси. Я же знаю, какой у тебя аппетит по утрам.

– Нет, мне лучше побыстрее собраться – ведь ты торопишься. Я позавтракаю дома.

– Десять – пятнадцать минут ничего не изменят, но поступай, как хочешь. Пойду позвоню Рите, а то она решит, что я потерялся. – С этими словами Джеймс вышел.

Роберта живо скинула халат и натянула платье. Она оглянулась в поисках сумочки и вспомнила, что оставила ее вечером в гостиной на диване. Пришлось идти туда. Найдя сумочку, она извлекла из нее тюбик помады, пудреницу и небольшую расческу.

Несколько выверенных движений – и она была готова. Раздавшиеся шаги Джеймса возвестили о том, что они могут выходить из квартиры. Осталось только надеть пальто.

Стоя рядом с ним в лифте, Роберта любовалась точеным профилем своего спутника и с удовольствием вдыхала аромат его одеколона. Решимость не видеться с Джеймсом вечером таяла как дым, но он уже мысленно находился в офисе. Это было видно по его посерьезневшему лицу. Она беззаботно улыбнулась, скрывая сожаление от близкого расставания с ним.

Отвезя Роберту домой, Джеймс нежно поцеловал ее на прощание и плавно тронулся с места. Она смотрела ему вслед, пока машина не затерялась в сплошном автомобильном потоке.

Дома она разделась, легкомысленно разбросав одежду по всей квартире, налила в ванну воды и добавила в нее немного любимой пены с запахом луговых трав, после которой тело приятно пахло летней свежестью. И неважно, что она уже принимала ванну в квартире Джеймса. Для Роберты это была прекрасная возможность расслабиться и немного помечтать без помех.

Полежав в шапках пены минут пятнадцать, она поднялась, ополоснула тело теплым душем и зевнула. Прошедшая ночь была чудесной, но отняла так много сил, что организму явно требовался отдых. Роберта посочувствовала Джеймсу, вынужденному торчать сейчас в офисе, в то время как она вот-вот нырнет в мягкую постель и блаженно закроет глаза. Но прежде нужно поесть.

Роберта открыла холодильник и недовольно нахмурилась. Как кстати пришлись бы сейчас паштеты, оставшиеся нетронутыми в кухне Джеймса! Но чего нет, того нет. Придется обойтись сандвичем с ветчиной и стаканом соку. Покончив с нехитрым завтраком и почти засыпая на ходу, она отправилась в спальню. Скоро ей уже снились теплые ласковые руки Джеймса, и она довольно улыбалась.

Долгожданный звонок раздался поздним вечером. Роберта уже собиралась снова лечь. Дневной отдых пошел ей на пользу, но полностью восстановить силы не удалось. И сейчас Роберта сидела на диване в халате, держа в руке телефонную трубку и глупо улыбаясь от радости, что слышит родной голос.

Судя по нему, Джеймс тоже был рад поговорить с ней. После сетований на долгий и трудный день он пригласил Роберту в субботу на вернисаж. Автором выставленных в художественной галерее скульптурных работ являлась жена одного из его давних друзей. Сам Джеймс в скульптуре ничего не понимал, но считал необходимым отдать долг вежливости и поддержать молодое дарование.