Джанна рассказала им еще в Лондоне историю Йена и Пифани. Весьма романтично. Именно такие любовные истории захватывали воображение Шадоу. В свое время он и Шадоу тоже пережили любовное увлечение, но с тех пор прошло много лет – и несколько ее мужей. Он не был уверен в ее теперешних чувствах. Тем более в этом надлежало разобраться. Неожиданное появление Шадоу ясно доказывало, что он ей по-прежнему небезразличен.

Уоррен заглянул в ее карие глаза. Как ему хотелось увидеть в них истинное чувство!

– А ты? Ты нашла любовь?

– Да. Я люблю Хло. – Она потупила взор, опустив ресницы. – А ты?

Он ласково приподнял ее лицо за подбородок и заставил смотреть ему прямо в глаза. Глаза Шадоу расширились, в них читалась неуверенность. Он восторгался ощущением гладкости и тепла ее кожи.

– Ты – единственная женщина, которую я когда-либо любил.

Его рот медленно накрыл ее полуоткрытые губы, рука скользнула по ее щеке и зарылась в густые волны волос. Ее губы задрожали, и он догадался, что быть с ним рядом, избегая телесного контакта, было для нее столь же тяжким испытанием, как и для него. Она обхватила его за шею и притянула к себе. Уоррен ограничился всего одним страстным поцелуем. Им следовало многое решить, прежде чем идти дальше. Он не без сожаления заставил себя отстраниться.

– Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе и стать отцом для Хло.

Ему показалось, что она вот-вот расплачется.

– Это правда?

Вопрос был задан тоном маленькой девочки, потерявшейся во враждебном мире. Неудивительно, что она так доверяет магическим рунам и гадальным картам!

– Правда. Прости меня за то, что я когда-то подчинился отцу и перестал с тобой встречаться. Это была крупнейшая ошибка в моей жизни. Предоставь мне еще один шанс.

Она колебалась, глядя ему прямо в глаза, словно надеясь найти в них ответ. Потом она стала разглядывать складки на своей юбке.

Уоррен боялся дышать – воздух казался ему пропитанным неизбежным поражением. Он чувствовал, что ей хочется его любить, но разрыв многолетней давности лишил ее доверия к нему.

– Прислушайся к своему сердцу, Шадоу. Мы должны быть вместе.

– Хло действительно нужен отец.

Боже, нет! На протяжении стольких одиноких лет он бесчисленно проигрывал в своем воображении эту сцену, заставляя ее призрак отвечать то согласием, то отказом, но ему никогда не приходило в голову, что она способна сказать «да» только ради блага Хло.

– Не надо приносить себя в жертву только для того, чтобы подарить Хло отца. Я надеюсь, что ты будешь моей женой по любви.

Она нахмурилась еще больше.

– Конечно, я люблю тебя. Я никого больше никогда не любила. Когда ты меня бросил, я впала в панику и судорожно стала искать тебе замену. Я просто не могла жить в таком одиночестве. В конце концов выяснилось, что никто не сможет занять твое место. Тогда я и решила завести Хло. Ее я люблю всем сердцем. – Шадоу умолкла и облизнула пересохшие губы. – А тебя я никогда не переставала любить.

Он не смог больше сдерживать волнение. Шадоу с невыносимой нежностью прикоснулась к его руке, и он заключил ее в пылкие объятия. Она прижалась лицом к его груди.

– Я люблю тебя, – прошептал он, зарываясь в ее волосы. – Нас ничто больше не разлучит. – Уоррен крепче сжал объятия, и она, вдруг почувствовав себя в безопасности, поудобнее устроилась у него на плече.

Их объятия были так тесны, словно оба боялись спугнуть чудесное наваждение. Уоррен ласково поцеловал ее в щеку, потом в губы. Отзывчивость ее губ, прикосновение кончика ее языка разбудило пронзительные воспоминания о той былой любви, которую он уже не чаял обрести снова.

– Я вытянула десятку «чаш», – прошептала Шадоу, обдавая его щеку теплым дыханием. – Ник, оказывается, умеет предсказывать судьбу по одной карте. Десять «чаш» – это любовь, дети, семья.

То есть то, к чему она всегда стремилась. Уоррен не стал произносить это вслух. Он не знал, каким образом Ник подстроил, чтобы она вытянула заветную десятку, но чувствовал себя его должником.

– В роду у Ника была ведьма, казненная в Салеме. Наверное, он тоже колдун.

У Уоррена имелись на сей счет серьезные сомнения, но он не стал ее разубеждать, так как почувствовал непреодолимое желание повторить поцелуй.

– Я беспокоюсь за Ника, – сказала она вдруг. – Я тоже заставила его вытянуть карту. Знаешь, что это было? Пятерка «посохов»: беды, опасности.

– Уверен, что Ник сумеет...

Уоррена отвлек царапающий звук. Он забыл, что Шадоу явилась не одна, а в сопровождении Ромми. Что ему надо? Уоррен нехотя поднялся.

– Ромми просится выйти, – сказал он Шадоу, хотя сам, конечно, считал, что вздорная собачонка просто не нашла, что погрызть.

Он приоткрыл дверь, и Ромми пулей вылетел вон, устремившись к главному дому.