Тони встретил ее слова той же самоуверенной улыбкой, которая вызвала у нее недоверие уже в их первую встречу. Оно только окрепло при наблюдении за тем, как он разделывает тушу Джои, предвкушая барыш.

– Да ты с ума сошла! Разве можно отказаться от такого заработка?

Пифани отвернулась от повозки. С досок сочилась кровь, впитывавшаяся в песок. По-прежнему ей виделись нежно-карие глаза ослика, молящие о снисхождении. Потом она представила себе отца, прощально машущего ей рукой. Суеверно скрестив пальцы, она наблюдала, как лодка выплывает на чистую воду, молясь, чтобы они не столкнулись с миной. Лодка оказалась удачливее ослика: судьба пощадила ее.

Выйдя из-под навеса, Тони сказал ей:

– Пойдем. Через два часа я заступаю на дежурство. Он довел ее до перекрестка, где его мог подобрать один из грузовиков, курсирующих между пристанью и Лука-Филд, британской военно-воздушной базой. Он поднял руку.

– Спасибо, Тони. Даже не знаю, как тебя благодарить. – Она чувствовала, что ее тону недостает признательности. Он совершил почти чудо, но происшествие с осликом укрепило ее антипатию к Тони Бредфорду. – Если я могу как-нибудь...

– В пятницу у меня увольнительная. Встретимся в пять часов.

– Я буду занята сутки...

– Договорись о подмене. – Тони залез в кузов грузовика.

Так и не успев ответить, Пифани осталась стоять одна посреди дороги. Грузовик запрыгал дальше, поднимая клубы пыли. Она побрела к своему лагерю, радуясь, что не должна докладывать о причине отлучки. По пути она прикидывала, какую плату потребует Тони за помощь ее отцу. Скорее всего он хочет простого секса.

Господи, зачем она ему? Вокруг хватало девушек поинтереснее, да и побогаче. Почему Тони остановил свой выбор именно на ней? Не приходилось сомневаться, что он приглядел ее уже давно. Он оказывал ей знаки внимания еще до появления Йена, бывал даже назойлив. В чем причина?

Наступила пятница, а она так и не нашла отгадки. Она не позаботилась о подмене, надеясь дать Тони от ворот поворот, продемонстрировав абсолютную холодность. Отдежурив, она выбралась из тоннеля. Вокруг лежали озаряемые луной развалины того, что было прежде неприступными рыцарскими бастионами. Потемки были ей кстати: не придется мучиться от головной боли, которая всегда начиналась от резкой смены освещения. Перед ней выросла зловещая тень.

– Я же велел тебе договориться о подмене. – Голос Тони прозвучал в ночной тиши безжалостнее, чем разрыв немецкой бомбы.

Памятуя об оказанной им услуге, Пифани сделала над собой усилие и воздержалась от резкого ответа, которого он безусловно заслуживал.

– Ты даже не дал мне времени объяснить, почему я не могу с тобой встречаться.

– О чем ты болтаешь, черт возьми?

– Я обручена, – сказала она, показывая ему серебряное колечко на пальце. – Я собираюсь замуж за Иена Макшейна.

Тони грубо привлек ее к себе. Их лица были совсем рядом.

– Глупости. Ты выйдешь за меня.

Она задохнулась от возмущения.

– Мы созданы друг для друга, – уверенно заявил он.

– Я люблю Йена! Никого другого я никогда не полюблю. Я не могу стать твоей женой.

– У тебя нет выбора. – Он развернулся и зашагал прочь, сопровождаемый эхом своих слов.

От предчувствия опасности Пифани стало нехорошо. Она догнала его на узкой улочке.

– Почему я? Любая девчонка на этом острове...

– Среди них нет Кранделлов из Девоншира.

Она остановилась как громом пораженная. Наконец-то она узнала правду. Ее отец был младшим сыном барона Чилтона Оливера Кранделла. Их родословная прослеживалась до самого нормандского завоевания. Даже сейчас, в разгар военных лишений, которые пришлось сполна испытать Пифани, ее младшая сестра получила приют у Атертонов. Седрик Атертон, граф Лифорт, был одним из богатейших и могущественнейших людей Англии. При этом он был старым другом их семьи. Родство с Кранделлами было пропуском в британское высшее общество. Эту дверь не смог бы отпереть целый иконостас медалей, полученных за службу в британской авиации.

С тех пор как британцы отняли Мальту у Наполеона, очередные Кранделлы всегда отправляли на Мальту одного из сыновей – не наследника, разумеется, – для должного радения о семейном имуществе. Под сенью Юнион-Джека процветала как Мальта, так и Кранделлы. Однако мальтийское ответвление рода подпало под влияние «рыцарского проклятия» (поговаривали, что его причиной была дождевая вода, собираемая в бочки): оно упорно производило на свет исключительно девочек. Отец Пифани прибыл на Мальту, чтобы сменить своего и вовсе бездетного дядюшку.

Поколение отца пострадало от «проклятия» больше, чем все предыдущие Кранделлы. У Найджела Кранделла было два брата. Хотя бы у одного из них должен был родиться мальчик, наследник. Но проклятие разыгралось не на шутку: их жены упрямо приносили только девочек. Оба дяди Пифани умерли еще до войны. Она нисколько не сомневалась, что ее отец больше не женится. Таким образом, Пифани Энн Кранделл оставалась наследницей всей собственности на Мальте, да еще и обладательницей завидных связей в британском высшем обществе.