Зависимость от этого человека и звериная ненависть к Советской власти должны были свести этих людей, и Минасян был связным. Судьба этой встречи решалась сейчас, в схватке на пыльной дороге.

Чиверадзе в этот час думал о своем контрразведчике. Он уже знал, что Сандро прошел Ольгинскую и идет на Цебельду. Через несколько часов он ожидал сообщения из Цебельды. От захвата Минасяна зависело многое. Чиверадзе, хорошо зная Сандро, не сомневался в его успехе. Но сколько коварных случайностей в пути?

Собрав силы, Минасян рванулся в сторону, сжался в комок и, оттолкнувшись от упавшего Сандро, вскочил на ноги. Вскочил и… как растаял в темноте. Оглушенный нападением, Сандро не сразу осознал случившееся. Но минуту спустя ему стало ясно, что вставать нельзя, потому что малейший шорох вызовет огонь притаившегося где-то рядом врага.

Оставалось одно – затаиться, замереть. Ночь спасала его. Только не двигаться, застыть, как ящерица, вжаться в эту землю, в темноту и ждать. Ждать, пока не сдадут нервы у противника и он начнет уходить… Минасян мог разрядить в ночь, в дорогу, в него свое оружие, быть может, даже бросить гранату. Но нет! На это он не пойдет, много шума. И потом, у него мало патронов и только одна граната. Так что ждать, ждать! И Сандро лежал неподвижно, напряженно вслушиваясь. Что-то пролетело и упало справа, но Сандро не шевельнулся. Ему был понятен этот нехитрый маневр. Брошенный Минасяном камень только еще больше его насторожил. Теперь он был почти спокоен, вот только сердце. Оно стучало так сильно, что ему казалось, будто этот звук слышен врагу.

Сколько прошло времени? Минута, час или больше? Сандро посмотрел на небо. Затянутое облаками, оно было низким и темным. Наконец, что-то хрустнуло в нескольких шагах от него. Сандро приподнял голову и, еще ничего не видя, почувствовал, что Минасян стоит под выступом скалы. И тут же Сандро услышал прыжок, зашуршала осыпавшаяся земля. Как дикий кабан, с шумом раздирая густой кустарник, Минасян бросился бежать. Сандро следил за удаляющимся шумом. Минасян уходил не к Цебельде, а в сторону ущелья, к Ольгинской.

«Растерялся! – подумал Сандро. – Побежал совсем в другую сторону. Теперь уж не подпустит к себе никого! Задание Чиверадзе выполнить не удалось. Ну, а как же его встреча у Красного моста?» – не поднимаясь с земли и прислушиваясь, продолжал рассуждать Сандро. И сейчас же решил: «Придет, конечно, придет, должен прийти! Надо немедленно связаться с Чиверадзе, сообщить о неудаче. И перехватить место встречи! Нет, еще не все потеряно», – подумал он. Выждав, когда вокруг все стихло, Сандро поднялся на ноги и, забыв об усталости, побежал в сторону Цебельды. Досада и злость придавали ему силы.

Тяжелый автобус, волоча за собой облако пыли, подошел к уже знакомой Строгову белокаменной станции Союзтранса. Николай Павлович, отряхиваясь и сплевывая набившийся в рот песок, вылез из машины и сразу же пошел к пристани, надеясь встретить старого рыбака. Но обжигающие лучи солнца разогнали все живое, и берег казался вымершим. Горячий воздух был неподвижен, тяжел. Дышать трудно было. Плотный слой известковой пыли лежал на дороге, домах, деревьях. Хотелось спрятаться от палящего солнца, забраться в холодный, влажный подвал, пить леденящую родниковую воду, от которой стынут зубы.

Постояв на берегу. Строгов вернулся на площадь. Автобус уже ушел в Гудауты, и оживленная несколько минут назад станция была пуста. «Видимо, до вечера здесь никто не появиться», – подумал он и решил зайти к гостеприимному отцу Мелитону. Пройдя по запомнившейся ему дороге, Строгов подошел к винному подвалу и постучал. За дверью послышалось шарканье, дверь отворилась, и Николай Павлович увидел сухонькую фигурку винодела. Прищуривая близорукие глаза и, видимо, не узнавая, он вопросительно смотрел на Строгова.

– Не узнаете, отец Мелитон? – улыбнулся Николай Павлович. Старик, всмотревшись, закивал головой и пропустил Строгова. Пройдя несколько шагов, Николай Павлович остановился, ожидая семенившего за ним монаха.

– Где найти мне Алексея Ивановича, отец? – нарочно назвав Нифонта его мирским именем, спросил Строгов.

– Полюбился он вам? – улыбаясь, спросил монах. – Сейчас пошлю отрока, приведет его сюда.

Он повел Строгова в свою комнату, которая служила ему винодельческой лабораторией, жильем и молельней, и попросил обождать. Но посылать за рыбаком не пришлось. В дверь постучали, и открыв ее, старик увидел Нифонта.

– Легок ты на помине, – сказал Мелитон. – Давешний гость тебя ищет.

Нифонт с озабоченным лицом вошел и поздоровался.

– Нужен ты мне, Николай Павлович, – негромко сказал он Строгову, когда Мелитон отправился за вином, чтобы угостить их.

Строгов выжидательно смотрел на рыбака.

– Выйдем отсюда, поговорим, – продолжал Нифонт и потянул Строгова за рукав к выходу. В дверях он приостановился и обернулся к Мелитону, который уже возвращался с кувшином вина и стаканами.

– Погоди, отец, мы скоро придем.