– Арман недолюбливает вас. Я так думаю, он вбил себе в голову, что влюблен в даму, к которой вы тоже питаете интерес.

– В самом деле? Вы говорите, я полагаю, о миссис Дыоинтерс? Снова вы слушаете сплетни, Дейрдре. Прискорбная ошибка. Мой интерес к миссис Дьюинтерс сугубо платонический. – Граф замолчал, а затем добавил тихо: – Она ничего для меня не значит.

Дейрдре почувствовала, как у нее с души упал тяжелый камень.

– Значит, Арман в безопасности? Дуэли не будет?

– У меня нет обыкновения драться на дуэли с детьми. Но скажите, вы всегда так сражаетесь за брата? Вместо него?

Намек на то, что она держит брата под каблуком, заставил Дейрдре снова напрячься.

– Он мой брат и к тому же несовершеннолетний, – ответила она с убийственной холодностью. – Естественно, я беспокоюсь за него.

– Вы хотите сказать, что чувствуете себя ответственной за него?

– Но, разумеется, не в юридическом смысле. У Армана есть так называемый опекун, но он не уделяет ему внимания. Если бы я не защищала его интересы, то никто бы этого не делал.

– Кто его опекун?

– Брат моего покойного отчима Жиль Сен-Жан. Но в качестве опекуна он совершенно бесполезен.

– Но вы, конечно, не надеетесь, что сможете сами усмирить этого чертенка, вашего братца? Бог мой! Вы ведь всего на год-два старше его.

Почему она с ним откровенничает? Рэтборн враждебен по отношению к Арману. Это очевидно. И его следующее высказывание подтвердило мысль Дейрдре.

– Если бы он был моим подчиненным, я бы очень скоро усмирил его и сделал шелковым. Этот молодой человек нуждается в том, чтобы его обуздали и держали на привязи.

Неудачно выбранная метафора вызвала у Дейрдре приступ негодования:

– Мой брат не лошадь, а мальчик, лишенный отцовской заботы и руководства, когда он так в этом нуждался.

Немного помолчав, она добавила уже более снисходительным тоном:

– Но это старая история. Прошу прощения за то, что утомила вас скучными подробностями. Буду признательна, если мы сменим тему.

К огромному облегчению Дейрдре, граф внял ее просьбе и стегнул лошадей. Он искусно обращался с хлыстом. Дейрдре иного и не ожидала.

Когда граф доставил Дейрдре на Портмен-сквер, она гадала про себя, увидит ли его снова. Разве что случайно встретит на улице или на каком-нибудь балу? Эта перспектива, впрочем, ее не слишком огорчает, решительно заявила себе Дейрдре и холодно попрощалась с графом.

Рэтборн легко взбежал по ступенькам парадного крыльца своего дома, просторного здания из песчаника, расположенного в северной части Пиккадилли. При других обстоятельствах он бы задержался на крыльце и обязательно посмотрел на Грин-парк, находившийся на противоположной стороне улицы.

Но сейчас он не стал этого делать, а торопливо постучал медным молотком в дверь и, когда она открылась, протиснулся мимо удивленного швейцара, поспешившего помочь хозяину снять одежду для верховой езды. Рэтборн посмотрел сквозь открытые двери в комнату, где обычно происходили приемы.

– Мистер Лэндрон дома, Джон? – спросил он.

– Думаю, он наверху в библиотеке.

– А леди?

– Отправились по магазинам.

Рэтборн бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, оставив внизу удивленного лакея.

Секретарь графа и деловой человек мистер Гай Лэндрон сидел за массивным дубовым письменным столом, погруженный в изучение содержимого кожаных папок. Поднос с холодным мясом, толстыми ломтями хлеба с маслом и серебряным кофейником был сдвинут на край письменного стола, заваленного бумагами. При виде графа Лэндрон поднял голову и приветливо улыбнулся.

Глядя на него, никто бы не подумал, что этот человек провел в армии много лет и привык подчиняться строгой воинской дисциплине. Однако качество его сшитой на заказ одежды, скорее удобной, чем модной, убеждало в том, что Лэндрон истинный английский джентльмен. Густые, коротко подстриженные темно-каштановые волосы он носил на манер Брута, тем самым подчеркивая орлиный облик и тонкие, четкие черты лица.

Лэндрон сделал попытку подняться, но граф в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и удержал его на месте, твердо положив руку на плечо.

– Не стоит со мной церемониться, Гай. Не утруждай свою больную ногу и веди себя, как велел доктор. Как дела? – Граф кивнул, указав на раскрытые папки.

Гай Лэндрон расслабленно откинулся на прямую спинку хепплуайтского кресла и поднял глаза на человека, в течение пяти лет бывшего его командиром. Ему трудно было отвыкнуть от привычки вытягиваться в струнку в присутствии старшего по званию офицера. С Рэтборном их связывали проведенные в Оксфорде студенческие годы и совместная служба в армии. За это время они стали друг другу как братья, хотя их разделяло неравенство в ранге и состоянии.