— Сейчас он в прекрасном состоянии. Он подружился с сынишкой Харта и гостит в их поместье.

— Да, я знаю. Это как раз по соседству с вашими владениями, не так ли?

Грей кивнул.

— Харт и его сын занялись там верховой ездой и рыбной ловлей и развлекаются вовсю. Гасси осталась в городе. Леди в поместье приглашены не были.

— Иногда неплохо побыть вне женского общества, — сказал лорд со смехом.

— Очень даже неплохо, — отозвался Грей.

На самом деле такое решение привело к довольно резкому столкновению между ним и Деборой. Она хотела ехать с Квентином, несмотря на то, что мужчины намеревались побыть неделю без дамского общества. Остальная часть семьи должна была присоединиться к ним несколько позже. Грей позволил себе произнести несколько грубых выражений, обвиняя Дебору в том, что она желает пришпилить мальчика к своей юбке, В конце концов он предложил, чтобы сам Квентин принял решение. Как он решит, так и будет. Выражение лица Квентина ясно показало Деборе, что в этом споре она проиграла. Дебора сделала вид, что восприняла это очень легко, но Грей понял, что она глубоко задета. После разговора с Квентином он хотел как-то утешить ее, но она заявила, что не нуждается в этом. Тогда он послал к ней Квентина. Они провели вместе час, и хотя он не знал, о чем там шла беседа, но в Деборе произошла перемена. Правда, Грей был уверен, что она с нетерпением отсчитывает дни до долгожданного свидания с мальчиком.

— Как поживает мисс Вейман? — спросил лорд Лоуфорд.

— Очень хорошо, — ответил Грей.

Лоуфорд откинулся на стуле и с любопытством посмотрел на Грея. Как раз этим утром его племянник в случайном разговоре упомянул, что лорд Кендал изменил своим привычкам после того, как стал опекуном сына лорда Баррингтона. Домик в Ханс-тауне пустует уже достаточно долго, и ни одно женское имя не упоминается в связи с эрлом с тех пор, как его увидели покидающим дом Елены Перрин в тот самый день, когда леди Мельбурн давала прием. А это было месяц назад, как раз перед тем, как Грей отправился в секретную поездку в Бат. После возвращения оттуда он вообще прекратил заниматься «охотой». Когда он не находился в своем кабинете в министерстве или в клубе, то обязательно был дома в кругу своей семьи или прогуливал кого-нибудь из своих родственниц женского пола по Лондону, при этом обязательно присутствовала мисс Вейман. Лоуфорд тут же заключил, что лорд Кендал так заботится о мисс Вейман не только из соображений ее безопасности.

— Мой племянник, — сказал он, — сообщил мне, что мисс Вейман старательно ищет себе новое место работы, так как Квентин скоро отправляется в школу.

Это была явная ложь, но, как любой человек, работающий в разведке, Лоуфорд обладал искусством незаметно выуживать у собеседников нужную информацию. Грей резко покачал головой.

— Ваш племянник ошибается.

Лоуфорд производил впечатление задремавшего кота, однако он мгновенно улавливал все нюансы поведения своего собеседника.

— Неужели? — спросил он внешне наивно. — А я ему почти поверил. Я вам только повторил слова Роджера.

Грей сделал знак официанту, чтобы подали счет.

— Я буду очень вам обязан, если вы будете держать ваши глаза и уши открытыми. Какая-нибудь информация может попасть на ваш письменный стол, и мы получим возможность определить личность предателя.

— Я поручил эту работу моим шифровальщикам, — сказал Лоуфорд. — Но я мало на что надеюсь до тех пор, пока ваш шпион не проявит активность. Благодарю за обед. В следующий раз угощаю я.

Разговор больше не возвращался к мисс Вейман, да лорд Лоуфорд этого и не ожидал. Он задел натянутую струну и теперь с нетерпением ждал знакомства с этой леди. Хотя он был не из тех, кто любит появляться в обществе, но ради Деборы Вейман он готов был посетить какое-нибудь светское сборище и послушать будуарные разговоры. В ящике его стола лежало множество приглашений на различные вечера и приемы. На одном из таких приглашений был герб Кендала.

Покончив с бургундским и оплатив счет, они покинули свои удобные стулья. Они уже достигли двери, когда молодой человек с тонким красивым лицом, обрамленным темными волосами, буквально ворвался в комнату и толкнул их. Это был виконт Ли, тот самый, который произносил тост, так язвительно прокомментированный Лоуфордом. Молодой человек начал было извиняться за свою неловкость, когда вдруг, внезапно узнав Грея, резко замолк.

— Задержитесь на минуту, Ли, — произнес Грей с ледяной вежливостью.

Последний раз он видел виконта Ли в Булонском лесу в Париже, когда сбил его мощным ударом с лошади после попытки поцеловать его сестричку Мэг. Скандала тогда удалось избежать. Со стороны Грея это было первым предупреждением наглому виконту. Теперь Грей решил еще больше напугать юношу, хотя в его словах, казалось, не было ничего угрожающего.

— Я слышал, — сказал Грей, — что вам порекомендовали находиться в Йоркшире на все время охотничьего сезона.

Ли, оправившись от смущения, ответил насмешливо:

— Охота в Лондоне нравится мне больше. Мышцы на лице Грея напряглись.

— В таком случае, без сомнения, мы скоро опять встретимся.

— Я буду ждать этой встречи, — отпарировал Ли.

Короткая прогулка домой по Беркли-сквер не охладила Грея. Он твердо пообещал Ли, что в следующий раз, когда тот окажется поблизости от его сестры, он всадит в него пулю. Во время короткой ссоры в Уайт-клубе Ли практически издевался над Греем и признался, что Мэг по-прежнему является предметом его ухаживаний. А это означало обязательную дуэль. Ли был безмозглым щенком, которому требовалось дать хороший урок. У него был дикий, неуправляемый темперамент. Годы, проведенные в армии, не улучшили его характер. Скандалы и грязные истории тянулись за ним по пятам.

Около шести месяцев тому назад он появился в Париже как черная комета, азартно играя, ввязываясь в скандалы, отчаянно флиртуя. Таков был стиль поведения Ли. Грея это не удивляло. Всем было известно, что в его жилах течет дурная кровь. Мать Ли скончалась в сумасшедшем доме, его сестра скрылась неизвестно где после того, как обрученный с ней юноша погиб при странных обстоятельствах. А сам Ли избежал больших неприятностей в школе, только тайно скрывшись оттуда и записавшись в британские колониальные войска. Если кому и сочувствовал Грей, так только его отцу. Эрл Бельведер держался мужественно. Хотя слух о позорном поведении его сына и наследника распространился в обществе, он сделал все возможное, чтобы достичь примирения с ним. Но все его попытки были неудачны. Ли словно нарочно сжигал себя. А ведь этот мальчик был не старше Ника!