– Так вот ты где живешь, – удивленно произнес он, проходя в комнату. – Какой старый дом... Еще хуже того, что я снимаю в Сокольниках.

– Ты хочешь сказать – просто развалюха? – улыбнулась она.

– Да, – серьезно произнес он. – По сравнению с жильем твоих родственников...

– Никита, я прошу тебя!

– Ладно-ладно. Только я думаю, что ты достойна лучшего. У тебя должен быть какой-нибудь необыкновенный дом... Вроде тех, что строил Антонио Гауди в Испании.

– Я не знаю никакого Гауди, и я ни разу не была в Испании! – покачала она головой. – Я вообще нигде не была...

Никита обнял ее:

– Я хотел бы показать тебе весь мир. И подарить дом. Даже не дом, а замок... Ты удивительная.

– Не клянись! И ничего не обещай... – она прижала палец к его губам. – А то вдруг ты не сможешь выполнить своих клятв? Мне ничего не надо. А насчет замков... мне вполне хватило той ночи в Григорьине.

Никита засмеялся и снова поцеловал ее.

– Когда-то я хотел осчастливить Катю Стенич... Я многое ей обещал и много делал для того, чтобы мои обещания сбылись... Не хмурься – я говорю о ней в последний раз и лишь для того, чтобы ты поняла – у нас с ней все в прошлом. Но ты...

– Что – я?..

– На самом деле мне нужна была только ты. Я как будто знал тебя раньше, мечтал о тебе. И чем дальше, тем сильнее убеждаюсь в этом.

– Какие красивые слова... И так хочется в них поверить! Не слишком ли много шампанского мы выпили?

– Ты смеешься... – он сделал вид, что сердится, прижал ее к себе еще сильнее. – Но ничего. Когда-нибудь ты поймешь, что я говорил все это не просто так!

...Небо за окном казалось светлым от снежного вихря.

Они лежали рядом, и Никита осторожно прикасался губами к ее плечу.

– Ты красивая. Ты очень красивая... Ты знаешь? И еще в тебе есть нечто большее, чем красота.

– Что же? – не открывая глаз, она улыбнулась краешком губ.

– Тайна.

– Тайна? Нет, ты ошибаешься – во мне нет никакой тайны.

– Есть, – упрямо произнес он. – Ты меня полностью подчинила. Я весь в твоей власти – что хочешь со мной делай...

– Хорошо. Вот, – она приподнялась на локте и поцеловала его. – И еще...

Ее волосы волной упали на него.

– Щекотно! – засмеялся он. – Наташа...

– Что?

– Ничего. Просто – Наташа...

Тени скользили по потолку в прозрачной, зыбкой темноте, сплетались руки, и мучительное, до боли, счастье перехватывало дыхание.

«Как же я хотела этого... Как мечтала о том, чтобы этот человек был рядом со мной – и любил меня... – мелькнула у Наташи мысль перед рассветом. – И вот все случилось. Точно наколдовала...»

Утром они расстались – до вечера, как обещал Никита. Целовали друг друга без счета, смотрели в глаза, смеялись... И говорили много глупых, трогательных слов. Позже, вспоминая об этом, Наташа невольно улыбалась, и у нее замирало сердце. Она была так влюблена, что ей казалось, будто вчерашнее шампанское все еще бродит у нее в крови.

Вика Абрамова многозначительно усмехалась, глядя на нее со стороны.

– Наташа, тебя не узнать! – не выдержав, сказала она. – Ты такая счастливая... Только смотри – осторожнее.

– О чем ты? – не сразу поняла Наташа.

– Все о том же. Смотри, не обожги крылышки...

– Ах, Вика, перестань! – отмахнулась Наташа.

Потом она догадалась, о чем хотела сказать ей Вика. О том, сколь опасно так безоглядно, безоговорочно прыгать в любовь – ведь тем больнее будет возвращение в холодную московскую реальность... Но Наташа не верила, что Никита когда-нибудь сможет отвернуться от нее. Столько слов, столько обещаний, столько поцелуев, от которых кружилась голова...

Никита позвонил ближе к вечеру – на этот раз он не забыл узнать у Наташи ее телефон.

– Наташа, милая... Все время о тебе думаю. Как ты там?

– Все хорошо, – счастливо улыбнулась она, стоя в зарослях лиан и папоротника – звонок Никиты застиг ее именно там, в ее любимом уголке, среди импровизированных джунглей. – Скучаю по тебе.

– Послушай, сегодня нам не удастся встретиться, – вздохнул он.

– А что такое? – улыбка постепенно стала исчезать с ее лица, мобильный телефон в ладони показался тяжелым, словно камень.

– Дед прихворнул. Я сейчас к нему еду...

– Никита Савельевич? Что с ним?

– Надеюсь, ничего страшного. Давление, и все такое... Домработница только что сообщила.

– Конечно, поезжай! – обеспокоенно произнесла Наташа. Никита Савельевич Рощин был ей очень симпатичен.

– Я позвоню тебе вечером...

– Да-да, конечно!

Внезапная болезнь деда – это, конечно, серьезно. Свидание может подождать.

Наташа верила Никите и сочувствовала Никите Савельевичу, но странное дело – какой-то червячок сомнения вдруг стал грызть ее душу.