Его кровать возвышалась на пьедестале из красного дерева, закрытая со всех сторон занавесями темно-синего бархата, и манила к себе. Без сомнения, он может проспать целую неделю.

Наклонившись, чтобы положить свой ранец на пол, Адам почувствовал острую боль в раненом боку. Осторожно стянув куртку с плеч, он, шатаясь, подошел к кровати и раздвинул драпировки.

– Какого дьявола?! – вырвалось у него от неожиданности.

Потрясающие глаза, округлившись от ужаса, смотрели на него с ангельского личика. Светлые кудри, отливавшие золотом и медом, рассыпались по плечам и спине. Их блестящий каскад обрамлял лицо в форме сердца с волевым подбородком, пылающими щеками и полными губами, которые сейчас были неодобрительно сжаты. Но больше всего его привел в замешательство пистолет, направленный ему прямо в грудь. Неожиданно женщина в изумлении открыла рот, бросила оружие на постель и отвесила Адаму звонкую пощечину.

– За что? – ошеломленно спросил он.

Еще бы! Обнаружить женщину в своей постели, не просто женщину, а леди Ребекку Марч, дочь Эдварда Марча, графа Уинкома, человека, который согласился из личного расположения заниматься делами Адама в его отсутствие. Кроме того, Ребекка была той самой девушкой, на которой он, Адам, отказался жениться перед своим отъездом во Францию.

– Во-первых, вы напугали меня до смерти, во-вторых, мы беспокоились о вас все эти месяцы. Вас считали погибшим!

– Погибшим? – Адам даже не знал, как реагировать. Было достаточно обескураживающе услышать, что тебя считают трусом и предателем. Но мертвым? – Извините, что разочаровал вас, – вымолвил он, наконец, пытаясь разглядеть в роскошной красавице того худенького, веснушчатого, плоскогрудого ребенка, с которым он общался перед отплытием на континент. Господи, откуда взялись эти восхитительные пухлые губы? Теперь у нее появилась грудь! И Адам совсем некстати подумал, что она прекрасно уместилась бы в его ладонях. Ребекка удивительно похорошела, а Адам всегда умел ценить прекрасный пол.

– Я думал, здесь никого нет, – проворчал он, раздосадованный своими своенравными мыслями. – Вы одна? Где ваши родители?

– Как только я сообщу им, что вы живы, они немедленно приедут. По крайней мере, папа обрадуется, я же...

Боль в боку усилилась, и Адам поднял руку, чтобы избежать очередного выговора за свои прегрешения:

– Знаю, вы предпочли бы видеть меня изгнанным в глушь Америки... А еще лучше – похороненным на просторах России.

Ребекка сморщила нос:

– Что это за вонь? Откуда вы взялись? И где вы пропадали все это время?

– Во Франции, – прошептал Адам. Мятежное лицо Ребекки поплыло перед глазами, комната закружилась. Никогда в жизни Адам не падал в обморок. Свой первый бой он принял совсем юным, его мутило от вида крови, обагрившей руки, но сознания он не потерял. Его родителей убили у него на глазах, он сам был ранен и мог только беспомощно смотреть, как они умирают, но даже тогда не терял сознания. – Будь я проклят, – пробормотал они рухнул на кровать.

Отскочив в сторону, Ребекка потянулась за халатом и быстро просунула руки в рукава.

– Не смейте падать! – раздраженно воскликнула она.

– Немного поздновато для приказа, – простонал он.

– Ну, тогда поднимайтесь на ноги.

Адаму удалось приоткрыть один глаз. Если бы ему хватило сил, он бы покачал головой.

– Я должен был это предвидеть. Даже ребенком, вы всегда умудрялись осложнять мне жизнь.

– Большое спасибо.

– Какого черта вы тут делаете? – спросил Адам, морщась от головной боли.

– Ваш кузен Сесил, этот негодяй с одутловатым лицом, сгорает от нетерпения получить наследство. Папа уже несколько месяцев откладывает неизбежное, объясняя это тем, что без тела или других подтверждений вашей смерти он не может утвердить его в правах. Сесил намеревается обратиться в парламент. Отец собирается выступить против него, но он послал меня подготовить... в общем, проследить, чтобы все было в порядке.

Адам покачал головой, безуспешно пытаясь сосредоточиться, чувствуя, как остатки сил покидают его. Он ужасно устал.

– Пожалуйста, хотя бы раз в жизни, Ребекка, сделайте, как я прошу. Никому не говорите о моем возвращении. Я все объясню вам, когда немного отдохну.

– Разве вы еще не заметили, что лежите в моей постели?

– В моей постели, – мягко напомнил Адам.

– Вы знаете, что я имею в виду.

– Кажется, теперь понимаю. – Он слабо улыбнулся.

– Я не отличаюсь от большинства женщин, – заметила она. – Просто вы никогда не слушаете.

– Никогда не слушаю? – изумленно повторил он. Адам хотел ответить, но внезапная острая боль пронзила его тело. Он действительно не мог больше продолжать этот разговор.

– Да, вы всегда были слишком заняты раздачей советов, как мне... – Ребекка умолкла, заметив, что он слабеет на глазах. Когда она попыталась устроить его поудобнее, Адам застонал. Ее руки потянулись к пуговицам его рубашки, принялись расстегивать их. Обнаружив ужасную окровавленную повязку, она вскрикнула: – О, Адам, что вы с собой сделали? Позвольте мне позвать на помощь! – Она метнулась к краю постели.

Собрав последние силы, Адам схватил ее за руку и удержал на месте. Ребекка всегда была своевольной, нетерпеливой и импульсивной – список ее отрицательных качеств был бесконечен. Нельзя позволить ей послать за помощью. Ему нужно время, чтобы обдумать, что предпринять, до того, как узнают о его присутствии в замке. Его пальцы ослабели и соскользнули с ее запястья.

– Моя жизнь зависит от вашего молчания, – прошептал Адам.

Моля Бога, чтобы этих слов оказалось достаточно, он погрузился в забытье.