Адам взял со столика хрустальный бокал и налил себе бренди.

– Вы не понимаете, о чем говорите.

– Если вы скажете это еще раз, – завопила Ребекка, – клянусь, я за себя не отвечаю! В своей наивности я никогда до конца не понимала, что поэты подразумевают под пылкой страстью и какие узы связывают влюбленных. Теперь благодаря вам я прозрела. Однако желать кого-то с животной страстью и любить его – совершенно разные вещи. Страсть – самая скоротечная из эмоций. Настоящая дружба и совместимость приходят с принятием взглядов друг друга. Вам не удалось поколебать мою уверенность в этом. Доброй ночи!

Слава Богу, он не пытался остановить ее. Ей удалось сдерживать слезы только до лестницы, и тут Ребекка расплакалась, безмерно уставшая и совершенно опустошенная. До возвращения Адама она была абсолютно уверена в том, чего хочет от жизни. Теперь же замешательство стало ее постоянным спутником. Ее тело все еще не успокоилось после поцелуев Адама, все еще трепетало от какой-то неизвестной боли. И все это его вина. Будь проклят Адам Хоксмор со всеми потрохами за то, что заставляет ее чувствовать себя несчастной!

Стакан с грохотом разбился о стену библиотеки. Очень хорошо. Она была не одинока в своем разочаровании.

Его рапира плясала в воздухе, когда Адам продвигался через комнату к Эдварду. Уголком глаза он изучал своего кузена. Он знал, что Сесил придет сегодня, и время его визита было очень удачным. С лицом, скрытым за проволочной маской, Адам мог без труда наблюдать за этим болваном.

Одетый в смешно сшитый черно-красный костюм, поджав губы, Сесил барабанил пальцами, размышляя над последними откровениями Эдварда.

– Как вам не стыдно, Эдвард! Вы никогда не говорили мне, что Адам изменил завещание. Все это очень гадко. – Он смахнул ворсинку с брюк, устраиваясь в гобеленовом кресле, как тщеславный петух в курятнике. – Какая мне забота, если Адам оставил кое-какую мелочь преданному слуге? У моего кузена денег было больше чем достаточно. Он просто не хотел делиться ими со мной. Я должен унаследовать все оставшееся. Вы не можете изменить этот факт.

Из-под маски Эдварда донесся смех.

– Мое требование вас забавляет? – огрызнулся Сесил.

– Нет, мой мальчик, – ответил Эдвард. Он сделал выпад вокруг исколотого букового шита, едва избежав удара Адама в грудь. – Меня забавляешь ты.

Адам отскочил направо от позолоченного постамента с затейливой глазурованной вазой. Сесил посмотрел на него. Эдвард заметил это.

– Как я уже объяснял, нет нужды беспокоиться насчет мистера Коббалда. Можешь говорить свободно все, что хочешь. Он не раскроет ни один из твоих отвратительных секретов.

Сесил возмущенно фыркнул:

– Я хочу, чтобы завещание моего кузена было оглашено немедленно.

– Ты требуешь или просишь? Ты ведь знаешь, каким упрямым я могу быть.

Шлепнув по подлокотникам кресла, Сесил выпалил:

– Мне нужны эти деньги. Не вижу причины для отсрочки.

Эдвард несколько раз прищелкнул языком, этот звук слился со звоном рапир, который сопровождал их фехтовальный танец по комнате.

– У тебя снова финансовые затруднения? Тебе и правда стоит перестать играть. Отчаяние заставляет людей задумываться о разных вещах. Насколько глубоко твое отчаяние?

– О чем это вы?

– Жажда денег или власти часто толкает людей на шантаж, подлог, воровство и ложь. Даже на убийство.

– Вы хотите сказать, что я совершил какое-то преступление? Ну, теперь вы насмешили меня, – Сесил сдавленно хихикнул, – ведь это не я убил своего кузена.

Развернувшись, Эдвард сделал такое движение, как будто хотел вдавить Сесила в пол. Адам переключил внимание своего друга, сделав выпад вперед и метнувшись вокруг большой пальмы в горшке.

– Могу ли я высказаться? – гнусаво спросил он. – Человечество по природе своей слабо. Слабо, слабо! Вся его история изобилует семейными тайнами. Убийство не так уж необычно и для высокородной особы.

Сесил нахмурился:

– Это правда. Однако в данном случае я ни при чем. Признаю, я иногда мечтал, чтобы он свалился с лошади. Мой кузен чрезвычайно деспотичен. Но убийство? Я? Нет. Боюсь, я не выдержу такой жестокости.

– Не обязательно делать это самому, – подсказал Эдвард.

– Это правда. Вообще-то я надеялся, что Керрика убьют на войне где-нибудь в Испании или во Франции. – Сесил помолчал. – Мне следовало бы разозлиться, что вы, Эдвард, подумали, будто я мог опуститься до такого уровня, но я прощаю вас. В конце концов, вы все сделали за меня. – Сесил закинул ногу на ногу и рассмеялся: – Я уже поблагодарил вас?