— Вам виднее, — ответил Кэрби.

— Такие штуки использовались в религиозных обрядах. А это еще что такое?

Кэрби обернулся. Неподалеку от самолета вырос столб бурой пыли. К холму приближалась машина.

— Погодите-ка, — сказал Кэрби.

Лемьюел опять разнервничался. Он отступил на шаг. Глаза его за круглыми очками тоже округлились. Он смотрел то на Кэрби, то на приближающийся автомобиль и бормотал:

— Что это? Что тут происходит?

— Не знаю, — ответил Кэрби. — Сейчас выясню.

В гости в такую даль никто не ездил. Машина чуть замедлила ход возле самолета, потом увеличила скорость и, трясясь на сухой земле, направилась в объезд холма к более пологому склону, которым пользовался сам Кэрби и индейцы, но который никогда не показывали покупателям.

— Ждите тут, — велел Кэрби Лемьюелу. — В конце концов, это моя земля, черт возьми.

Ему страшно не хотелось идти легкой тропой на виду у покупателя, но выбора не было. Бегом спустившись с холма, он вновь увидел машину. Разрази его гром, если это не тот самый «лендровер»! Или точно такой же? У того были правительственные номера.

— Проклятье, зараза! — бормотал Кэрби, несясь вперед. — Не иначе как это козни Сент-Майкла.

На пути возникло хитросплетение лиан. Кэрби стиснул зубы и взмахнул мачете, жалея, что перед ним не шея Инносента. Лианы падали, он продвигался вперед на пару футов и снова заносил мачете, пока наконец не прорубил себе путь. «Лендровер» был прямо перед ним. Кэрби вырвался на ровное место и заорал, потрясая мачете:

— Стой! Стой!

Машина заложила вираж. В ней сидели двое — чернокожий шофер и белая пассажирка. Именно их он видел сегодня в гостинице. Шофер сидел с непроницаемым лицом, а женщина что-то кричала, когда «лендровер» пронесся мимо, даже не снизив скорость.

Чего им надо? Кэрби обернулся и, задыхаясь, увидел, как загорелись стоп-сигналы машины, когда она внезапно остановилась. Женщина размахивала руками, крича что-то своему спутнику. «Лендровер» попятился и затормозил возле Кэрби.

— Кто вы такой? — заорала она.

— Кто я такой? Мадам, какого черта…

— Здесь находится храм! — на удивление истошно завопила женщина. Кэрби разинул рот, когда она выскочила из «лендровера», потрясая какой-то картой. За ее спиной виднелся неподвижный и безучастный шофер.

— Нет, — сказал Кэрби. — Нет, ничего не выйдет.

— Он здесь! Он должен быть здесь! Все рассчитано! Мне остается только… — Она обежала вокруг Кэрби и ринулась к холму.

— Стойте! Стойте! Это нарушение границ частных владений!

— У меня полномочия от правительства Белиза! — Выкрикнув это, она стала еще выше своих шести футов, а глаза ее сверкнули.

Инносент. Тут не обошлось без Инносента. Что ему надо, будь он неладен!

— Здесь частное земельное владение, — заявил Кэрби. — Это моя земля, и вы не имеете права…

Но она уже изогнулась и выглянула из-за его правого локтя, скинув шляпку, чтобы лучше видеть.

— Вон он! — возопила она.

О, боже! Кэрби неохотно обернулся и, тоже наклонившись, увидел сквозь прорубленное им окно в зарослях верхушку храма. Ступени, стела, ровная площадка — все при всем. Казалось, он смотрит на картинку в учебнике.

— О, нет, — пробормотал он.

— Храм! — выдохнула эта чертова зануда, и тут в бреши появился Лемьюел со свистком в руках.

Дело дрянь. Кэрби снова обежал вокруг женщины, чтобы заслонить собой эту картину. Хоть бы у Лемьюела достало ума исчезнуть!

— Немедленно прекратите! Тут моя земля, частная собственность, и вы не…

— А я вас знаю, — сказала она вдруг, и он тотчас же узнал ее тоже.

«Быть не может! — подумал он. — Это несправедливо. Это ни в какие ворота не лезет! Неужели эта заноза опять испортит нам с Лемьюелом все дело?»

Да. У Лемьюела не хватило ума. Он подошел со свистком в руках. Вид у него был и решительный, и испуганный, и подозрительный одновременно.

— Гэлуэй, я хочу знать, что происходит. Я пользуюсь репутацией…

— Вы?! — воскликнула женщина, и Кэрби вспомнил ее имя: Валери Грин. И угораздило же его встретиться с ней второй раз в жизни.

Лемьюел тоже ее узнал, хоть и не сразу. У него отвисла челюсть.

— Нет, нет! — сказал он.

Валери заметила свисток у него в руках. Она выросла до гигантских размеров — восемь, а может, и все девять футов — и изрекла:

— Так вот оно что! Десполиация!

И тут все смешалось, Валери разразилась речью о защите исторических ценностей; Кэрби тщетно орал, чтобы все заткнулись и убирались прочь; Лемьюел пятился назад, спрятав свисток за спину, будто мальчишка, которого поймали с куревом.