Валери увидела белую блестящую крышу машины, стоявшей носом на запад в зеленом обрамлении джунглей.

— Должно быть, это здесь!

— И гости уже прибыли.

Самолет резко накренился и нырнул к земле, а Валери судорожно вцепилась в Зотцев Чимальманов.

Рев самолета потонул в громе автоматных очередей. Девятимиллиметровые пули полетели через поляну и, казалось, вышибли из-под Скотта его ноги. Три штуки угодили Вернону в — живот, чуть выше ремня. Все закричали и забегали, трое индейцев упали, истекая кровью.

Шум самолета звучал громче. Тот и не собирался улетать. Гурки подняли головы и увидели его. Самолет несся над поляной, и одно крыло указывало прямо на солдат, словно говоря: «Я вижу, я все вижу».

— Бросай! — заорал Кэрби. — Бросай!

Валери лежала на боку, привалившись к обшивке. Она открыла клапан окна и начала торопливо выталкивать наружу статуэтки.

Зотц Чимальман. Его фигурки одна за другой падали из самолета и парили на своих хлопковых парашютиках. Двое лжегурков подняли свои «стерлинги», но самолет уже удалился от поляны и пошел на новый круг. Индейцы убегали в джунгли, журналисты пластом лежали на земле, а с неба медленно спускались страшные создания. «Синтия» круто развернулась, став на правое крыло, и опять с ревом пронеслась над. поляной, рассыпая новых демонов.

Один из лжегурков поймал в прицел летящую в его сторону штуковину, узнал ее и, разинув от страха рот, вытаращил глаза. Он так и забыл нажать на спуск.

Вернон свился в клубок, обхватил руками живот и со слезами клял полковника.

Кто-то из солдат поймал на лету статуэтку и уставился на нее, не веря своим глазам. К статуэтке прилипла грязь, как будто она только что появилась из какой-нибудь могилы. Комок грязи прилип к ладони и, казалось, ожег ее. Солдат судорожно отбросил фигурку прочь. Сделав шаг назад, он наступил на другую статуэтку, вскрикнул и бросился наутек, отшвырнув «стерлинг».

— Больше нет! — крикнула Валери. Кэрби набрал высоту и отвалил в сторону. Валери, изогнувшись, пыталась разглядеть деревню. — Подождите! Что там творится?

— Через минуту до них дойдет, — ответил Кэрби. — Тогда вернемся и посмотрим.

Что это за самолет? Как он оказался именно здесь и именно сейчас? Может быть, их предали? Может быть, враги уже спешат сюда?

Два десятка Чимальманов один за другим приземлялись на поляне, хлопок парашютов окутывал их. Фигурки в белых саванах гримасничали, подмигивали и ухмылялись. Еще трое солдат, побросав оружие, удирали в джунгли.

— Назад! — заорал их главарь, пальнул вслед и промазал.

Еще один провокатор, пятившийся прочь от чертей, увидел, что главарь целится в него, и выстрелил первым, одиннадцать раз смертельно ранив своего командира.

Двое убийц в мундирах гуркских стрелков бросились в джунгли. Эти прихватили свое оружие с собой.

Валери смотрела на безликую зелень джунглей.

— Неужели они могут так бояться куска глины? — спросила она.

— Их предки могли, — ответил Кэрби.

Лжегурки воспитывались в христианской вере. Их учили чтить господа, деву Марию и всех святых, презирать сатану и его происки. Никто никогда не говорил, что они должны верить в богов и чертей майя. Эти существа жили в сказках и легендах, в картинах и узорах на ткани, в каменных и деревянных резных изделиях. Они были частью обрядов, иногда отправляемых горсткой престарелых родственников. И никто никогда не учил лжегурков верить в Зотца Чимальмана. Тем не менее ни один из них в глубине души не сомневался в существовании пещеры летучих мышей, дороги в вечность и зловещего человеконенавистника, притаившегося во мраке, чтобы улучить момент и увлечь свою жертву в бездну смерти.

Зотц умеет летать. Этот изощренный злодей нападает сверху, как летучая мышь. И если он застигнет тебя за черным делом, ты обречен.

Когда рев самолета раздался снова, на поляне осталось всего пятеро лжегурков — четверо живых и один мертвый. Труп главаря лежал в окружении глиняных фигурок. Спустя минуту последняя четверка солдат скрылась в джунглях.

Вернон открыл глаза и увидел сквозь пелену слез, как жители деревни сгрудились вокруг своих упавших родственников. Журналисты собрались возле Скотти. Хайрэм Фарли нагнулся и поднял с земли одну из статуэток. Вернон снова закрыл глаза. Боль в животе притупилась, но он почти ничего не соображал. Когда он опять разомкнул веки, Хайрэм Фарли стоял над ним с маленькой фигуркой в руках.

— Ну-с, Вернон? — сказал он.

Вернон тяжело дышал, разинув рот. Его язык и зубы покрылись толстым слоем пыли.

— Ну-с, Вернон? — повторил Фарли. — Может, ты объяснишь, почему азиатские солдаты вдруг испугались центральноамериканского дьявола? Чутье подсказывает мне, что ты знаешь ответ на этот вопрос.

Вернон взглянул на пыльные башмаки Фарли и что-то пробормотал.

— Что ты сказал, Вернон?

— Я сказал: они даже не убили меня.