Красивое лицо Дункана приобрело оттенок нежной зелени.

– Уф… Нет, спасибо, я, пожалуй, воздержусь, – пробормотал он. – Честно говоря, у меня сейчас совсем нет аппетита.

– Наверное, на вас так морской воздух действует. От него у многих происходит разлитие желчи, – заявила Бекка. Оседлав любимого конька, она наконец обрела твердую почву под ногами. Бекка любила не только потолковать о своих многочисленных несуществующих болезнях, но и давать советы другим. – А от негодования внутренностей я вам рекомендую принимать ревень.

– От негодования внутренностей? – слабым голосом переспросил Дункан. Очевидно, бедняжке и впрямь было нехорошо.

Бекка энергично закивала.

– Ну да, ревень вас быстро поставит на ноги. Я сама была в проституции целую неделю, ревматизм совсем замучил, я даже ночью не могла глаз сомкнуть – то потела, то такой озноб бил, что грудь колыхалась, как крышка на кипящей кастрюле. И проснулась совершенно убитая.

– Убитая? – На красивом лице Дункана появилось странное, болезненное выражение. Бекка от души надеялась, что с ним не случится заворот кишок.

– Ну да. И такая слабая, что не смогла бы побороть даже собственную тень. Совершенно убитая.

Дункан прочистил горло.

– Ну да, понимаю. Верно, ваш ревматизм – очень опасная штука. Вам следует очень внимательно следить за собой.

– Да разве ж я этого не делаю! Я уже и воду, настоянную на дегте, пила, и пилюли из паутины принимала, и грудь растирала жиром гадюки. Ничего не помогает.

Светлые брови Дункана задумчиво сошлись на переносице.

– Моя мать знает очень надежное средство от ревматизма. Это мазь, и, хотя я не помню точно всех компонентов, у меня есть немного с собой, в Сирхэй-холле. Мама утверждает, что эта мазь лечит даже бронхит. – Бекка завороженно следила за тем, как красивые, чувственные губы изогнулись в нежной улыбке. – Я принесу вам ее в Энд-коттедж. И вот увидите – вы выздоровеете в считанные часы. Правда, я вряд ли смогу прийти раньше полуночи.

Сверху раздался пронзительный крик, чайка ловко спикировала на стол и выхватила из пирога сардину. В животе у Бекки разлилось какое-то странное ощущение, будто она проглотила тысячу бабочек.

– Боюсь, что не смогу встретиться с вами после того, как стемнеет, – игриво улыбнулась она.

Еще три чайки закружились над их головами, примериваясь к пирогу.

– Уверяю вас, мисс Пул, – сказал Дункан, стараясь перекричать чаек, – что мои намерения самые что ни на есть честные. Меня волнует исключительно ваше здоровье, а вовсе не ваша добродетель.

– А? Что? – Радужные надежды Бекки рассыпались в пыль. Надо же быть такой дурой, чтобы навоображать себе, что он мог ею заинтересоваться. Только не Беккой Пул, с ее обезображенным лицом. Он ведь джентльмен, да еще и красивый, как ангел. Разве станет он тратить время на уродливую дочь пьяного рудокопа.

От работы мощной машины под ногами Маккейди Грелони содрогался пол. Он стоял, закрыв глаза, и прислушивался к звукам, таким же родным и знакомым, как биение собственного сердца.

Он чувствовал себя неотъемлемой частью этого мощного механизма. Дыхание раскаленной топки приятно согревало лицо. Маккейди жадно и глубоко вдохнул горячий, влажный воздух…

…К которому примешивалось еще что-то. Легкий аромат примулы.

Открыв глаза, он увидел в блестящем медном цилиндре ее отражение. Джессалин стояла у окна, выходившего на море, и казалась всего лишь прекрасным видением, которое может в любой момент исчезнуть. Маккейди не видел ее лица и любовался изящным изгибом спины и затянутой в перчатку рукой, лежавшей на подоконнике. На какое-то мгновение ему даже показалось, что на ней шляпка с примулами. Но это была всего лишь игра света и тени. Или его воображения.

Он направился к ней, но каблук сапога громко чиркнул по каменному полу, и Джессалин резко обернулась. Увидев Маккейди, она побледнела как смерть, в серых глазах читался панический страх.

– Не надо! – крикнул он, протягивая к ней руку. Она лишь легонько скользнула по рукаву платья, но эффект даже от этого мимолетного прикосновения был не слабее удара молнии. Потирая руку, Джессалин в упор смотрела на Него своими фантастическими глазами.

– Пожалуйста, не убегай, – попросил он.

Ее глаза еще больше расширились, грудь судорожно вздымалась.

– А я и не собиралась убегать. Я не… Оказавшись рядом с ней, Трелони внезапно совершенно растерялся. Он никак не мог придумать, что сказать ей. Предложить оставаться друзьями? Абсурд! Мужчина не может дружить с женщиной, чей смех, улыбка, запах сводят его с ума.

Поэтому оба молчали. Наконец Джессалин взглянула ему прямо в глаза, но так быстро отвела взгляд, что он не успел разгадать ее мысли. Она нервно облизнула губы, и он с трудом оторвал напряженный взгляд от ее алого рта.

– Вы сами построили эту машину, милорд?