Теперь он шагал, не глядя на патрульных и дворников, которые выходили из подворотен, из магазинов и булочных, провожая его глазами. Только возле кафе он остановился.

– Хочу мороженое в трубочке! – сказал Жорка какому-то с повязкой на рукаве.

– Мало ли кто что хочет, – сказал патрульный. – Мы дежурим тебя не впускать!

У Жорки дрогнули губы:

– Вредные вы все!

– Сам вредный, – сказал патрульный. – Сломал один дом – хочешь другой сломать?

– А вот есть страна Трах-Тах-Чебурахия! – сказал Жорка. – Там все можно бить и ломать.

– Ну и топай туда! – сказал патрульный.

Мальчик вздохнул и потащился дальше.

Когда Жорка вернулся на Галерную, Ниночка за забором все еще ворошила мусор. Жорка сказал ей:

– У тебя свой двор. Давай отсюда!

– Хорошо, – пискнула девочка и пролезла обратно сквозь щель.

А по улице как раз шли Хасан и Валера.

– Ой, мальчики! – сказала Ниночка. – Вы не видели голову моей Нонны?

– Смотри ты! И вправду нет головы! – восхитился Валера.

Хасан сказал:

– Не видела ли ты, девочка, Жорку?

– Там он.

– Врешь! – обрадовались оба и бросились к забору, на котором было написано: «Капитальный ремонт».

– Он! – завопил Валера, заглянув в щель.

Мальчики один за другим просунулись за забор. А Ниночка вздохнула и скрылась в парадной двери своего дома, потому что пришло время Нонну, хотя она и без головы, укладывать спать.

Оттого что сняли занавески и вынули стекла, дом смотрел на Галерную черными дырами.

Жорка сидел на выброшенной кем-то дверце от старого шкафчика, Валера и Хасан почтительно взирали на него, он говорил жалобным голосом:

– Даже мороженое не дают купить!

– Это я мигом! – сказал Хасан и побежал к щели в заборе.

– Трубочку! – крикнул вслед Жорка.

Хасан кивнул, и его джинсы с заплатами исчезли в щели.

– Если бы они знали, кто ты, они встали бы перед тобой на колени, – сказал Валера. – Ну-ка, как это у тебя получается?

– За что ни возьмусь… – похвастал Жорка, поднял с земли ржавый чайник, и у чайника сразу отвалился носик.

– В чем тут фокус? – спросил Валера.

– Никакой не фокус! – сказал Жорка. – Просто в моих руках волшебная сила. И в ногах тоже.

Вернулся Хасан, протянул Жорке трубочку мороженого, но Валера трубочку перехватил:

– А то останется от мороженого мокрое место. – И стал кормить Жорку мороженым из своих рук. – А ну тюкни ту водосточную трубу! – добавил Валера.

Жорка охотно схватился за трубу, и ее загнутое колено осталось у него в руках. А в трубе что-то загремело, запрыгало, и из нее выкатилась голова куклы.

– Смотри ты, куда забралась! – обрадовался Хасан.

– Это ты оторвал голову кукле? – спросил Валера.

– А то кто же! – сказал Жорка, лизнув мороженое из рук Валеры.

– Кукла без головы! Шикарно! – сказал Хасан.

– Я бы оторвал ей еще руку, – сказал Валера.

– А вот… – сказал Жорка, опять лизнув мороженое. – Есть на свете страна Трах-Тах-Чебурахия! Там все можно бить и ломать!

– Я что придумал!.. – Хасан аж подскочил, так обрадовался, он схватил камень и разбил последнее целое окно в доме. – Дадим клятву, что будем верны великому делу Трах-Тах-Чебурахии!

Валера кивнул:

– Кажется, мы наконец нашли то, чего не искали! Великие идеи приходят внезапно!

Ребята подали друг другу руки:

– Клянемся: один за всех, все за одного!

Вот что творилось на Галерной улице за выступавшим на середину мостовой высоким забором. И хотите верьте, хотите нет, а прохожие, огибая забор, ничего про Жорку не знали, думая, что тут обыкновенный ремонт.

Ниночка сидела в уголке своей комнаты на полу, напевая колыбельную песенку, и укачивала Нонну, как будто у куклы была голова и она могла все видеть и слышать. Открылась дверь, вошла мама, сняла шляпку.

– Ниночка! Посмотри-ка, кто приехал к нам из города Лейпцига! – И поставила на стол картонную коробку.

Девочка положила Нонну на диван, развязала веревочку, сняла крышку и замерла. В коробке лежала новая кукла: глаза закрытые, челка, фартучек с кармашком…

– Она только и знает, что спать? – спросила Ниночка и хихикнула.

– А ты ее разбуди! – сказала мама.

Ниночка двумя руками вытащила куклу из коробки. Кукла открыла глаза и посмотрела направо и налево.

– Ну тогда… Тогда она не говорит «мама»! – сказала девочка.