– Нет. – До сих пор все было правдой.

– Но хочешь.

Старбак помедлил с ответом, и Дилан выпалил:

– Я тоже мужчина, черт побери, и способен понять, что на уме у парня, когда он смотрит на мою сестру так, как ты смотрел на Черити.

– Твоя сестра – очень привлекательная женщина.

– Она, помимо этого, еще и очень ранимая. Я не желаю, чтобы ее обидели.

– Я не собираюсь обижать Черити! – Истинная правда и на этот раз.

– Но ты тем не менее намерен с ней переспать.

Напомнив себе, что он сам вел бы себя точно так же, если бы неизвестно кто вдруг воспылал похотью к Джулианне, Старбак понял желание Дилана Прескотта защитить сестру. Однако это вовсе не значило, что брат должен быть посвящен во все интимные детали личной жизни Черити Прескотт.

– Я бы не хотел показаться грубым, – мягко сказал он, – но не думаю, что это тебя касается.

Раздражение, тревога, разочарование, сожаление – все эмоции чередой промелькнули на лице Дилана и мгновенно скрылись за маской хладнокровия.

– Наверное, нет, – сказал он. – Особенно если вспомнить, что она уже однажды была замужем, но…

– Черити была замужем?

– Да. По-видимому, она не успела еще посвятить тебя в эту кошмарную историю?

– Нет, не успела. – Старбак мысленно поклялся при первой же возможности узнать все о друге Черити, и в то же время его поразило острое желание сию же секунду услышать, почему она больше не живет со своим законным другом. – Не думаю, чтобы у тебя возникло желание меня просветить на этот счет.

– Нет, не возникло. – Высоко над ними, где-то на вершине сосны, затрещала сойка и скрылась, не замеченная ими. – Но кое-что я все же скажу, – предупредил Дилан. – Если я когда-нибудь доберусь до того сукина сына, который назывался ее мужем, ему придется хромать всю оставшуюся жизнь.

Угроза была абсолютно ясной.

– Буду держать это в уме, – сказал Старбак. Дилан кивнул.

– Я тебе это искренне советую.

Решив на время эту проблему к обоюдному удовлетворению, мужчины по своим следам в глубоком снегу направились обратно к дому.

– Ты действительно понятия не имеешь, что тебя сюда привело? – задал Дилан вопрос с небрежностью, как подозревал Старбак, деланной.

– Честно говоря, не совсем. Черити думает, что я, возможно, работал в лаборатории.

– Тогда бы я тебя знал.

– Верно. Я тоже так решил. Тем более что я – астрофизик.

Дилан остановился.

– Странно, что ты это помнишь.

– Амнезия – штука необъяснимая.

– Точно. – Дилана это, кажется, убедило, и он возобновил путь. – У кого ты работаешь?

– В данный момент я временно не связан с официальными учреждениями, – ответил Старбак. – Я самостоятельно занимался вопросом антивещества.

Старбак знал, на Земле в это время антивещество существовало исключительно в форме недолговечных частиц, производимых гигантскими ускорителями. Практически это была скорее теория, нежели реальный факт.

Теория, которая в конце концов подтвердится. При взаимодействии антивещества с веществом происходит аннигиляция, сопровождающаяся потоком энергии, значительно превосходящей по мощности энергию термоядерного синтеза.

Почти два столетия эта энергия была единственным топливом для межгалактических кораблей. Сейчас изрядный ее запас хранился в его карманном ускорителе.

– Антивещество… – Дилан не замедлил шага, и тем не менее Старбаку без всякой телепатии понятно было, что тот более чем заинтересован. – Над созданием антиводорода немало потрудились, – бросил Дилан, – но никому не удалось заставить антиэлектрон вращаться вокруг антипротона.

– От электрона трудно добиться стабильного вращения по орбите вокруг атомного ядра, – согласился Старбак. – Однако если забрать значительную энергию частиц до их взаимодействия…

– … то система заработает, – закончил за него Дилан, все еще шагая вперед. Но теперь, когда мозг его усиленно функционировал, шаги его замедлились и он сошел с протоптанной тропинки. – И все равно ее трудно будет сохранить.

Старбак уже пришел к решению, что если он намерен вернуться на Сарнию в нужное время, то ему потребуется помощь в выяснении причин искривления временного сигнала. Подавляющее большинство терран окажутся совершенно бесполезными для него.

Большинство. Но не этот человек.