Однако при свете костра девочка выглядела барышней. Купеческой дочкой!

На ней была опрятная заячья шуба до середины голени с громоздкими костяными застежками, сапоги из нежной рыжей замши, теплые рукавицы. Только кудлатой мерлушковой шапки с черными атласными лентами, что купеческие дочки завязывают бантом под подбородком, ее костюму не доставало. Чистые белявые волосы гостьи были стянуты шнурком в конский хвост.

Румяное личико девочки не казалось испуганным, напротив, глаза ее любознательно лучились.

– Что вы тут делаете? – спросила она.

– А ты-то сама?

– Гуляю.

– Разве барышням можно гулять по ночам?

– Другим нельзя. А мне можно.

– Это ты так думаешь, что можно. А родители, наверное, думают, что нельзя, – Бат лукаво подмигнул и жестом предложил гостье место рядом с Раш-Рашем. Тот почтительно потеснился.

– Мои родители ничего не думают. Потому что они умерли, – серьезно отвечала девочка и, расстегнув шубку, уселась.

– Сирота, значит, – кивнул Бат. И, после деликатной паузы, поинтересовался: – Ты это… кашу будешь? Пшенная, с мясом?

– Не буду.

– Да полно тебе ломаться!

– Правда не хочу! Я не голодная! – девочка наморщила носик. – Я просто тут с вами посижу немножечко. И пойду. Ведь можно?

– Да сиди, пожалуйста. Можно даже без спросу – пещера ведь не наша.

– Я знаю, что не ваша. Раньше тут жил один… один мудрец. Это он написал на стене. Но потом его позвала его мама – ну, та, которая живет на небе. И он куда-то ушел. Раньше мы с ним часто играли вместе, было весело. А еще раньше здесь жил другой человек. Плохой. Он рылся в могилах, вытаскивал оттуда кости беременных. Потом вызывал ихних духов и все время их мучил. Чтобы они на него работали. А потом его укусила ядовитая змея, он опух, стал как жаба. А еще раньше тут жили две сестры, они прятались от своего господина. Но потом их нашли и забрали в город. Там, наверное, их убили. А еще раньше тут один чудак жил…

– Раш-раш-раш, – засмеялся юноша, понимающе глядя на девчонку, как будто издавна были они друзьями и он уже знал, какого именно чудака та имела в виду. Но Бата Иогалу отвлек костер и он переглядок этих не заметил.

– И откуда ты все это знаешь? Родители тебе рассказывали? – спросил Бат.

– Родители мне ничего такого не рассказывали. Потому что они умерли, я же говорила.

– Ну, мало ли…

– Они умерли еще до того, как тех двух сестер нашли!

Бат мысленно оценил возраст девочки – должно быть, никак не больше десяти лет.

«А то и семь. Глазенки совсем уж бесхитростные.»

– А давно это было? Год назад? Два? Когда они умерли?

Девочка шморгнула носом, вопросительно посмотрела на Раш-Раша, на лице которого застыла загадочная гримаса, потом перевела взгляд на Бата и наконец ответила:

– Я вам лучше этого не скажу.

– Не скажешь? – Бат потянулся к котелку и подцепил на кончик ложки еще каши.

– Если я скажу, вы сразу испугаетесь.

– Да мы не из пугливых, – отозвался Бат, с набитым ртом. – Я, милая моя, даже черного медведя не боюсь! И даже могу влезть ему на шею! И смыкать его за уши. А могу ногой ему поджопник вот такой вот – бамс! – отпустить. И медведь твой кубарем через голову покатится, – артистично размахивая руками, Бат показал как именно он управится с медведем.

Девчонка рассмеялась и захлопала в ладоши. Раш-Раш обрадовано закряхтел. И Бат заулыбался. Детское общество ему никогда не докучало.

Как вдруг девочка перестала смеяться и сказала:

– Все равно, не скажу. Потому что некоторые слова – они пострашнее черного медведя.

От уверенного тона девочки повеяло потусторонним холодком. Это дуновение, впрочем, Бат поспешил поскорей вычесать из розы ветров своего сознания. Он нервически облизал ложку и заметил примирительно:

– Ну, дело твое. Не хочешь – не говори.

– Да вы не обижайтесь, дяденька. Просто вы такой добрый… Мне так не хочется вас испугать! Лучше спросите какой-нибудь другой вопрос.

– Другой? Ну, спрашиваю, ладно. Как тебя зовут?

– Зовут Елей.

– И где Еля живет?

Девочка снова спрятала глаза и засопела. Раш-Раш принялся шарить взглядом по потолку, где отплясывали свои дикие танцы длинные тени от костра.

– Не хочешь говорить, тогда я сам угадаю. Ты живешь в доме пастуха, возле водопада!

– А вы что, там тоже были? – удивилась девочка.

– Не был. Но мои товарищи говорили, что где-то здесь должен быть водопад. А рядом с ним – пастуший дом. В этом доме, думается мне, Еля и живет. Правильно, Еля?

– Неправильно, – девочка энергично замотала головой и ее редкий хвостик дважды хлестнул ее по щекам. – Там никто не живет. И в этот дом людям лучше не ходить, потому что там водятся эти… как их… призраки! Честное-пречестное слово! – она посмотрела на Раш-Раша, словно бы ища поддержки.

Раш-Раш выразил согласие угрюмым мычанием.