— В таком случае мы продолжаем полет по намеченному плану. И я бы хотела, чтобы с этой минуты все недовольные приходили ко мне, прежде чем начинать революцию.

Слово попросил Адриан Вейсс.

— Габриэль сказал перед смертью, что нам нужно будет найти способ освобождаться от чувства неудовлетворенности, не прибегая при этом к революции. Макнамарра вновь оказался провидцем.

Психолог говорил с нарочитым равнодушием, хотя место и время для этого казались явно неподходящими:

— Я тоже думаю, что в основе мятежа, устроенного Сатин, лежала потребность заменить порядок беспорядком, выпустить на волю низкие инстинкты, жажду убийства и разрушения, освободиться таким образом от чувства неудовлетворенности. Подобные инстинкты спят и в нас. Отрицать их существование бесполезно. Поэтому я предлагаю устроить день… Карнавала. То есть день, когда можно изображать войну с помощью взрывов петард, когда все люди на двадцать четыре часа превращаются в безумцев. На протяжении этих двадцати четырех часов будут разрешены любые действия, нарушающие общественный порядок, конечно, при условии, что они не угрожают здоровью окружающих. Никаких убийств, изнасилований, краж, порчи имущества. Но, скажем, употребление спиртного, шумная гулянка, бурное веселье, не приносящее разрушений, окажутся дозволены.

Слушатели встретили эту идею аплодисментами, которые свидетельствовали о том, что необходимость все время вести добродетельный образ жизни была всем в тягость с самого начала полета.

— Полагаю, Габриэль хотел бы этого… — подвел итог Адриан Вейсс.

Он повернулся к ошеломленным Иву и Элизабет.

— Нужно шокировать людей, чтобы заставить их забыть о шоке. Вы поддерживаете мое мнение?

Те согласились.

— Нам остается только организовать празднование на следующей неделе, — предложил Ив, по-прежнему склонный откладывать дела на потом.

— Нет, надо ковать железо, пока оно горячо. Завтра будет великим днем Карнавала. Если из всех земных праздников нужно оставить только один, то это будет именно он.

Ив Крамер в свою очередь взял слово и проговорил в микрофон:

— Со своей стороны предлагаю создать исследовательский отдел, который займется постройкой нового челнока взамен «Мушки» из запасных материалов, имеющихся на «Бабочке». Тех, кто хочет работать со мной над этой проблемой, я буду ждать через час в центре городка. Думаю, нам следует начать с возведения более крупной кузницы. Но у всех в голове гремело только странное слово, прозвучавшее после революции и гибели одного из руководителей проекта, — Карнавал.

На улице праздничные толпы, грохочущая музыка, фейерверки, вольные песенки, звон разбивающихся бутылок. В домах смех, ароматы мяса и вина, хрипы и стоны оргазма.

Первый Карнавал в истории Цилиндра стал временем массового распутства. Всюду — на улицах городка Парадиз, в садах, лесах, на полях, в цехах, в амфитеатре, на лодках, плавающих по озеру, — пары обнимались, танцевали, занимались любовью вдвоем или с несколькими партнерами сразу без малейшего стыда. Жертвы мятежа, получившего отныне название революции реакционеров, оказались в одночасье забыты. Мелодия ритмичного танца, рвущаяся из динамиков, сотрясала переборки, как будто Цилиндр был всего лишь гигантским ночным клубом в самый разгар веселья. У Адриана даже возникла идея заставить искусственное солнце мигать. В итоге ученому удалось достичь глобального стробоскопического эффекта и внести серьезный вклад в общее сумасшествие.

Праздник продолжался не двадцать четыре часа, но три дня и три ночи. Это были дни и ночи возлиянии, разврата и сладострастия. Каждый веселился до тех пор, пока мускулы не стало сводить судорогой, чувства не притупились и сонливость не взяла верх. После столь масштабного действа по освобождению от чувства неудовлетворенности, после этого разнузданного празднества последовала неделя отдыха, когда люди приходили в себя. Позже выяснилось, что в эти дни было зачато около тысячи будущих младенцев, и родившихся в итоге малышей решили назвать детьми Карнавала.

Ив Крамер решил, что на своем пути они пересекли некую важную черту и навсегда распрощались со значительной частью прошлого. Следовало начать все сызнова, опираясь на совершенно другие основы. Конструктор придумал символическую церемонию, которая должна была подчеркнуть поворотный момент в истории проекта. Речь шла о создании нового календаря. Ив считал эту меру самой сильной из всех возможных.

Одним прекрасным рукотворным вечером изобретатель выставил на всеобщее обозрение большие настенные часы, которые были принесены со склада промышленных товаров. Джослин Перез забралась высоко на мраморную террасу и оказалась непосредственно под гигантским экраном, передававшим изображение циферблата часов. Взяв в руки микрофон, мэр торжественно произнесла:

— Объявляю, что через 10 секунд начнется первая эпоха нового времени.

Адриан пробежал пальцами по клавиатуре компьютера и притушил искусственное солнце. В кромешной тьме Джослин стала отсчитывать секунды:

— 10,9,8,7,6,5,4,3,2,1,0!

Адриан тут же включил тусклый свет и принялся постепенно увеличивать его яркость. Ив нажал на кнопку, приводящую часы в движение. Стрелки, замершие на цифре 12, дрогнули. Первой вперед рванулась секундная стрелка, перескакивая на новые деления рывками, как будто робея.

— Я провозглашаю эту секунду первой секундой, эту минуту первой минутой, этот час первым часом, этот день первым днем, этот месяц первым месяцем, этот год первым годом новой эры! — объявила Джослин Перез. — Итак, сейчас у нас нулевой год.

Адриан Вейсс занимался несложной регулировкой, стремясь добиться особой яркости неоновых трубок искусственного солнца. Каролина воспользовалась тем, что он отвлекся, и включила величественную и роскошную симфоническую музыку, передавая звук на динамики внутри корабля.