Фелпс говорит, что алкогольная зависимость весьма опасна, но у Брейва не было симптомов такой зависимости. Он пил несколько месяцев подряд, но потребности в этом не испытывал, пил вполне осознанно.

Брейв откупорил бутылку. Налил немного в стакан и поставил бутылку в бар. Слишком велико искушение, если оставить ее на столе.

По привычке, согревая стакан в руках, он опустился в свое любимое кресло, в котором сиживал его отец, когда Брейв еще ребенком забирался к нему на колени. Брейв вытянул ноги к огню, взял книгу, которую читал накануне, и поднял стакан.

Бренди обожгло язык, вызвав уйму вкусовых ощущений, и Брейв посмаковал его во рту, прежде чем проглотить. Ничего не произошло.

Брейв лишь оценил превосходное качество бренди. У него не возникло желания осушить стакан или всю бутылку. Он сделал еще глоток.

Когда некоторое время спустя в дверь постучал Рейнолдс, в его стакане все еще оставалось бренди, а сам он успел за это время прочесть тридцать страниц романа.

– Прошу прощения, милорд, но вас желают видеть два джентльмена.

– Джентльмены? Но я…

– Он знать не знает никаких джентльменов! – пророкотал знакомый голос Габриэля Уоррена, графа Энджелвуда, школьного друга Брейва, который вошел с широкой улыбкой на физиономии и взлохмаченными ветром черными волосами.

Следом за ним появился Джулиан Рексли, граф Вулфрэм, который должен был стать шурином Брейва. Брейву все еще тяжело было его видеть, хотя прежней боли встреча с ним уже не вызвала. Каштановым цветом волос и смуглостью кожи он очень напоминал сестру, только Миранда была своенравной и безрассудной, а граф Вулфрэм – уравновешенным и серьезным. Брейв знал, что друг не винит его в смерти Миранды, но сам Брейв никак не мог избавиться от чувства вины.

И все же он рад был видеть друзей. Он поднялся им на встречу, они обнялись, похлопывая друг друга по спине. Когда все уселись со стаканами бренди, Брейв спросил, что они делают в этих краях.

– Мы направлялись на север, в поместье Джула, – ответил Габриэль, поблескивая серыми глазами. – Мы не могли проехать мимо, не заглянув к тебе.

– Мы собираемся поохотиться, – добавил Джул. – Будем рады, если ты присоединишься к нам.

Брейв покачал головой.

– Спасибо, Джул, но у меня дел невпроворот, – солгал он. В Уикс-Энде не происходило ничего такого, что нельзя было отложить на несколько дней, но Брейв зарекся еще когда-нибудь появиться в поместье Джулиана, и Джулиан это знал. Там погибла Миранда.

– Я езжу туда каждый год. Помнишь, вся семья собиралась там и уезжала только после Рождества?

Брейв помнил. Когда они с Джулианом обнаружили, что живут часть года так близко друг от друга, они стали проводить школьные каникулы то в одном поместье, то в другом. К ним частенько присоединялся Габриэль, чья семейная жизнь оставляла желать лучшего.

– В этом году я поеду туда один, – сказал Джулиан. – Летиция предпочитает остаться в Лондоне или отправиться на озеро. В отличие от нас с Мирандой она никогда не любила Йоркшир.

Повисло молчание. Его нарушил Габриэль.

– Только не начинайте сначала, – сказал он, глядя на Брейва. – Если вы намерены искупать меня в пьяных слезах, то я лучше уйду.

Брейв криво усмехнулся. Гейб, он такой. Он может уйти. Гейб, самый крутой из них, вырос в семье, где родители уделяли больше внимания развлечениям, чем собственному сыну.

Он не знал, да и не хотел знать все подробности, но мать Гейба отличалась склонностью к беспорядочным связям, а отец был азартным игроком. Потом была девушка Лилит. Брейв не знал, что произошло между ним и его любимой. Знал лишь, что Гейб собирался на ней жениться, но не женился. Неизвестно, по какой причине. С тех пор он стал суровым и циничным и ни с кем, кроме своих двух приятелей, близко не общался.

Джулиан поднял голову и тоже улыбнулся.

– Боишься искупаться в слезах? Друг мой, мне платят за то, что я заставляю людей плакать.

Габриэль округлил глаза.

– Тебе платят за то, что ты заставляешь молодых девушек хихикать, прикрываясь веером. К счастью, ты не нуждаешься в деньгах, тебе есть на что жить, потому что этот негодяй Марри платит тебе всего половину того, что положено. Он даже позволяет себе не покупать твои замечательные произведения.

Брейв с Джулианом переглянулись. Карие глаза Джулиана сверкнули. В этом вопросе между ними существовали давнишние разногласия. Марри был издателем Джулиана, тем самым, который издавал Байрона. Судя по всему, Джулиана вполне устраивали условия Марри. Не устраивали они только Габриэля, считающего, что Джулиан заслуживает большего.

– Я не нуждаюсь в деньгах, – произнес Джулиан, отпив глоток бренди. – Мои стихи – это забава. И ничего больше.

– Но они могли стать чем-то большим, – возразил Габриэль.

Брейв улыбнулся. В этом весь Габриэль. Он должен быть лучшим во всем. Стоит ли, браться задело, если не стремишься к успеху? Он не понимал, как можно делать что-нибудь исключительно ради удовольствия, которое получаешь от самого процесса.

Джулиан вздохнул и покачал головой:

– Не хочу снова спорить с тобой об этом, Гейб. Рассказал бы лучше Брейву о странном приглашении, которое ты получил.