Шрифт:
– Да, сэр.
– Ты что, боишься ее, Томас?
– Я видел, как она выпрыгнула из экипажа, когда эти мужики сбили вас с ног. Опередила меня, иначе на ее месте оказался бы я, как, собственно, и следовало. Судя по всему, она волновалась за вас. А что касается страха, то, честно говоря, не хотелось бы оказаться в ее черном списке. А потому я послушался и развел огонь, как она просила. Вот и все.
– Понятно, – отозвался хозяин.
– А еще она приказала принести горячую воду, бинты и еду, – продолжал докладывать Томас. – Сказала, что вам необходимо как следует подкрепиться после обработки ран.
– Но у меня нет ран! – возмутился Бенедикт. – Разве я этого не говорил?
– Милорд, не хочу показаться невежливым, но женщины всегда готовы мазать нас мазями, перевязывать и поить микстурами, – невозмутимо пояснил слуга. – А нужно это или нет, им все равно. Так что лучше подчиниться, чтобы доставить леди радость и сэкономить время на бессмысленных спорах.
Простая мудрость Томаса сомнений не вызывала, однако Бенедикт ясно сознавал, что позволить Батшебе Уингейт прикасаться к себе, пусть даже для того, чтобы смягчить мазью синяки и ссадины, было бы чистой воды самоубийством. Самообладание и без того явно дало трещину: драка, объятия в экипаже, нелепый приступ смеха.
Если она будет прикасаться к нему, если будет сидеть рядом, совсем близко, да еще долгое время, да еще если его не будет отвлекать какое-нибудь серьезное дело, например управление лошадьми, то роковой ошибки не избежать.
Бенедикт не мог последовать совету Томаса.
Он не мог идти на поводу у страхов миссис Уингейт и не мог потакать ее чисто женскому, инстинктивному стремлению нянчить и лечить.
Приняв твердое и бесповоротное решение, лорд Ратборн вернул полотенце слуге. Пригладил пятерней волосы – они наверняка топорщились нелепыми кудрявыми кустиками.
Судьба распорядилась несправедливо. Они с Рупертом оба унаследовали темные волосы матери, однако брат никогда не страдал от этих дурацких кудряшек и колечек.
Нет, разумеется, он ни капли не завидует Руперту. С какой стати? Парень всю жизнь попадает из одной передряги в другую. Так и существует в абсолютном хаосе. Но вот чего Бенедикт никогда не мог понять, так это того терпения, с каким логичной, умной Дафне удается выносить непредсказуемость, беспорядочность и взбалмошность мужа.
Как бы там ни было, а состояние прически – далеко не самое главное. В конце концов, на бал Бенедикт сейчас не собирается. И вовсе не обязан являть собой образец матримониального приза. Поиски безупречной жены не входят в его ближайшие планы.
Больше того, долг и рассудок строго-настрого запрещают выглядеть привлекательным в присутствии Батшебы Уингейт.
Вот так, надеясь, что не слишком напоминает клоуна Гримальди, лорд Ратборн направился обратно в гостиницу. Он твердо решил расставить все по местам – в том числе и Батшебу Уингейт.
Глава 10
Батшеба тоже смыла грязь, однако сделала это куда более изысканным способом, воспользовавшись тазом и кувшином горячей воды, которые принесла любезная миссис Эдкинс.
К сожалению, хозяйка не позаботилась о зеркале и заколках, так что пришлось приводить прическу в порядок на ощупь и всего с несколькими оставшимися шпильками. Во время этого сложного занятия дверь комнаты внезапно распахнулась.
– Вы подкупили моего слугу, – заявил лорд Ратборн. Влажный шейный платок был едва завязан. Воротник рубашки оторван. На сюртуке и жилете не хватало пуговиц.
Блестящие черные локоны свисали на лоб, в то время как их собратья на затылке торчали вверх подобно набору штопоров.
Виконт не просто умылся, а явно вылил на себя ведро воды. Батшеба с отчаянием увидела, что он весь мокрый.
Так хотелось запустить пальцы в эти непослушные кудрявые дебри. Так хотелось сорвать мокрую одежду и позволить рукам оказаться там, где им никак не следовало оказываться.
Во всем виновата эта ужасная потасовка в Колнбруке. Его реакция в тот момент, когда пьяница дотронулся до нее… то, как на него накинулась толпа и как он бесстрашно и легко всех раскидал… опасность…
Все это ей страшно понравилось.
И взволновало.
И возбудило.
Типичная реакция Делюси.
Батшеба засунула шпильку в плотно скрученный узел на затылке.
– Я же Делюси, – заметила она мрачно. – Мы всегда всех подкупаем.
– И все же со мной этот номер не пройдет, – решительно заявил он. – Придется довольствоваться порабощением Томаса. Пусть он выполняет ваши сумасшедшие затеи. А я не Томас и не привык, чтобы мной помыкали. Поторопитесь, нам пора ехать.
Батшеба на мгновение замерла.