К стулу Хеннера были подведены провода от датчиков, контролирующих его жизненно важные системы. Результаты передавались на экран и были видны всем в комнате. Джордж взглянул без интереса.

–  Все системы еще работают?
– спросил он, поворачиваясь к ближайшему врачу, который испуганно кивнул.
– Через три минуты расчет, Генри?

–  Джордж, я могу напомнить, что возбуждение вредно для вас?
– сказал Генри.

–  Для меня вредно возбуждение? Господи, Дерроу, это поддерживало во мне жизнь в течение многих месяцев после того заключения, которое дали эти шутники. Вы поддерживали во мне жизнь, черт побери.

–  Это исходная точка, Джордж, и вы согласились с этим до беспристрастного свидетельства.

Генри поджал тонкие бескровные губы, оглядывая разных людей в комнате, неудовлетворенный реакцией его нынешней жертвы и неспособный излить чувства на кого-нибудь более подходящего, чем Генри. Его беспокойный испытующий взгляд на минуту задержался на Молли.

–  Если вы должны будете уйти отсюда, это отбросит вашу программу назад, не так ли?

Генри пожал плечами.

–  В этой декаде, может быть. Новое место будет слишком далеко, чтобы будущие таланты подкласса Б могли приходить для проверки. Мы можем иметь передвижные установки… если у нас будет персонал. Сложность в том, что установки нужно специально конструировать…

–  Да, да, вы говорили мне все это, - Джордж вертелся на стуле в поисках нового или удобного положения так же, как и другая жертва. Он снова повернулся к Генри:

–  Вам будет жаль, но вы оставите меня жить тут и дольше. Точно две минуты и четыре секунды…

–  Нет, Джордж, я не буду печалиться, если вы будете жить. Мне будет грустно, если вы умрете.

–  Я не могу поверить!

–  Конечно, можете, - заплакала Молли, не в силах вынести язвительность Джорджа.

–  Молли, - голос Джорджа умолял ее, и она инстинктивно шагнула к нему, протянув руки, которые так часто помогали ему. Но он отклонился, вдруг став подозрительным даже по отношению к ней. Она поднесла руки ко рту. Отказ удивил ее. От его реакции Генри потерял контроль над собой.

–  Джордж, она только хочет помочь.

–  Помочь мне? Жить? Или умереть?

Молли заплакала, отвернувшись к стене. Но Генри обнял ее, и сразу атмосфера разрядилась.

–  Молли не заслужила этого от вас, Джордж. Вы спорили со мной!

–  Он не думает так, Генри, - сказал молодой оп Овен, слова срывались с его губ, как будто он некоторое время сдерживал желание высказаться.

Генри кивнул, на его лице промелькнуло то, что Дей оп Овен позже назвал раскаянием. Но мониторы стали подавать тревожные сигналы.

–  Черт, Молли, - начал Джордж приглушенным голосом.
– Я доверяю вам.
– Затем поступил тревожный сигнал.
– Ха! Назначенная минута… А я жив! Вы неправы, Генри Дерроу. Вы и все ваши люди, которые гадают на кофейной гуще, крутят столы, смотрят кристалл…

Точно в 9:00:30 сердце Джорджа Хеннера сильно сократилось и остановилось. Датчики на теле мертвого человека записали, когда его рука медленно поднялась по направлению к Генри и Молли прежде, чем мертвое тело упало.

Привычные к смерти присутствующие врачи оставались неподвижными во время этих драматических событий. Первым среагировал Гус Мольнар, его рука потянулась к шприцу с адреналином.

–  Нет!
– закричал Дей оп Овен, выступая вперед и протягивая руку.
– Он хотел умереть. Он не хотел выиграть пари.

–  Господи, - закричал один из врачей, указывая на экран.
– Посмотрите на энцефаллограф. Что с ним делается! Мозг еще жив… Нет. Сознание ушло. Но, Господи, посмотрите на график.

–  Дайте ему уйти. Он хотел уйти, - проговорил Дэфид оп Овен.

Мольнар сначала посмотрел на Генри, лицо которого было бесстрастным, потом на другого врача, который рассматривал записи монитора.

–  Это означает смерть мозга, правда?
– спросил комиссар ЛЕО Майлер, показывая на энцефаллограф, который теперь вычерчивал прямые безжизненные линии.

Два врача кивнули.

–  Значит, он умер, - сказал Майлер, оглядываясь на губернатора, который кивнул в знак согласия.
– Я должен сказать, что вы выиграли пари, Дерроу.

–  В пари сказано "минута", не секунда?
– спросил один из сенаторов.

–  Ему не нужно было так возбуждаться, - пробормотал доктор.
– Этот прием был роковой ошибкой. Конечно, с нами не проконсультировались. Создались условия, которые, очевидно, вызвали перевозбуждение и, в его состоянии, привели к смерти.

–  Или в этом есть элемент колдовства, - сказал другой врач без злобы.
– Если достаточно часто говорить жертве, что она умрет в такое-то время, то подсознание примет это и убьет человека.

–  Не в этом случае, - громко и воинственно сказал Гус Мольнар.
– Здесь вполне достаточное медицинское подтверждение, включая ваши собственные замечания, - добавил он, указывая на того, кто сказал о колдовстве, - что возбуждение, вызванное оригинальным пари, продлевало жизнь Джорджу Хеннеру долгое время после заключения его собственного врача. Пари не вызвало смерть, оно вызвало жизнь.