На обед бог послал Потросу шашлык из соседских баранов, жареного медведя, убитого в соседском лесу и тридцатиоднолетнее вино из того виноградника, который Потрос аннексировал у соседей еще тридцать один год назад и потом еще судился из-за него десять с половиной лет назад. Суд, правда, повелел вернуть захваченные Потросом территории, однако за двадцать лет Потрос выкопал и пересадил все, даже землю, оставив после себя большой овраг, глубиной десять метров.

– Послушай, ты паршиво выглядишь, - сказал Потрос с явным удовольствием, глядя на старого друга.

Гасконец хмыкнул, запил шашлык вином и, поглядев на Потроса, ответил:

– Спасибо, и тебе того же. Кстати, хочешь вложить деньги и получить триста и более процентов? – не делая ни единой паузы между предложениями, как ни в чем не бывало, спросил Д’Арнатьян, увидев большой несгораемый сейф, стоявший в соседней комнате.

Потрос закрыл дверь в соседнюю комнату на ключ и закричал, одновременно качая головой и тряся руку Д’Арнатьяна:

– Конечно, конечно, и более, и более, желательно еще более!

– Половина мне, - добавил Д’Арнатьян, улыбаясь.

Потрос скривился, словно увидел призрак своей тещи, но был вынужден согласиться с изменениями в конъюнктуре рынка.

– Ну, а в чем состоит дело? – спросил Потрос, выбросив в окно пустую пивную бутылку.

За окном раздался крик.

– Плохое я выбрал время, чтобы бросить пить дихлофос, - стонал за окном Мушкетон.

– А, пустяки, - ответил Д’Арнатьян. – Опять нужно кое-кого заколоть, кое-кого похитить, а кое-кого сделать королем, - объяснил бравый гасконец.

– Это дело по мне! – радостно заявил Потрос, выбрасывая в окно вторую бутылку.

Раздался еще один крик.

– Плохое я выбрал время, чтобы бросить нюхать клей, - вопил голос Мушкетона.

– Короче, - заявил Д’Арнатьян, - Мы купим судно, переоденемся моряками, похитим герцога Доннерветтера, привезем его к Карлу II, он его казнит, а нам в награду отдаст тысячу, нет, две тысячи пистолей!

– Но судно стоит дорого, - сказал Потрос, доставая калькулятор.

– Идиот, то есть друг мой! Возьмем корабль в аренду, застрахуем, разобьем вдребезги, паруса продадим, деньги пополам! – с живостью разъяснил Д’Арнатьян, размахивая своим резиновым кошельком.

– В дорогу! – вскричал Потрос, выхватывая большой мешок, вмещавший столько же пистолей, сколько и резиновый кошелек Д’Арнатьяна.

– Да здравствует Франция, где можно делать все, что тебе нравиться! – добавил гасконец, незаметно для Потроса, выбрасывая стул в окно.

– Мушкетон! Мы отправляемся на войну, возьми пожрать и патроны! – заорал барон дю Баллон де Плафон де Перрон.

Хорошенько погуляв в замке Потроса еще два дня, друзья выехали навстречу новым приключениям. Потрос гордо восседал на крупном жеребце в яблоках. Д’Арнатьян оседлал сразу двух коней и ехал на них, как на катамаране. Сзади, на слепой кобыле, трусил Мушкетон. К седлу было привязано древко знамени Потроса, на котором были нарисованы горы, альпинист, взбирающийся по веревке на отвесную скалу и мушкетер, перерезающий веревку. Можно также добавить, что древко использовалось и как копье, а сзади к седлу Мушкетона была приторочена веревка от небольшой пушки, которая ехала на самодельном лафете вслед за Мушкетоном.

А в это время, граф де Ла Фер, вызвав из Парижа своего уже порядком подросшего сына Рауля де Бражелона, и отправился с ним в Ньюкасл.

– Папа, ты че, в самом деле, думаешь, что этот паршивый негодяй, подлый мерзавец, вшивый недоносок, ублюдок мать его, герцог Доннерветтер, в самом деле, позволит тебе копать в его замке в Ньюкасле? В его родовом замке, куда еще в двенадцатом веке его предки пригоняли угнанных баранов? – с явно выраженным недоверием, спрашивал отца Рауль, разбрасывая по дороге различные аксессуары вооружения ниндзя, как то: шарики-подшипники с шипами, доски с вбитыми гвоздями, магниты, прилипающие к лошадиным подковам, петарды.

– Сын мой! – подняв палец к небу, ответствовал Отос, близоруко щурясь вдаль. – Герцог все-таки один из самых родовитых и образованных дворян в мире и, умерит свою неприязнь к нам, как только узнает об истинно научной цели нашего путешествия. Ведь я собираюсь доказать, что его предки начали воровать баранов гораздо раньше двенадцатого века, о чем неоспоримо свидетельствует привычка герцога гадко улыбаться на фотографиях, которые печатаются в «Таймс», в рубрике «Аморальные истории».

– Но как же тогда быть с нашим будущим королем Карлом II, он же рассердится на нас и потребует вернуть долги? – взволновался Рауль, уже израсходовавший все, что мог, и продавший все, что плохо лежало.

– Если раскопки закончатся успешно, можно будет послать нашего Карла нахрен или самим занять престол, - мечтательно промолвил Отос, представлявший себе дворцы, ящики шампанского и неограниченный кредит в банке. – Мы сможем даже заплатить по закладной и вернуть замок, долг Карлу II, и… - он мечтательно замолчал.

– А остальные? – спросил Рауль, услыхав где-то вдали, за спиной взрывы петард, и представил себя в роли короля: бой барабанов, рев толпы, крики осужденных на смерть кредиторов, звон пистолей и пожизненная подписка на журнал «Дворянские блудни».