Однако настырный стук в дверь грубо прервал эти классические экстазы.

Мать.

«Что на этот раз? – с раздражением подумал Лёня, но тут же устыдился. – Она ради меня всем пожертвовала… А я…»

– Лёня, нам надо поговорить… – донеслось из-за двери. Голос был глухим, едва различимым, будто говорили на улице – месяц назад Лёня поменял дверь в свою комнату на новую-дубовую, обшитую по кромке резиной, между деревянными плашками в ней имелся слой ваты, для шумоизоляции.

– Мам, не сейчас… Завтра, хорошо? Я уже сплю, понимаешь? – старательно сообщая голосу сонную гугнивость, соврал он.

Громовую тишину за дверью можно было бы расслышать даже сквозь двери противоатомного бункера.

Этот рабочий день обещал быть нескучным – в десять Лёню вызвал к себе Викентий, его начальник.

Сперва Лёня отчитался о работе отдела в целом. Затем перешел к частностям. Где что намоделено, какие сцены обсчитаны, какой motion capture был отбракован и почему сценаристы козлы.

В конце Лёня собирался перейти к самой щекотливой теме: покупке нового «железа» и расширению штатов.

Пока Лёня говорил, Викентий, исполнительный директор конторы, был занят общением с легионом невидимых собеседников по телефону и «аське», но иногда все-таки отвлекался и на доклад своего подчиненного.

Выглядело это так. Викентий вдруг отворачивался от монитора и смотрел на Лёню с интересом энтомолога – будто тот, помахивая перламутровыми крыльями, секунду назад залетел в кабинет через приоткрытую форточку. При этом в как бы умных глазах Викентия как бы рождалась некая ценная мысль.

– Погоди-погоди, – переспрашивал он, – а тебе взрыв на чаеразвесочной фабрике уже в план ставили? Его не зарезала контрольная группа?

– Вы же мне сами его в план и поставили. Сказали, что контрольная группа идет в жопу.

– Нда… Ох, намажет нам с тобой Генеральный…

Все риторические пристрастия Викентия были Лёне хорошо знакомы. Начальник любил обобщать собственные решения до решений «наших», приглашать сотрудников к «широкому обсуждению» и использовать слово «зритель» в значении «народ». Поэтому викентиевское «нам с тобой» Лёню не обижало и даже не злило. Он в совершенстве освоил нехитрое офисное комильфо и вовсю использовал советскую мобилизационную лексику, которая сделала бы честь и «Поднятой целине».

– Пусть намазывает, – вздохнул Лёня. И веско прибавил:

– Лишь бы общее дело двигалось.

– Ну смотри, Леонид, – грозил ему пальцем исполнительный директор. – Все это под твою ответственность!

Если абстрагироваться от предмета их разговора (каскада ярких спецэффектов для боевика «Три креста»), можно было подумать, что два сталинских выдвиженца обсуждают досрочный пуск прокатного стана в каком-нибудь там Железнодольске.

Леня ожидал, что очередной всплеск мозговой активности Викентия будет спровоцирован его сообщением о необходимости закупки двух баснословно дорогих рендер-серверов. Но Лёня говорил и говорил, а Викентий, близоруко щурясь, только кивал, ни на секунду не отрываясь от своего монитора.

– Еще раз повторяю, – сказал Лёня с несвойственной себе твердостью. – Речь идет о вложениях в размере двухсот тысяч условных единиц. С учетом софты. Мы к этому готовы?

– Готовы, готовы, – медиумическим эхом отозвался Викентий.

Леня чувствовал, что смысл его пространных речей – мессадж, как говорили в конторе – до начальника не дошел. Что делать дальше он не знал…

С противным «дилинь» перед глазами Викентия развернулось окошко органайзера.

– Одиннадцать ноль-ноль. Встреча с Пэ, – машинально прочел тот вслух. – Лёня, кто такой «Пэ»?

– Пэ?

В селекторе на столе зашуршало и вечно усталый голос секретарши Полиньки сказал:

– Пришел господин… Победоносцев. Говорит, у вас назначено. Пускать?

– Пэ это Победоносцев, – пояснил очевидное Лёня.

– Впускай, – велел Викентий.

Леня поднялся.

– Я тогда пойду? – с надеждой спросил он.

Не тут-то было. Викентий остановил его жестом.

– Нет-нет, сиди. Ты нужен.

Лене оставалось лишь повиноваться.

Викентий вытащил из стола несколько листков бумаги, небрежно сшитых степлером, и передал их Лёне. «Это синопсис, – сказал он заговорщическим шёпотом. – Читай.»

– Вслух? – не понял Лёня.

– На фига еще?! Просто… ознакомляйся.

Тут же в кабинет вошел гладкий господин лет пятидесяти. Последовали взаимные представления, необходимые формулы вежливости и приглашения устраиваться поудобнее.

Пришелец оказался сценаристом. Его фамилия не говорила Лёне ровным счетом ничего, но из короткой справки «Об авторе», которая предваряла переданный ему Викентием синопсис, явствовало, что Игорь Алексеевич Победоносцев «…является автором 5 романов и более чем 20 кино– и телесценариев (три в соавторстве с женой Е. Довбуш)».