В частном же определении этого независимого суда в отношении бога–отца стояло бы: обеспечив своего сына полномочиями по вытворению всяческих чудес, вам надлежит обеспечить его и возможностью добывания смокв с неба, когда он этого пожелает, чтобы он не приставал к простым смоковницам в межсезонье.

А уже из этого следует, что епископы и папы по прямому завещанию Христа хоть «первопрестольному» Павлу, хоть обычному, рядовому дядьке Петру, переданному уже ими епископам как эстафетная палочка, стали вершить не суд, но расправу подобно Христу над дураками – любящими винегрет из литургии и морали.

Но нет, никто не догадался что Второзаконие под маской Первозакония – жульничество, поэтому–то и ислам, и христианство такими сумасшедшими темпами завоевывало мир.

Но я сейчас не о мире говорю, а о Западной Европе. Вернее об ее Севере. Греки–самаритяне уходили на север и делали свое благое дело, организовывая торговлю и связанное с ней производство, учили аборигенов языку, письменности, собранным греками со всего мира знаниям. И так как религия и суд были у них разделены, то представьте себе, какие у всех этих новшеств были темпы. Сумасшедшие. Именно поэтому север Европы показал такой скачек научно–технического прогресса, что ему до сих пор никто не находит объяснения. Пытаются, конечно, найти, но какие это жалкие по логике объяснения!

А католицизм, варварски исчерпав ресурсы южных народов Европы, и без того ленивых от природы из–за легкости поддержания жизни в благодатном климате, ринулся на север завоевывать «словом и делом» новые ареалы влияния. А в официальной истории это преднамеренно выдают с «легкой» руки «Платоновской» академии шиворот навыворот, как завоевание северянами «наследства» Римской империи. Какого черта там завоевывать? Даже сегодня. На севере все было, главным образом, полезные ископаемые и пашни, а на юге ничего этого и сегодня нет. А на итальянских пашнях из галек как на сочинском пляже без минеральных удобрений, добываемых на том же севере, ничего не растет кроме чертополоха. Поэтому северянам в Италии нужны только средиземноморские пляжи, куда северяне ездят недельки на две погреться на солнышке.

Я даже думаю, что католичество двинулось на север исключительно затем, чтобы продавать там свои индульгенции. Ибо к этому времени Север Европы был уже зажиточным. И поэтому, собственно, строило там свои храмы как ярмарки индульгенций. Хотя и о строительстве этих храмов католиками надо еще подумать. Дело в том, что готическая архитектура развивалась по большому счету не как храмы, а как муниципальные ратуши широкого профиля взамен открытых судов–театров в теплой и недождливой Греции (см. специальную статью). Здесь был и театр–суд, и всеобщее собрание (все жители города вмещались) и прочие социальные (социум, а не бесплатная «помощь») учреждения. А церковные дела, включая языческие, были только незначительной частью этого многопланового хозяйства. Поэтому я смело могу предположить, что храмы католические деятели сначала просто арендовали для продажи своих индульгенций, а потом захватили полностью в свое распоряжение.

Продвижению католичества на север способствовали два обстоятельства. Одно я уже сформулировал выше – волк в овечьей шкуре: не убий, не укради, уважай папу с мамой. Это очень нравилось аборигенам, тем более что греки еще не успели тут создать независимый суд, который все эти моральные проблемы щелкал как семечки. Второе обстоятельство состояло в том, что греки не вмешивались в местные верования на основе все того же Второзакония. И религий тут было примерно столько же, сколько деревень. Фрезер не даст мне соврать, он это подтверждает на бесчисленных примерах. При этом я прошу вас заметить, что для осуществления формулы «разделяй и властвуй» не надо было даже разделять, можно было сразу же приступать к властвованию. Я имею в виду пока идеологическое властвование, которое тут же перешло в церковный суд–произвол.

Не успели греки оглянуться, замешкавшись на научно–техническом прогрессе в сфере производства и торговли, как сердца их подопечных аборигенов оказались во власти католицизма.

И это был кризис, которого не видал белый свет. Второзаконие тоже стало дышать на ладан. И заметьте, это был единственный островок на Земле, где Второзаконие, истинное Второзаконие существовало. Больше его нигде не было на всей Земле.

Все–таки остановлюсь на этом времени подробнее. Но исторических фактов, уничтоженных католичеством, у меня нет. Их можно поискать, но у меня уже нет на это время, я почти все его потерял в шахтах. В моем распоряжении остались только так называемые романские языки и письменность. Их развитие католическим иерархам уничтожить никак нельзя. И из этого можно кое–что достать.

Например, тот факт, что наряду с «классической» латынью существовали национальные языки с соответствующей письменностью. При этом чуть ли не до 20 века ученые всех европейских стран и отраслей знания пользовались латынью для описания своих достижений, а все остальные граждане использовали национальный язык со столь же национальной письменностью. То есть, существовало двуязычие не только на разговорном уровне, но и на письменном. И это двуязычие, повторяю, существовало не так, как существует сегодня, когда все граждане данной страны разговаривают и пишут на двух языках совершенно независимо от рода деятельности (исключая дипломатов), а именно – по роду деятельности. Только ученые и католические иерархи использовали латынь, а все остальные использовали родной язык.

Историки говорят, что это произошло потому, что католичество – источник науки и прогресса, и все им верят как в самого Христа. А я в этом здорово сомневаюсь, ибо вся наука католическая состоит только в том, чтобы продавать индульгенции. Вернее, чтобы так одурачить народ, чтобы он их беспрекословно покупал. И как только продажа индульгенций прекратилась, так и католичество в развитых странах начало медленно, но верно скукоживаться, но наступать в странах не развитых, чему пример – Южная Америка. Притом заметьте и еще один неоспоримый факт. Самые знаменитые университеты существовали не на католические деньги, а на муниципальные, так что о значении католичества в развитии наук надо еще здорово подумать, хотя и напрочь отбрасывать – тоже нельзя, так как были и там, в монастырях ученые.