Ко всему этому, наконец, следует добавить, что сама процедура определения признаков вида (то есть процедура выявления для какого-либо существа, например человеческого, определенных свойств, представляющих собой такие предпосылки, при наличии которых существование этого существа становится возможным) имеет значение только в пределах данного состояния и не может применяться за его границами. Это должно быть очевидно, так как эти признаки вида ни в коем случае не могут играть роль трансцендентного принципа по отношению к этому индивидуальному состоянию, поскольку сами они принадлежат той же самой области существования и, следовательно, сами ограничены теми же самыми условиями, что и эта область в целом. По этой причине существо, которое переходит в иное состояние, уже не является более человеком, поскольку ни в каком отношении не соответствует признакам человеческого рода; должно быть понятно, что мы пока везде употребляли слово «человеческий» только в его точном и совершенно буквальном значении, в каком оно и применяется исключительно к человеку-индивиду; здесь не может быть и речи о каких-либо аналогиях, которые возможны в рамках концепции «Универсального Человека».

Выражение «посмертная эволюция» требует некоторых оговорок, так как легко может вызвать разного рода недоразумения. В первую очередь, поскольку смерть здесь рассматривается как разрушение человеческой композиции, очевидно, что слово «эволюция» не может быть понято в значении какого-либо индивидуального развития, так как мы, наоборот, имеем дело именно с процессом растворения индивидуальности в области непроявленных состояний; этот процесс может оцениваться даже в качестве «инволюции» с точки зрения самого индивида. Однако нельзя сказать, что этот процесс вызывает разрушение индивидуальности, поскольку внутри самой области непроявленного все возможности, образующие саму индивидуальность, остаются неизменными; тем не менее, поскольку индивидуальность как таковая существует только в проявлении, было бы правильно говорить, что только ее возвращение в область непроявленного означает ее исчезновение в качестве именно индивидуальности: она не уничтожается (потому что ничто не может перестать существовать), но «преобразуется» Этимологически слово «эволюция» не означает почти ничего другого, кроме «развития» и «раскрытия», и в этом значении его вполне можно применять по отношению к любому циклу проявления; но мы отдаем себе отчет, что в современном языке это слово употребляется совершенно иначе и почти всегда оказывается синонимом слову «прогресс». Мы уже имели возможность высказать свою точку зрения на эти чисто современные идеалы «эволюции» и «прогресса», которые, распространяясь с чрезмерной скоростью, привели к полному упадку и извращению ментальности европейца наших дней; было бы бесполезно все это еще раз повторять здесь. Мы просто напомним, что о прогрессе можно говорить только в относительном смысле, всегда обращая внимание на то, в каком отношении это понятие используется и в каких границах; при соблюдении этих условий не остается ничего общего с той идеей «абсолютного прогресса», о которой начали говорить с конца восемнадцатого столетия и которую нашим современникам нравится называть «эволюцией», поскольку в их ушах это слово звучит как более «научное». На Востоке, как и на Западе в древности, не могли принять эту идею «прогресса» как-то иначе, чем в том самом относительном смысле, о котором мы только что говорили, то есть до пускали ее только как идею второстепенной важности, совершенно ограниченную по своему содержанию и лишенную какого-либо метафизического значения, так как она принадлежит в действительности к той категории идей, которые применимы только в некоторых частных случаях. С точки зрения «эволюции» не существует ничего универсального, да и вообще невозможно представить, как может какое-либо существо «эволюционировать» в пределах двух определенных точек, или «прогрессировать» пусть даже и до бесконечности, в каком-либо заданном направлении; такого рода концепции лишены всякого значения и свидетельствуют о полном невежестве их авторов относительно самых элементарных принципов метафизики. Еще можно было бы говорить об «эволюции» человеческого существа, для того чтобы передать идею его перехода к более высокому состоянию; но и в этом случае совершенно необходимо сделать оговорку о строго относительном значении этого термина, который распространяется только на это существо, а во всех других случаях не может быть и речи ни о «эволюции», ни о «инволюции», в каком бы значении мы эти слова ни брали.

Другая оговорка, которую требуется сделать, касается использования слова «посмертная»: только с особой точки зрения человеческого индивида, и только потому, что существование его обусловлено, помимо всего прочего, временем, можно говорить о том, что происходит «после смерти», а также о том, что случается «до рождения», поскольку во всех подобных выражениях сохраняется хронологическое значение слов «до» и «после». Сами же эти состояния, если они находятся за пределами области существования человеческой индивидуальности, ни в коем случае не являются состояниями во времени и, следовательно, не могут быть расположены ни в каком хронологическом порядке; это верно даже и для тех состояний, которые в качестве своих предпосылок предполагают некоторую длительность, или последовательность, но такую, которая уже не является последовательностью событий во времени. Что же касается непроявленных состояний, то и без всяких слов ясно, что они находятся вне всякой последовательности, так что понятия предыдущего и последующего, даже в их самом широком значении, неприменимы к этим состояниям ни при каких условиях. В этой связи можно заметить, что даже во время своей жизни человек утрачивает понятие времени, когда его сознание покидает царство индивидуального, как это происходит во время глубокого сна или в экстатическом трансе; в той мере, в какой оно пребывает в каком-либо из этих состояний, время для него больше не существует.

Следует также упомянуть и о том случае, когда посмертное состояние принимает форму простого продолжения индивидуальной жизни человека: это продолжение может быть расположено в «вечности», то есть во временной неопределенности или, иначе говоря, в такой последовательности, которая все еще принадлежит времени; но в этом случае время уже не имеет ничего общего с тем временем, в котором проходит телесное существование. Кроме того, это состояние не является одним из тех, которые заслуживают особого интереса с метафизической точки зрения, поскольку с этой точки зрения более важна возможность выйти за пределы условий индивидуального существования, чем оставаться в этих пределах до бесконечности; если мы и чувствуем потребность обратиться к этому состоянию, то только для того, чтобы учитывать все возможные случаи, а так же потому, что это продолжение человеческого существования сохраняет возможность достичь «Освобождения», минуя другие индивидуальные состояния. Как бы то ни было, оставив в стороне этот последний случай, можно сказать следующее: если о нечеловеческих состояниях говорят как о происходящих «перед рождением» или «после смерти», то это делают прежде всего потому, что они кажутся связанными с человеческой индивидуальностью; но именно поэтому важно осознать, что вовсе не индивидуальность вступает в эти состояния и проходит их одно за другим, поскольку они находятся уже за пределами сферы ее существования и не соприкасаются с ней именно как с индивидуальностью. Более того, существует область значений, в границах которой понятия предыдущего и последующего могут применяться совершенно независимо от всякого представления о последовательности как хронологической, так и любой другой; в этой области мы имеем дело с таким порядком вещей, благодаря которому различные состояния взаимосвязаны и обусловливают друг друга не только логически, но и онтологически; таким образом, если в этой области одно явление оказывается следствием другого, то можно сказать, что оно идет после него. Эта область значений используется в символизме времени, который служит для выражения общей теории циклов, хотя с точки зрения метафизики следует всегда помнить, что здесь мы в действительности имеем дело с абсолютной одновременностью всех состояний и представление о последовательности событий применяется в этом случае чисто условно.

Все вышеупомянутые замечания были сделаны ради того, чтобы опередить любое стремление приписывать выражению «посмертная эволюция» такую значимость и такой смысл, каким оно на самом деле не обладает, да и не может обладать. Мы продолжим исследовать те процессы, к которым это выражение относится и сущность которых должна стать уже понятной из предыдущих рассуждений. Последующее изложение будет построено на Брахма-сутре и на традиционном комментарии к ней (под которым мы подразумеваем в первую очередь комментарий Шанкарачарья); но мы должны подчеркнуть, что это не будет буквальный перевод; и тут и там мы обнаружим необходимость обобщить этот комментарий и прокомментировать его уже в свою очередь, поскольку без этого никакое обобщение нельзя будет завершить, как это, кстати, чаще всего и случается при попытках интерпретировать восточные тексты.

«В той мере, в какой это касается условий индивидуального существования, дух того человека, который практикует медитацию (в течение своей жизни не достигая высших состояний бытия), остается привязанным к тонким формам (которые могут рассматриваться как прототипы индивидуальности, поскольку тонкая манифестация представляет собой среднюю ступень между областью непроявленного и областью телесной манифестации и играет роль принципа по отношению к последней); и в этой области тонких форм он соединяется с разного рода витальными факторами (растворяясь, или «сворачиваясь», в них)». [78] Принято считать, что должна быть какая-то форма, в которой сущность могла бы быть выражена уже в силу того обстоятельства, что условия ее существования все еще принадлежат области индивидуального; и это может быть только тонкая форма, поскольку кроме нее остается лишь телесная форма и поскольку тонкая форма должна существовать и после смерти тела, предшествуя ему в общем порядке проявления, который воспроизводит в обратной последовательности порядок возвращения в непроявленное состояние; это тем не менее не означает, что в таком случае тонкая форма должна быть той же самой, что и во время телесной жизни, где она действует как двигатель человеческого существа, пребывающего как бы в состоянии сна. Существует определенная неразрывная связь между различными состояниями существования, и тем более между различными модальностями, образующими одно и то же состояние манифестации. Человеческий индивид даже на уровне сверхтелесных модальностей своего существования испытывает влияния со стороны уже исчезнувшей телесной модальности; кроме того, существуют психические, ментальные и иные элементы, которые не способны существовать разорвав всякую связь с телом. Поэтому процесс дезинтеграции тела предполагает наличие и этих элементов в той мере, в какой они продолжают быть связанными с телом и, следовательно, остаются вполне реальными для человека в момент его смерти, понятой здесь в самом обычном смысле слова. Мы уже говорили, что индивидуальное состояние как таковое, то есть рассматриваемое в самом общем смысле, а не только как человеческое состояние, можно определить на основании признака формы; но следует принять во внимание, что сама эта форма совсем не обязательно связана с пространством и временем, как это происходит в случае с телесными состояниями; эта форма не может оставаться той же самой в случае с нечеловеческими состояниями, которые зависят уже не от пространства и времени, а от совершенно иных условий. Что же касается тонкой формы, то если она и не освобождается от времени (хотя это время уже совсем не то, каким оно было в условиях телесного существования), то по меньшей мере освобождается от пространства, и поэтому можно не обращать внимания на попытки изобразить тонкую форму в виде «двойника» тела. Даже психологи признают, что «ментальная способность» — или индивидуальное мышление, единственное, что они способны понять, — существует за пределами пространства; это доказывает полное невежество «неоспиритуалистов», которые хотят «локализовать» сверхтелесные модальности индивида и полагают, что посмертные состояния располагаются где-то в пространстве. Нельзя также рассматривать тонкую форму как «матрицу» тела, нельзя именно потому, что, как уже было сказано, она является прототипом индивидуальности с самого начала ее манифестации; это именно тонкий прототип, а не телесный эмбрион, на санскрите обозначаемый словом пинда; этот прототип предшествует рождению индивида, так как содержится в Хираньягарбха с самого начала манифестации цикла, представляя собой одну из возможностей, раскрывающихся в проявлении; но это предсуществование является еще только виртуальным, в том смысле, что оно еще не является тем состоянием бытия, каким оно будет в области тонких форм, оно еще не пребывает в действительности в состоянии человеческой индивидуальности. Нам слишком хорошо известна склонность европейцев прибегать к самым грубым представлениям, что уже привело к огромному количеству самых серьезных ошибок, и поэтому мы здесь чувствуем себя обязанными сделать все возможные предостережения.

«Человек может оставаться в этом состоянии (в том же самом индивидуальном состоянии, где он привязан к области тонких форм) до тех пор, пока внешняя сила (пралайя, возвращающая все в непроявленное состояние) не растворит все проявленные миры (актуального цикла, включающего в себя как телесные, так и тонкие состояния, — иначе говоря, область существования человеческой индивидуальности, взятую в целом), — погружая их (вместе со всеми существами этих миров) в лоно Брахмана; но и тогда человек соединяется с Брахманом как бы во сне (то есть так и не достигнув в полной мере «Высшего Отождествления»)». Используя язык западных эзотерических школ, можно сказать, что этот случай в точности соответствует «пассивной реинтеграции», тогда как подлинная метафизическая реализация является «активной реинтеграцией», предполагающей, что человек достигает своего абсолютного и окончательного состояния. То, что происходит в жизни обычного человека, как раз и имеется в виду в сравнении этой жизни с глубоким сном; подобно тому как из состояния сна человек возвращается обратно в индивидуальное состояние, так и для существа, только пассивным образом соединившегося с Брахманом, оказывается возможным вернуться в другой цикл манифестации; результат, достигнутый этим существом во время его пребывания в человеческом состоянии, еще не является «Освобождением», или истинным бессмертием, и этот случай можно сравнить с тем, что происходит с существом, которое, вместо того чтобы оставаться в человеческом состоянии до действия пралайи, переходит после смерти тела в иное индивидуальное состояние. Кроме этого есть еще один случай, когда реализация высших состояний, и даже «Высшего Отождествления», не достигнуто при жизни, достигается в посмертных состояниях индивидуальности; в таком случае виртуальное бессмертие становится актуальным, несмотря на то что произойти это может только в самом конце цикла; это состояние называют «отсроченным Освобождением». В обоих случая существо, которое называют дживатма и которое остается привязанным к тонким формам существования, на протяжении всего цикла обнаруживает себя «инкорпорированным» в Хираньягарбху, которая называется также джива-гхана; оно остается под воздействием тех особых условий существования, которые и есть жизнь (джива) и которыми ограничена Хираньягарбха в общей иерархии существования.

«Эта тонкая форма (в которой человек, сохраняющий свое человеческое индивидуальное состояние, размещается после смерти) не может быть воспринята (в сравнении с телесными формами) чувствами как в том, что касается ее размеров (поскольку она находится за пределами пространственного существования), так и в том, из чего она состоит (то есть ее особой субстанции, которая не является комбинацией телесных частиц); следовательно, она вообще не воздействует на восприятие (или на внешние чувства) человека в тот момент, когда она («живая душа») отделяется от его тела. Не воздействует на нее также ни сожжение, ни какая-либо другая обработка, которой может быть подвергнуто тело после смерти (поскольку смерть и является результатом этого отделения, в силу которого никакое чувственно осязаемое действие уже не может отразиться ни на этой тонкой форме, ни на индивидуальном сознании, уже не связанном с телом). Она доступна чувствам только благодаря жизненному теплу (качеству, присущему ей постольку, поскольку сама эта тонкая форма связана с началом огня) и только в той степени, в какой она обитает в теле, которое становится холодным (в результате бездеятельности организма в целом) во время смерти тогда, когда она (тонкая форма) покинула его (хотя все другие качества телесной формы остаются без видимых изменений), и которое было теплым (и двигающимся) тогда, когда она жила в нем».