Злобин сорвал ярко-красную бусинку. Прикусил, выдавив на язык острый вяжущий сок.

— Хорошо придумано. Надежно. И летом, наверное, запах умопомрачительный.

Иванов никак не отреагировал.

Подвел к проходу в кустарнике.

По краям прохода из земли торчали два цилиндрических плафона, как выражаются лужковские градостроители, — антивандальные светильники. На их верхних торцах были укреплены металлические пластинки.

Злобин оглянулся. Такой же светильник стоял в конце шиповникового вала. Пластинка на нем была угловая.

— Сигнализация по периметру? — догадался Злобин.

— Да. Против человека, — пробурчал Иванов. — На этих сук не рассчитывали. Они, твари, под лучом прошмыгнули.

Он пропустил Злобина вперед.

За валом кустарника шла полоса травы, метра три, а потом забор. Обычная сетка-рабица.

Злобин по памяти, фотографии лежали в Ольгиной папке, отыскал место, где под сеткой волки прокопали лаз. Сейчас от него осталась только истоптанная трава. Лаз завалили комьями земли с торчащими клочьями стекловаты.

— Пока жареный петух не клюнет, мужик не перекрестится, — обронил Злобин. — А здесь сигнализации нет?

Иванов помедлил с ответом.

— Сейсмодатчики в шахматном порядке, — нехотя произнес он.

— И тоже рассчитаны на человека, — закончил Злобин.

Иванов покрякал в кулак. Лицо его при этом налилось багровым цветом. Краска быстро схлынула, и кожа вновь приобрела землистый цвет.

Дальше за забором холм полого спускался к водохранилищу. Редкий сосняк заканчивался густой порослью ив и ветел. За ними тускло светилась темная вода. На берегу стоял домик из розового туфа.

— Тоже Матоянц построил? — Злобин указал на домик.

— Эллинг для водного мотоцикла и яхточки. По документам наша земля до самой воды. Но Ашот Михайлович не захотел забор туда тянуть. Людям тоже ходить берегом надо. Согласны?

Он поднял воротник куртки, закурил, спрятав сигарету в кулаке.

Злобин следил за чайками, чертившими зигзаги в сером небе.

— Василий Васильевич, можно вопрос личного характера?

— Задавайте, — вместе с дымом выдохнул Иванов.

— Для вас эта трагедия — катастрофа? Я понимаю, сердце надорвано, голова от мыслей пухнет, но я не о том. В материальном плане вы пострадали?

Иванов покосился на Злобина. В узких щелях век острым металлом сверкнули глаза.

— В материальном — нет, — с болезненной иронией произнес он. — По нолям, если точно.

— Подробнее, пожалуйста.

— Я — не наемный работник. У меня пять процентов акций холдинга. Матоянц так захотел. По принципу, что охраняешь, то и имеешь. Только не в руссконародном смысле.

— Интересно. А сотрудники с чего кормятся?

— Они получают зарплату в агентстве «ЭКС». У агентства с холдингом договор на обеспечение экономической безопасности. Матоянцу принадлежит контрольный пакет акций «ЭКСа».

— Мудрено закручено, — вставил Злобин.

Иванов медленно покачал головой, не отрывая взгляда от домика на берегу.

— Нет. Честно. «ЭКС» я открыл еще в восемьдесят девятом, когда из ОБХСС ушел. Первые кооперативы от кидал прикрывал. Со временем кое-как встали на ноги. У меня еще трое партнеров были, у каждого по одной трети доли. В девяносто втором на контакт с нами вышел Матоянц. Обкатал в деле, потом предложил выкупить голосующий пакет и подключить «ЭКС» к холдингу. Все сделал по-честному, провел аудит, оценил стоимость бизнеса и выплатил каждому все до копейки.

— Почему вы на это пошли?

— А что еще было делать? Уж лучше бизнесмену продаться. Надо реально смотреть на жизнь. Мы уже созрели для экспроприации. Либо чиновники подомнут, либо бандиты. У нас только так.

— А как с ними решал вопросы Матоянц?

— Понятно, куда клоните. Во-первых, он не пирожками с собачатиной торговал. На людей такого уровня не наезжают, с ними договариваются. А во-вторых… Он был человеком жестким, но абсолютно не криминального мышления. Вы понимаете, о чем я?

— Вам не пришлось совершать преступлений.

— Да! На грани фола работал, но со стороны закона…

Злобин повернулся лицом к Иванову.

— А вы бы и не стали, Василий Васильевич. Не то поколение. Вы с уголовниками якшаться не сможете. Вы их уважаете как противников, но презираете как людей. Правильно?

Иванов слабо улыбнулся.

— Верно сказано.

— Пойдемте назад. Я увидел все, что хотел.

Злобин первым пошел к проходу в кустарнике.

Иванов нагнал его на лужайке, пристроился сбоку. Шел, глядя под ноги, посвистывая одышкой.