Комплимент вызвал прилив малинового цвета к тщательно побритым щекам и лысине Ивана Васильевича.

— А вот обложечку посмотрю.

Глеб встал за спиной у туберкулезного.

— Николай, давай все варианты, — скомандовал Иван Васильевич.

Николай простучал прозрачными ногтями по клавишам, на мониторе появились десять цветных картинок, размером с игральные карты.

— Я попробовал варианты в разной стилистике. — Иван Васильевич встал бочком между монитором и шефом. — Есть и классика. Поиграл с авангардом… Коля, укрупни, пожалуйста, — попросил он оператора.

Глеб молча дождался, пока последняя картинка в крупном масштабе пройдет на экране. Чувствовал кожей лица, как Иван Васильевич бросает на него настороженные взгляды.

Ребус с картинками Глеб разгадал легко.

Две обложки художник делал «для души», затесав их среди тех, что лепил «для хозяина». Глеб был уверен, что Иван Васильевич заранее знает, какой вариант получит визу руководства. Как никак, а в издательском деле подвязывался не один десяток лет и каких только дубов ни насмотрелся. Однако скрипел позвоночником, морщился, а кланялся. Потому как, хоть и вольный творец, а все же — наемный работник.

На мониторе вновь высветились все картинки разом, как карты в пасьянсе.

— Та-а-ак. — Глеб скрестил руки на груди. — Выбрать сложно, но нужно. Лично я глаз оторвать не могу вот от этой.

Он указал на ряды белых изгибов газовых труб на непроницаемо черном фоне. Картинка явно делалась «для души».

— Чистое «техно». Ультрасовременно, и настроение чувствуется. Что-то из земли идущее, непонятное, но желаемое, да? Мастерская работа!

Иван Васильевич подарил ему благодарный взгляд и потупился.

— Но «Газпромом» рулят, насколько мне известно, отнюдь не выпускники Академии изящных искусств, — изрек Глеб, а оранжевая девица прыснула в кулачок. — Придется ориентироваться на их понимание прекрасного. Сделаем им красиво за их же деньги. Но и до уровня начальника газокомпрессорной станции нам опускаться незачем. Согласны?

Иван Васильевич дважды отсемафорил успевшей побледнеть от волнения лысиной.

— Мне кажется, это — компромиссный вариант.

Глеб с серьезным видом указал на центральную картинку, светившуюся изумрудно-фосфорным цветом. А сам был готов расхохотаться в голос.

Оператор по немой команде художника щелкнул «мышкой» и увеличил картинку на всю ширину экрана.

Глеб крякнул в кулак, чтобы смех не вырвался наружу.

В правом нижнем углу обложки круглолицый шеф «Газпрома» жизнерадостно улыбался из-под нахлобученной до глаз пыжиковой шапки-ушанки. Бугорки щек и прочие выпуклости лица украшал здоровый румянец человека, привычного к северному морозу и к заполярным дозам спиртного. Фон был черный, а по нему, фосфорно светилась элегантно вогнутая карта страны, разбитая на четкие прямоугольники.

— Монитор центральной диспетчерской «Газпрома». Специально попросил кадр в их пресс-службе, — пояснил Иван Васильевич.

Глеб с глубокомысленным видом кивнул. Вопрос, который жег язык, задала оранжевоволосая курица.

— Ничего, что он в ушанке на центральном пульте? — подала она стервозный голосок. — Да и осень еще на дворе. Не по погоде одет.

Иван Васильевич готовился что-то сказать, но, хлопнув ртом, задохнулся.

Глеб, не выдержав, разлепил губы в улыбке.

— Будем считать, что он только прилетел из Ханты-Мансийска! — выдал он заранее сформулированный ответ. — И сразу — на главный пульт.

Засмеялись в голос все, даже Иван Васильевич подключился, правда, последним.

— Ладно, одобряю в шапке, — промокнув глаза, вынес вердикт Глеб.

Иван Васильевич с достоинством кивнул, как фельдфебель-старослужащий, получивший приказ, в котором не нуждался.

Глеб повернулся к монитору.

— А это будьте добры сохранить. — Он указал на белую головоломку из труб. — Разведка донесла, они там что-то мутят с «Рургазом». Потребуются проспекты и прочая рекламная макулатура. Немцы такой шедевр оценят по достоинству. Или я их уважать перестану.

Иван Васильевич смущенно, но польщено одновременно залился румянцем от подбородка до макушки.

— Вы же профессионал высшей пробы, Иван Васильевич. — Обычно с этой фразы Глеб начинал проработку художника за очередную пьянку на рабочем месте. Но сейчас она звучала без всякого укора. — И лучше меня это знаете. Я лишь знаю, что мир создается энтузиастами, а стоит на плечах профессионалов. Знаю, а кто сказал, не помню.

— Он, — подала голос девочка. — Я полосу с его интервью верстала.